Человек с лицом убийцы

– Ни то и ни другое, – улыбнулась Мария. – Мне в свое время тоже было любопытно узнать, что он ей подарил. Но Ленка показала мне этот подарок только после долгих уговоров. Это было их совместное фото. Как раз тот момент, когда мужчина встал на одно колено перед Леночкой и уговаривал ее выйти за себя замуж.

– Ничего себе подарочек, – недоуменно покачал головой Крячко. – Это кто же их так запечатлел?

– Это Ленка сама попросила, чтобы их вот так сфотографировали. Объяснила, что ей будет приятно время от времени смотреть на эту фотографию и вспоминать, как такой большой и важный человек стоит перед ней на коленях и просит о замужестве, а она гордо отказывается.

– И что, авторитет пошел на выполнение такой просьбы? – удивился Гуров.

– Он просто выполнил данное ей слово. Правда, с одним условием, – улыбнулась Мария.

– С каким условием? – поинтересовалась Наталья.

– Сначала она выпросила у него обещание, что он выполнит одну ее невинную просьбу, а когда он неосторожно пообещал сделать для нее все, что угодно, попросила такую вот постановочную фотку. Ей, видите ли, понравилось, как он просил ее выйти за него замуж. Но раз она не может этого сделать по известным причинам – она его не любит, – то пусть этот момент останется у нее на память об их встрече в виде фотографии. Он не мог отказать ей в просьбе после того, как обещал сделать все, что она попросит, но поставил условие, что фотографию эту она никому никогда не покажет. Леночка ему клятвенно обещала, но на всякий случай при этом держала два пальчика скрещенными у себя за спиной.

– Ага, поэтому она и показала тебе эту фотографию, – улыбнулся Гуров.

– Да, наверное, только поэтому, – согласилась Мария. – Если бы она так не сделала, то этой фотографии она бы мне ни за что не показала, и мне пришлось бы просто поверить ей на слово, когда она рассказала мне всю эту историю с похищением и обознатушками.

15

История, случившаяся с подругой жены, навела (после некоторого размышления) Льва Ивановича на одну интересную мысль, которую он решил проверить. Но для начала он захотел подробнее изучить дело об убийстве Елизара Шишковского. Поэтому в понедельник он позвонил Разумовскому и рассказал ему обо всем, что им с Крячко удалось узнать за выходные и об Антонине, и об Елизаре.

– Евгений Северьянович, у меня к вам еще одна просьба. Созвонитесь с Тульской исправительной колонией номер один и узнайте о Макарове Алексее Дмитриевиче. А конкретно – отбывает он срок до сих пор или был выпущен досрочно? Это нужно сделать прямо сегодня.

– Макаров – это настоящий отец Антонины? – уточнил Разумовский. – Понял, узнаю. Что-то еще?

– Да. Желательно к вечеру подготовить все отчеты по уликам, собранным в квартире Шишковских. И еще. Я вчера не стал никого беспокоить, но сегодня криминалистам нужно обязательно съездить на Каширские дачи и поработать на даче Шишковских. Там явно побывали, и мне интересно знать, кто побывал. Ключи от коттеджа я завез дежурному в ваше управление. У него и заберете. А я сам поеду в Одинцовский район изучать дело об убийстве Елизара.

– Хорошо. А Станислав…

– Станислав Васильевич занимается поисками Антонины, – быстро ответил Гуров на незаданный вопрос Евгения Северьяновича. – У меня вечером, на пять часов, назначена встреча со следователем, которому поручили вести дело Шишковских. Поэтому к этому времени мне нужно иметь как можно больше информации и бумажек… В общем, вы меня поняли.

– Понял, – буркнул не очень довольный такой спешкой Разумовский. – Начальству главное, чтобы были отчеты, а не результат.

– На то оно и начальство, чтобы иметь дело с бумажками, – добродушно заметил Гуров. – Это мы в основном с людьми работаем, но зато с нас и спрос больше. Мы с тобой, – Гуров сам не заметил, как перешел на «ты», – Евгений Северьянович, передовой отряд, так сказать. И нам в случае чего голову первым рубать будут – и враги, и свои.

Сразу после разговора с Разумовским Лев Иванович отправился в следственный отдел города Одинцово и стал разыскивать там следователя, который занимался в свое время делом Елизара Шишковского. Оказалось, что этот следователь уже вышел на пенсию и его дела предали другому – Липовцу Аркадию Аркадьевичу.

Липовец оказался молодым, но весьма сумрачным и необычайно спокойным, даже как будто бы сонным мужчиной, который вообще очень мало походил на следователя. Но, узнав, что Гуров интересуется старым и нераскрытым делом почти семилетней давности, он оживился.

– Отлично, – улыбнулся он, и его лицо просветлело. – Сейчас я вам его найду.

Липовец открыл сейф у себя в кабинете и достал целую кипу папок.

– Видите, – кивнул он на кипу, – это все нераскрытые дела, которые достались мне по наследству. Я, если честно, хотя и прочитал дело Шишковского, когда мне все это хозяйство было передано, но помню о нем смутно. Так что подробности узнавайте сами из документов. Они тут практически все в наличии.

– Что значит – практически все? – осторожно осведомился Лев Иванович.

– Практически все – это значит, что практически все, какие были на тот момент у оперативника, который это дело должен был раскрыть, но не раскрыл за неимением подозреваемого.

– Что, вообще никакого подозреваемого в деле не было? – удивился Гуров.

– Нет, зачем же – ни одного? – Выражение лица Липовца снова стало сонно-сумрачным. – Один подозреваемый, кажется, все-таки был, но он как в воду канул. Никто его не видел с тех самых пор, как он сошел с поезда, кажется. Не удалось его найти. Впрочем, сами посмотрите в деле. Если будут вопросы, то фамилия и телефон оперативника, который расследует это убийство, в документах есть, – явно скучающим тоном закончил следователь и добавил: – Я вас оставлю одного. У меня дела, как вы понимаете.

И, протянув Гурову нужную папку, следователь удалился из кабинета. А Лев Иванович стал изучать документы из дела под номером 14364 об убийстве Шишковского Елизара Валерьевича.

Перед ним раскрылась следующая история. В начале сентября в отделение полиции Тверского района супругами Шишковскими было написано заявление о пропаже их двадцатилетнего сына Елизара. Розыски молодого человека шли, в общем, как и полагается – были опрошены проводницы поезда, в котором ехал Елизар, и два пассажира, которые откликнулись на просьбу полиции и позвонили в отделение. Но ни проводница, ни пассажиры не могли точно сказать, где и когда вышел Елизар и ехал ли он до самой Москвы или же вышел раньше на какой-нибудь пригородной станции.

Проводница и вовсе утверждала, что Елизар, который ехал в купе, перешел в другой вагон классом пониже – в плацкартный. Когда именно он это сделал, она не была в курсе, потому как не видела. Но в какой-то момент она переходила из одного вагона в другой и столкнулась с Елизаром. Парень курил в тамбуре и, остановив ее, сообщил, что встретил своего старого знакомого и перебрался в другой вагон. Вообще-то такие вещи, как переход из одного вагона в другой, не разрешалось делать, и проводница сказала ему об этом, предупредив, что постельное белье, раз он не собирается ночевать в ее вагоне, он должен в таком случае сдать ей уже сейчас. Разговор этот происходил поздно вечером, примерно в половине двенадцатого. Парень не стал спорить, а сделал так, как велела ему проводница, после чего она благополучно забыла об этом пассажире до тех пор, пока ее не стала расспрашивать о нем полиция.

Выяснить, в каком вагоне и с кем ехал оставшееся до Москвы время Елизар, не удалось. Те же пассажиры, которые откликнулись по объявлению о розыске, были лишь его попутчиками по купе и знали то же, что и проводница – Елизар перешел с вещами в другой вагон.

Оперативники опрашивали и других проводников, надеясь, что кто-то из них заметил в своем вагоне лишнего пассажира, но те так и не смогли ничего вспомнить. Елизар перешел в другой вагон ночью, а утром состав уже подходил к Москве, и проводникам надо было убирать мусор в вагоне, принимать от выходивших пассажиров постельное белье и следить, чтобы никто не проспал свою станцию. Так что обращать внимание на пассажира из другого вагона им было некогда.

Далее шли отчеты с места, где было найдено тело Елизара. Нашли его, как и говорила Жанна Валентиновна, в небольшом леске между двумя селами – Немчиновкой, в которой в то время была дача у Шишковских, и Ромашковом. Полиция установила, что убийство произошло как раз в том месте, где и было обнаружено тело, и сожгли его тоже тут же – облив голову и верхнюю половину туловища бензином. Предполагаемое орудие убийства – большой камень – найдено рядом с убитым. Несмотря на дожди, которые лили почти всю осень, экспертам удалось обнаружить на камне следы крови, которая соответствовала группе крови Елизара.

Оперативникам также удалось выяснить, что некий молодой человек, по описанию очень похожий на Елизара Шишковского, купил в начале сентября у одного из местных ромашковских алкашей небольшое количество (примерно пару литров) бензина. Дачу в Немчиновке тоже проверили, но точно установить, жил ли кто-то в доме в то время, когда было совершено убийство, не представилось возможным. Походило на то, что все следы, если они и были, тщательно стерли. Что, впрочем, давало основание думать, что в доме кто-то все-таки обитал какое-то время. Ведь идеальный порядок не сам собой навелся и пыль не сама стерлась с мебели и пола. Соседи же говорили, что никого не видели на даче уже давно. Шишковские приезжали туда полгода тому назад – еще весной, и то на пару дней, а потом и не появлялись уже. Следы во дворе, если таковые и были, давно были смыты дождями.

Опознание тела проводилось по всем правилам. Кроме того, что у убитого была одна группа крови с Елизаром Шишковским, родители признали в нем своего сына по одежде, в которую был одет Елизар, когда уезжал из Сочи, чемодану и другим мелким вещам, которые обнаружились у него при себе. Например, по часам.

Пустой чемодан был найден неподалеку от тела, что говорило о том, что Елизара каким-то образом заманили в этот лесок и ограбили. Но Гурову показалось странным, что, забрав и мобильник, и остальные вещи из карманов и чемодана, убийцы отчего-то не стали снимать с руки Елизара дорогие золотые часы.

«Вероятно, потому, что они слишком уж заметны и их трудно будет продать, – подумал Лев Иванович. – В отчете написано, что на них была гравировка с внутренней стороны. Подарок от отца на восемнадцатилетие Елизара».

Еще более странным Гурову показался выбор места убийства – неподалеку от дачи Шишковских. Поразмыслив над этим фактом, Лев Иванович пришел к мысли, что такой выбор не был случайным и убийца неплохо знал эту местность. Впрочем, как он выяснил позже, прочитав все дело до конца, к такому же выводу пришли и оперативники. Они тщательно проверили оба села на предмет маргинальных личностей, бывших осужденных и другого контингента, который мог быть причастным к такого рода преступлению. Были проверены также все знакомые и друзья Шишковских – и самого Елизара, и его родителей. Искали оперативники и того самого знакомого, к которому якобы перебрался в поезде Елизар. Список пассажиров поезда прилагался к делу, но установить по нему, кто же был тем самым давним знакомым парня, не получилось.

Оперативно-разыскная работа, как заметил Лев Иванович, была проделана огромная и весьма скрупулезная. Придраться ему было не к чему. Все расследование было проведено на хорошем профессиональном уровне, но результатов не достигло и ушло в разряд «глухарей».

Теперь же у Льва Ивановича появились новые, как он сам думал, данные об Елизаре. А вернее, о том, кто был его знакомым. Гуров предположил, что знакомым Елизара мог быть и тот самый, похожий на Шишковского молодой человек, который познакомился с Антониной. В случайные совпадения, в судьбу и в разные там кармы Лев Иванович не верил, поэтому резонно решил, что убийца Елизара, кем бы он ни был, отсидевшись где-то и поняв, что его перестали искать после стольких лет, решил наведаться к родителям своей жертвы. Узнав, что они удочерили девочку из детского дома, решил действовать через нее. Войдя в доверие, он проник в дом, убил родителей…

«Стоп, – сам себе сказал Лев Иванович. – Что-то в моих предположениях не сходится. Каков был мотив убийцы? Его еще можно понять, когда он убивал Елизара. Тут можно предположить ограбление. У парня были хорошие дорогие вещи и деньги. Но как объяснить убийство родителей Елизара? Может, конечно же, быть такое, что это просто совпадение – познакомившись с Тоней из простого любопытства, убийца Елизара потом решил помочь девочке отомстить Шишковским за какую-то обиду и бежать вместе с ней. Но тогда как объяснить эсэмэску Скороходовой, в которой девочка просила ее о помощи? Получается, что она-то никак не желала смерти своим приемным родителям».

Все эти рассуждения и нестыковки еще больше утвердили Гурова в мысли, что в этой истории не все так просто, как кажется с первого раза, и разгадать эту загадку, а вернее, подтвердить свою догадку можно только одним способом – провести эксгумацию Елизара Шишковского и сделать ДНК-анализ. Лев Иванович решил, что обязательно поговорит об этом сегодня на встрече со следователем. Решать такие вещи и договариваться с судьей придется все-таки Черновой.

Поразмыслив и внимательно перечитав показания свидетелей, Лев Иванович сделал для себя кое-какие выписки и позвонил Липовцу:

– Аркадий Аркадьевич, я закончил изучать дело Шишковского. Где я могу его оставить?

– Уберите его в сейф и закройте. Ключ положите в ящик моего стола, – ответил ему следователь и поинтересовался: – Нашли для себя что-то полезное? Как думаете, можно это дело раскрыть?

– Насчет раскрыть говорить пока рано, – заметил Лев Иванович. – Но у меня есть кое-какие мысли, которые бы не мешало проверить. Я буду держать вас в курсе, если расследование сдвинется с места.

– Да, пожалуйста, звоните мне в любое время. Буду премного благодарен, – ответил Липовец. – Желаю удачи.

Он отсоединился, и Гуров подумал, что как следователь Липовец был ужасно нелюбопытным. А ведь мог бы поинтересоваться подробностями. Мол, какие такие мысли возникли у Гурова и как он хочет сдвинуть следствие с мертвой точки. Хотя – такие вопросы по телефону обычно и не задают.