Конкурс убийц

Лев Иванович, который внимательно и хмуро слушал ответ, ответил:

– Нехорошо это.

– Что нехорошо? – поинтересовалась Мария, повернувшись к мужу. Она закончила регистрацию и уступила место Наталье, которая протянула секьюрити паспорта.

– Все нехорошо, – мрачно заметил Лев Иванович. – И что народу много, и что весь этот народ является графоманами, которые пишут на тему, в которой совершенно не смыслят, и что мы оказались с ними в одном отеле.

– Ты имеешь в виду детективный жанр? – улыбнулась Мария и посмотрела на кучку писателей, стоявших неподалеку. – Так вот, я хочу тебя обрадовать. Ни один писатель – ни романист, ни детективщик, как выразился охранник, или фантаст – никогда еще не писал о том, что он сам испытал, или о том, что он знает, как свои пять пальцев. Искусство писательства хотя и требует погружения в произведение, но не требует от писателя быть главным героем своего произведения на сто процентов. Разве что писатель пишет свою автобиографию. Ты ведь не думаешь, что Конан Дойл перед тем, как придумать Шерлока Холмса, сам начал ловить преступников, применяя им же придуманный дедуктивный метод?

– Сравнила Конан Дойла и этих, – усмехнулся Гуров. – Сегодня таких самозваных писателей вон сколько развелось, – кивнул он на проходящих мимо мужчин и женщин в белых футболках. – Косой косить можно.

– Ну не все же они графоманы, – попытался смягчить настроение друга Станислав. – Наверняка среди них найдется кто-то, кто вдумчиво вникает в то, о чем пишет.

Лев Иванович скептически посмотрел на Крячко и промолчал. Станиславу оставалось только улыбнуться и похлопать Гурова по плечу.

– В конце концов, каждый зарабатывает свой хлеб, как умеет, – примирительным тоном заявила присоединившаяся к ним в разговоре Наталья. – Ну что, идемте по номерам. Отдохнем, распакуем вещи, а потом спустимся пообедать и решим, что будем делать дальше, – предложила она.

* * *

Через час они вчетвером сидели на улице за столиком кафе при отеле и просматривали карту меню. Все были голодные и поэтому больше обращали внимание на названия блюд, чем на окружавших их людей.

– Простите, у вас можно взять свободный стульчик?

За спиной Льва Ивановича раздался приятный женский голос. Он оглянулся и увидел симпатичное миниатюрное создание. Миниатюрное не в смысле возраста, а в смысле комплекции. Женщина была невысокого роста, худенькая, стройная, с некрупными чертами лица. Если бы Лев Иванович увидел ее со спины, то никогда бы не подумал, что это зрелая женщина в возрасте за сорок, скорее подросток. Но лицо женщины хотя и выдавало ее возраст, было все-таки моложавым и вполне соответствовало народной мудрости, что «маленькая собачка до старости щенок». Да и накрашена она была лишь слегка, что сильно отличало ее от всех остальных женщин, которых Гуров наблюдал в холле отеля. Было в ее внешности и еще что-то неуловимое, что затронуло Гурова. Но не как мужчину, которого привлекла яркая или необычная внешность, а как эстета другого рода. Ему показалось, что эта женщина словно светится изнутри каким-то светом, присущим только добрым и ранимым людям.

– Да-да, конечно, берите, – улыбнулась женщине Мария, пока Лев Иванович соображал, что ответить незнакомке.

Женщина легко подняла за спинку довольно тяжелый деревянный стул и, сказав «спасибо», отошла к столику по соседству. Лев Иванович смутился и своего оценивающего взгляда, и того обстоятельства, что сам не ответил ей сразу на просьбу. Но это смущение длилось недолго. Мария отвлекла его вопросом о заказе, и он тут же забыл и незнакомку, и свет, исходящий от нее, и свое смущение.

– Ну, так чем же мы сегодня займемся? – поинтересовался Станислав Крячко, когда официант – молодой парнишка (наверное, подрабатывающий на каникулах студент) принял заказ и отошел от их столика.

Обсуждение и разработка маршрута прогулки по городу отвлекли Льва Ивановича от неприятных мыслей и предчувствий, которые накатили на него после того, как он узнал, что две недели ему предстоит жить бок о бок с писателями, пишущими на тему раскрытия разного рода (в основном, конечно же, кровавых) преступлений. Он сам не понимал, почему, но ощущение дискомфорта появилось в нем именно тогда, когда он узнал, на какую тему пишет собравшаяся под крышей отеля писательская братия.

* * *

Второй раз Лев Иванович увидел миниатюрную женщину из кафе уже ближе к вечеру того же дня, когда они вчетвером возвращались с прогулки по городу. Женщина, которую сопровождал мужчина лет пятидесяти пяти, вместе с Гуровыми и Крячко вошла в лифт и назвала этаж, на котором поселились и Лев Иванович с Марией. По тому факту, что на ней было надето симпатичное ситцевое платье в мелкий цветочек, а не дурацкая белая футболка с еще более дурацким, по мнению Крячко и Гурова, логотипом, полковник решил, что она не имеет отношения к писателям, а является такой же простой отдыхающей, как и они. То обстоятельство, что днем в кафе она села за один столик с «белофутболочниками», совсем вылетело у него из головы.

Женщина узнала их и улыбнулась Марии.

– Кажется, мы с вами соседи, – сказала она, когда они вчетвером вышли на третьем этаже, а Крячко поехали выше. И это предположение прозвучало так просто и обыденно, что Гуров даже на мгновение забыл, что он не в Москве, а в Анапе, и ехал он в лифте не в свою городскую квартиру, а в номер отеля.

– Вы в каком номере остановились? – приветливо поддержала разговор Мария.

– Мы с мужем живем в триста третьем.

– Тогда точно – мы соседи, – Мария протянула женщине руку и представилась: – Маша. А мужа зовут Лев. Лев Иванович, – поправилась она, искоса глянув на Гурова.

– Ольга, – просто и открыто ответила женщина. – А это мой супруг – Евгений Петрович. – Она повернулась и с улыбкой посмотрела на серьезного и, как показалось Гурову, чуть надменного мужчину в легком летнем сером пиджаке, сшитом из дорогого сукна.

– Кирьянов, – в свою очередь нехотя протянул тот руку Льву Ивановичу, по всей видимости ожидая, что эта фамилия вызовет у оппонента восторг.

Но Гуров на фамилию никак не отреагировал и только слегка пожал мягкую и безвольную руку.

Все четверо на мгновение замерли, не зная, что еще сказать. Мария уже было повернулась, чтобы открыть ключом свой номер, но Ольга вдруг предложила:

– Не хотите присоединиться к нам на ужине? Приглашайте своих друзей тоже. Мы с мужем обычно ходим ужинать в одно очень милое местечко. И если вы, конечно, не против дальнейшего знакомства…

Мария вопросительно посмотрела на мужа, но тот только пожал плечами, продолжая вежливо улыбаться, а потому она ответила сама:

– Что ж, мы не против. Позвоню друзьям и встретимся… Где?

– Через час в холле у регистрационной стойки, – предложила Ольга, и все с некоторым облегчением, что неловкие первые минуты знакомства закончились, разошлись по номерам.

– Это было обязательно – соглашаться на совместный ужин?

Лев Иванович не то чтобы был недоволен решением жены, но ему как-то не очень хотелось начинать отпуск с новых ни к чему не обязывающих знакомств. Он все еще никак не мог отделаться от ощущения, что его пребывание под одной крышей с детективщиками добром не кончится.

Мария, угадав его настроение, подошла к нему и, обняв за шею, заглянула в глаза.

– Лева, да расслабься ты наконец. В кои-то веки мы проводим отпуск вместе, на море, да еще и с друзьями. Дались тебе эти писатели. Забудь о них, расслабься и получай удовольствие от воздуха, природы и моря.

Лев Иванович, растаяв от прикосновений супруги, улыбнулся, поцеловал ее в кончик носа и пообещал:

– Я очень постараюсь получить удовольствие и от моря, и от воздуха, и от…

Он не договорил и поцеловал жену долгим и нежным поцелуем.

Глава 3

Ужинали они в кафе ресторанного типа под названием «Сад и море». Заведение и в самом деле оказалось достойным и по выбору блюд, и по обслуживанию. Разговор, который поначалу не очень вязался, после второго бокала вина оживился.

– Нет, это просто поразительно! – воскликнула Ольга, когда узнала, кем являются Гуров и Крячко. – Никогда не думала, что могут быть такие совпадения – полковники-оперативники и писатели детективов под одной крышей. Женя, как ты находишь такое совпадение? – повернулась она к мужу.

Кирьянов, который в начале ужина и знакомства вел себя весьма сдержанно и немного высокомерно, узнав, кто сидит перед ним, вдруг оттаял и стал непосредственным и даже веселым.

– Я думаю, что нужно пригласить вас обоих, – обратился к полковникам Евгений Петрович, – на одно из наших заседаний. Полагаю, что многим нашим писателям будет полезно пообщаться с настоящими оперативниками и задать им вопросы по существу. Знаете, скажу вам по секрету, – понизил он голос, – многие пишут настолько откровенную чушь, что мне как председателю комиссии конкурса читать, а тем более оценивать, такие тексты не просто противно, а даже смешно.

– Как вам идея? – улыбнулась Ольга и посмотрела на Льва Ивановича с искренним восторгом.

Гуров, не зная, что ответить, посмотрел на Станислава Крячко, который с улыбкой пожал плечами и неопределенно сказал:

– Ну, если позовете…

– Обязательно позовем! – воскликнул Кирьянов. – Через три дня у нас будет подведение итогов, а потом мы наметили провести мастер-классы. Знаете, это когда матерые писатели делятся с молодыми, начинающими авторами своим опытом и мастерством. Вот именно тогда, как мне кажется, и нужны будут ваши консультации. Ведь это просто восторг, что вы приехали отдыхать именно в наш отель! – радовался Евгений Петрович. – Оленька, как тебе моя идея?

– Думаю, что она просто отличная. – Ольга посмотрела на вдруг притихших полковников и тактично добавила, глядя на Гурова и Крячко: – Но если вам неудобно или у вас другие планы, то мы, конечно же, не станем навязываться со своим предложением.

И было это сказано таким грустным и огорченным голосом, что Льву Ивановичу вдруг стало жаль Ольгу. Он не знал, почему к нему пришло это чувство, но ему вдруг стало даже немного стыдно за то, что если они вдруг откажутся от предложения Кирьянова, то они этим самым отказом обидят эту хрупкую женщину с добрыми синими глазами. И он тихо и спокойно ответил: