Отель с видом на смерть (сборник)

– Надеюсь, подготовка к встрече с норманнами не помешала вам лишний раз задуматься, кому вы насолили?

Пухлый ротик дрогнул, показались зубки, цепко впившиеся в нижнюю губу.

– Вы считаете, угроза моей жизни реальна?

– Нет, Ирина Владимировна, я так не считаю. – Максимов стряхнул в форточку пепел и устроился поудобнее – лицезреть темный профиль клиентки. – Но хотелось бы рассмотреть все версии. Давайте исходить из неприятной: это не шутка. Есть один настораживающий момент – упорство «шутника». Пошутить можно раз. Но звонить практически через день, игнорируя опасность, что тебя могут вычислить… Призадумайтесь, кому вы могли перейти дорогу?

Ирина плавно прошла поворот и вырулила на широкую вокзальную магистраль.

– Я теряюсь в догадках… Нет, серьезно, Константин Андреевич. Фирма «Бетаком» занимается информационной поддержкой малых городских предприятий. Установка программ, создание компьютерных сетей. На горло конкурентам не наступала, экономическим шпионажем не занимается… Это не тот жирный кусок, ради которого…

– Безусловно, Ирина Владимировна. Давайте оставим в покое вашу профессиональную деятельность. Наемные киллеры не звонят за неделю. Они, прошу прощения, приходят и убивают. Поэтому решительно отвергаем снайпера и тому подобные прелести эпохи. А то, с чем вы столкнулись, наводит на мысль о каком-то изощренном отмщении: дескать, вы помучайтесь с недельку, а я погляжу. И совсем необязателен, заметьте… м-м, летальный исход. Достаточно того, что вы натерпитесь. И вторая версия – вы столкнулись, прошу понять меня верно, с маньяком. Здесь сложнее.

– Вы пугаете меня, – невесело усмехнулась клиентка. – Разве встречаются маньяки в реальной жизни? А я по простоте душевной считала их выдумками режиссеров и сценаристов.

– Встречаются, – неохотно признал Максимов. – В нашей жизни бывает все. Про бердянского маньяка слышали? Или про нашего – пенсионера: убивал бомжих в районе облбольницы, отрезая на память пальцы рук?.. Но это все не то, не пугайтесь. Нет изящества, знаете ли. Классического маньяка, с уважением относящегося к своим жертвам, надо хорошенько поискать. Остерегайтесь подделок, как говорится…

Они сидели в машине в тихом дворике напротив типовой девятиэтажки, и Максимов пытался выудить из Ирины хоть какую-то полезную информацию. Десять лет назад окончила факультет АСУ местного политеха. В девяносто восьмом оформила частное предпринимательство. Сошлась с удачливым компаньоном. Компаньон давно в Цюрихе, вилла под Лозанной, акции продал Ирине Владимировне. Оба довольны. Бизнес на подъеме. Детей нет. Замужем была лишь однажды – и уже разведена (адрес Вадима Кулагина прилагается). О любовных похождениях повествует как-то приглушенно, загадочно косясь на собеседника. Можно подумать, раньше его не замечала. Был один смазливый Шурик в октябре месяце – солидный коммерсант, приезжал втайне от жены, цветы дарил, чаще всего хризантемы, от которых ее тошнит, пару раз приглашал в ресторан «У Леопольда». Начали идеалом, завершили, как водится… одеялом. Больше жизни любил побарахтаться в койке – потенциал имел кипучий, а с женой не разгуляешься. Заглохло быстро. Испарился Шурик, как туман под солнцем, да и шут с ним. Вслед за Шуриком появился Алексей из налоговой полиции – обходительный парень с загадочным мерцанием в глазах; две недели вели беседы в спальне по льготному налогообложению и прорехах в одноименном законодательстве; расстались лучшими друзьями. Журналист Исхаков из «Вечерки» – с этим типом вообще познакомилась сумбурно и рассталась без жалости – что с них взять, с этих нервных журналюг?

– А теперь – отвергнутые, – потребовал сыщик. – Очень важный момент, Ирина Владимировна. Если брать в расчет означенную версию, вы столкнулись с ненормальным. Месть и все такое… Повествуйте, не стесняйтесь. Представьте, что я ваш доктор.

С чувством юмора у клиентки все отлично. С основным инстинктом даже лучше: попросив прикурить, она подалась навстречу – тонкий локон пробежал по носу (он стоически перенес желание чихнуть). Сладкий запах парфюма раздразнил ноздри. В подворотне пахло иначе – свежестью, горными цветами и сочными луговыми травами…

Впрочем, оба запаха ни в коей мере не относились к дешевым.

Отвергнутых соискателей оказалось немного. Однокурсник Борик, двенадцать лет влюбленный в Ирину страстной, безответной любовью, волочившийся хвостиком, а затем внезапно разбогатевший и взявший моду приезжать на двести тридцатом «Мерседесе». Выйдет, скажем, Ирина Владимировна утром на работу, а Борик тут как тут – она идет пешком на автостоянку, он тащится на «мерине» сбоку и гундит, гундит… Остепенился Борик три весны тому назад – решительно не приезжал с тех пор. Поначалу такое положение вещей сильно задевало Ирину Владимировну (привыкла как-то за двенадцать лет), а потом ничего, втянулась. Был еще следователь следственного управления прокуратуры – в доме напротив обретался, ежедневно с лоджии знаки внимания оказывал, даже бинокль приобрел, на что у Ирины Владимировны была отлаженная реакция – с поднятием руки и загибанием в кулак всех пальцев, кроме среднего. В прошлом году этот деятель съехал: прибыла машина, и трезвые грузчики таскали мебель. Видно, взятку ценную дали. А неделю назад хамоватый, неопрятный щеголь в плаще от «Гуччи» в элитном супермаркете привязался. Настойчиво приглашал в койку, предлагая сэкономить на скучных стадиях ухаживания. Насилу отвязалась от нахала, потом жалела – а стоило ли отказываться?..

Прокрутив информацию, Максимов задумался: и куда ее девать?

– Пойдемте, Ирина Владимировна, провожу вас до квартиры…

Скромная обитель коммерсантки располагалась на пятом этаже. Лифт не работал («Он и днем-то не в охотку», – нервно хихикнула клиентка). Поднимались пешком, на ощупь, исследуя повороты и затыкая носы около безжалостно воняющих крышек мусоропровода. Воспоминания о былых возлюбленных не лучшим образом подействовали на Ирину – сладкий запах духов окончательно въелся в нос, она пыталась прижаться к сыщику и исправно спотыкалась, вынуждая хвататься за выступающие фрагменты не по-детски заводящего тела…

Квартира, как и ожидалось, типовая. Отдельная комната («тещина»), две смежные. Лоджия, балкон, раздельный санузел. Техника импортная, от ведущих производителей, обои под гранит, мягкая мебель, чистенько. На кухне двойные стеклопакеты, в остальных помещениях – деревяшки. Комнатных растений нет в помине, за исключением искусственной розы на тумбочке в прихожей. Нет у дамы тяги к зелени и хлорофиллу – это случается. С молчаливого разрешения хозяйки он придирчиво осмотрел ниши, антресоли, шкафы для одежды. Выглянул на лоджию, балкон, обозрел окрестности. Стало смешно.

– Ложитесь спать, Ирина Владимировна. У вас надежный засов. Запритесь, и никто вашу дверь не взломает. Открывайте только мне. Ни друзьям, ни родным – никому. Тем более незнакомым. Впрочем, женщина вы умная, сообразите. Утром наберете мой номер, я приду.

Женщина нерешительно мялась в прихожей, кусая губы. Неуютно ей было в уютной квартире. И Максимову неуютно. Домой хотелось, спать. До чего нелепая ситуация! Он чувствовал, что краснеет. Женщина подошла вплотную. Он немало повидал особ, заводящихся в экстремальной ситуации, когда опасность заставляет бурлить гормоны. Ирина Владимировна исключением не стала.

– Вам не нравится, что можно быть смешным, Константин Андреевич? – произнесла она вкрадчиво. – Мне тоже не нравится. Но я боюсь, как вы не понимаете? – Она потянулась к висящей на крючке связке из двух ключей. – Возьмите ключики, Константин Андреевич, это запасные, может, пригодятся…

Он взял, отметив машинально, что проку от ключей при запертом засове маловато.

– У вас имеется еще один дубликат?

– Нет, не имеется… – Ее дыхание обжигало. Это вожделение пополам со страхом – убойная пороховая смесь…

– Спокойной ночи, Ирина Владимировна. – Он сглотнул и заставил себя отстраниться.

– Вы можете остаться, Константин Андреевич… – Мягкая ладошка прикоснулась к щеке, поползла на шею, скользнула к верхней пуговице. Она дрожала.

Отступать достойно уже не получалось. Он отодвинулся к двери, как-то судорожно тряся головой. Трудно объяснить возбужденной женщине, что ты хочешь, можешь, с удовольствием швырнул бы ее в койку… но остатки совести не позволяют.

– Вы чего-то боитесь? – разочарованно прошептала женщина.

– Боюсь, Ирина Владимировна, – попробовал он отшутиться. – В детстве паровоза боялся, в зрелости – женщин в полумраке прихожих… Очень рад бы, Ирина Владимировна, но, извините, не могу. Я уже наблюдался сегодня в чужой постели. Из нее, собственно, и к вам. Пригласите меня, пожалуйста, послезавтра, когда проблемы утрясутся, договорились?..

Он не мог уйти просто так, чувствовал – совершает ошибку, но куда уж тут вникать в ее природу? Забрался на ребячьей площадке в паровозик (таких он в детстве не боялся) и принялся безжалостно опустошать сигаретную пачку, наблюдая за ночными посетителями дома.

На лампочках над подъездами местный ЖЭК экономил – все равно побьют, а не побьют, так выкрутят. Двор в районе полуночи погрузился в тишину. Гасли окна. Последним в наблюдаемом подъезде погасло кухонное – на первом этаже. Входная дверь стала серой. Холодало. В ноль часов семь минут соседний двор огласил хохот загулявшей компании. Неясные тени проплыли по пустырю и пропали. По прошествии четверти часа зашуршало по подъездной дорожке. Максимов напрягся. Человек до подъезда не дошел – свернул в соседний. Приглушенный мужской кашель, скрежет петель. Через несколько минут по этой же аллейке, но с другой стороны, зацокали каблучки – женщина спешила. Но и данную особу подъезд клиентки не привлек, проследовала мимо и свернула за мужчиной – в соседний. Невнятное пятно и тот же скрип…

Нагулялся Максимов предостаточно. Будет спать как убитый. Подавив зевоту, он выбрался из паровозика и размашистым шагом направился к вокзалу – ловить первое подвернувшееся такси.

3

– Ты не посеял в ее квартире семена разврата? – искренне изумлялась наутро Екатерина. – Тяжкая болезнь, Константин Андреевич. Я понимаю, можно быть правильным на словах – и всячески поощряю эту инициативу, – но на деле!.. Берегись, так можно совсем от жизни оторваться. Задумался о чем-то, нет?

– Думаю, – огрызнулся Максимов, – можно ли женщин посылать в космос?

– А зачем? – не сообразила Екатерина.

– Гы-гы, – заржал Вернер. – Это довольно далеко и вполне прилично. Отстань от него, Екатерина. Видишь, батька волнуется.

– Константин Андреевич, а вы еще раз позвоните, – подал дельный совет Олежка. – Может, вышла куда?

Повод для волнения был достойный. Ни домашний, ни сотовый телефоны Ирины Кулагиной не отзывались. По городскому номеру – длинные гудки, по мобильному – «Абонент отключил телефон»…

– Вспомнила, – хлопнула себя по лбу Екатерина. – Был подобный прецедент в местной криминальной практике. Лет уж восемь тому. Некто Черемуха – задвинутый на язвах современного общества, страстный и положительный борец с безнравственностью – узрел во сне Господа в белых одеждах и лично из высоких уст принял установку: дави шлюх! Парень был простой как рубль, года три в психушке отсидел, понабрался от мыслителей… Сунул нож под мышку, удавку в карман и отправился на божий промысел. Подцепил хорошенькую шлюшку, заволок в подвал, привязал к трубе и объявил, что на третью ночь она умрет. А пока это радостное событие не свершилось, заставлял ее читать нараспев молитвы, а когда она сбивалась или плакала, лупил палкой… Взяли «сверхсущество» на вторую ночь, когда крики из подвала уже невозможно было игнорировать. Отправили товарища обратно в психушку – с подобными общаться о загнивающем обществе. А девчонка подлечилась – и бегом на родную панель…

– Проследить жизнеописание психа? – насторожился Лохматов.

– Можно, – пожал плечами Максимов. – За восемь лет какого только дерьма не утекло. Но непохожа наша Ирина Владимировна на женщину соответствующего поведения – вот в чем закавыка… Она могла ею стать, не случись в жизни технического образования и удачно подвернувшегося бизнеса, но ведь не стала?

– А ты уверен, что не посеял в ее квартире семян разврата? – оживилась Екатерина. – Вспомни, Костик, может, хоть одно маленькое зернышко?

– Ну разве только маленькое, – задумался Максимов.

Телефон запищал как голодный галчонок. Все посмотрели друг на друга. Вернер спохватился, проглотил созревшую остроту, схватил сотовый и принялся слушать. По мере впитывания информации глаза у Вернера делались большими, детскими, улыбка – самодовольной, а к завершению разговора расплылась до ушей.

– Мерси, Элен, – порывисто поблагодарил Вернер, – ты величайший гений эпохи.

– Как странно, – пробормотал Лохматов. – Я считал, что в мире есть один величайший гений эпохи – Джордж Буш-младший.

– Даже не знаю, с чего начать, – волнуясь, возвестил Вернер. – Словом, это все о нем, Константин Андреевич. О муже супруги гражданина Шатрова.

– А это кто? – не сообразил Олежка.

– Гражданин Шатров, – догадалась Екатерина, – муж гражданки Шатровой и объект, за коим лучезарная Элен с подачи Вернера продолжала рулить.