Человек с лицом убийцы

16

Вернувшись из Одинцова, Гуров набрал Станислава Крячко.

– Ты где? – поинтересовался он у друга.

– Я везде, – услышал он ответ. – Во всех местах сразу. Мотаюсь сегодня, как савраска, с этими фотографиями. Раздал их своим агентам и гаишникам, отдал фото Антонины и подозреваемого, чтобы установили на городскую систему видеонаблюдения. Поговорил мимоходом с учительницей Тони… В общем, как-то так.

– Что говорит учительница?

– Да ничего особенного. Говорит, что Тоня была спокойной девочкой, училась неплохо, по всем предметам успевала, с другими ребятами хотя близко и не сходилась, но была со всеми в хороших отношениях. Мальчика, с которым бы она дружила, у Антонины, по наблюдениям учительницы, не было. В общем, ничего нового я не узнал. У тебя что нового? Ты уже вернулся из Одинцова?

– Да, только что приехал. Через час встречаюсь с Черновой. Я говорил тебе, что это…

– Это следователь, которая ведет дело Шишковских, я помню.

– Да.

– У тебя есть что ей сказать?

– Ты знаешь, я буду просить ее обратиться в суд за разрешением на эксгумацию Елизара Шишковского и последующую ДНК-экспертизу.

– Ты думаешь, что…

– Это на всякий случай, – не дал договорить ему Лев Иванович. – Я читал отчет об опознании. Вся процедура проходила по правилам, и сомнений, что убитый и есть Елизар Шишковский, а не кто-то другой, ни у кого не возникло. Рост и вес при жизни у жертвы соответствовали росту и весу Елизара. Правда, волосы на голове жертвы были полностью сгоревшими, и лицо с руками тоже сильно обгорели, но зато была на нем одежда Елизара и его часы. Золотые, между прочим.

– А тебе не кажется, что часы не стали забирать, чтобы…

Гуров снова не дал Станиславу договорить и ответил:

– Кажется. Но это нужно проверить. Поэтому я и собираюсь уговорить Чернову на эксгумацию.

Поговорив с Крячко еще минут пять, Гуров договорился встретиться со Станиславом после встречи со следователем и обсудить кое-какие вопросы с ним и с Разумовским.

– Нет-нет, так дело не пойдет, – покачав головой, заявила следователь Чернова. – Что я, по-вашему, Лев Иванович, должна буду сказать судье? Как аргументировать вашу просьбу об эксгумации и проведении ДНК-анализа? Скажу, что у полковника Гурова возникло интуитивное предчувствие? Сами ведь понимаете, что суд не принимает во внимание такие доводы. Обе процедуры весьма затратные и выполняются за счет государства, поэтому нужно веское основание для принятия такого решения. У вас есть такие основания?

– Есть, – твердо заявил Лев Иванович, – и я вам их уже высказал. Перед нами возникла дилемма – нужно выбрать один из вариантов версии, а выбрать можно, только если один из этих вариантов аннулировать, признать его неправильным.

– Ага, и сделать это возможно только одним способом – провести дорогостоящий ДНК-анализ, – ехидно заметила Оксана Романовна и, постучав по папке с документами, которые ей принес Гуров, добавила: – У вас вот тут практически нет ничего, что давало бы основание полагать, будто преступление совершил не двойник Шишковского, а кто-то другой. Если вы считаете по-другому, то соберите мне материал, который бы доказывал обратное. Мне ведь с чем-то нужно идти к судье. Пока что оснований для выполнения вашей просьбы не вижу даже я.

Чернова открыла папку и взяла в руки один из листочков.

– Вот посмотрите. Вы ведь сами делали выписки из протокола опознания тела Елизара Шишковского. Там ясно сказано, что группа крови убитого и группа крови на камне – предполагаемом орудии убийства – соответствует группе крови Елизара. Одежда и часы на трупе также принадлежали убитому. Родители их опознали. Тут все ясно и понятно сказано.

Гуров сидел, склонив голову, и еле сдерживался, чтобы не нагрубить следователю. Он и сам понимал, что она в какой-то степени права, но и свой опыт, свое сыщицкое чутье он не мог задвинуть куда подальше и игнорировать. За все время службы в уголовном розыске Лев Иванович не раз сталкивался вот с такими ситуациями, когда правила и законы не помогали, а только препятствовали быстрому и качественному раскрытию преступления. Но поделать с этим он ничего не мог. Вот и сейчас Гуров решил не спорить с Черновой, а попробовать решить проблему обходным путем. Оставался вариант убедить своего начальника и друга генерала Орлова в необходимости выпросить у судьи разрешение на эксгумацию тела Елизара Шишковского и проведение ДНК-анализа.

Видя, что Гуров больше не пытается ей возражать, Оксана Романовна подумала, что убедила его в своей правоте, и, сворачивая разговор, сказала:

– В общем, так. Вашей задачей сейчас является найти вот этого человека, кем бы он ни был. – Она снова постучала пальчиком по папке. – Если он так сильно похож на покойного, то нам же лучше. Проще будет его отыскать. Нам известны его основные приметы, так что все карты вам в руки. Отдайте фото в городскую систему видеонаблюдения. Если убийца в Москве, то проблем с его поимкой не будет. Не мне вас учить, Лев Иванович, как нужно работать. Все, можете идти.

«Интересно, а чем вы сейчас занимались, Оксана Романовна, как не пытались учить меня, как нужно работать?» – с досадой и накатывающим раздражением подумал Гуров, но вслух, естественно, ничего не сказал и вышел из кабинета следователя в дурном расположении духа.

– Да, дела, – поскреб небритый подбородок Разумовский, когда Лев Иванович рассказал ему и Крячко об итогах встречи со следователем. – А ты, Лев Иванович, точно уверен, что без ДНК-процедуры не обойтись?

– Обойтись-то можно, – пожал плечами Гуров. – Но тогда нам придется долго и упорно искать того, сами не знаем кого, и искать там, сами не знаем где.

– Предположим, где искать, мы знаем, – заметил Крячко, и Разумовский с Гуровым посмотрели на него, ожидая объяснений. – Что вы на меня так смотрите, словно с Луны свалились? – рассмеялся Станислав. – Вы в какое время живете? В век высоких технологий. А где сегодня вся информация? Правильно, в интернете.

Крячко вопросительно посмотрел на Гурова, предоставляя ему самому дойти до очевидного.

– Ну да, – после недолгого, но сосредоточенного молчания ответил Лев Иванович. – У нас ведь есть фотография Елизара Шишковского. Та, что в комнате у домработницы. Нужно прогнать ее через поисковики и…

Лев Иванович посмотрел на Крячко.

– Все верно, – кивнул Станислав, соглашаясь. – Даже если тот, кто похож на покойного Елизара, будет находиться в Австралии и его будут звать Джонни Депп, например, то мы об этом все равно узнаем.

– А если таких двойников у Шишковского найдется с десяток по всему свету? – с серьезным видом поинтересовался Разумовский.

– Евгений Северьянович, Станислав шутит, – улыбнулся Гуров. – Естественно, мы будем учитывать только тех, кто живет в Москве или в Подмосковье и по возрасту близок к Елизару Шишковскому.

Сыщики немного помолчали, а потом Гуров спросил:

– Кто завтра сможет наведаться в гимназию, в которой учился Шишковский? Мне нужна информация о нем – каков у него был характер, как он сходился со сверстниками, и вообще все, что только можно узнать о нем как о человеке. Жанна Валентиновна слишком уж идеализирует, как мне кажется, своего воспитанника, а мне бы хотелось узнать, каким на самом деле был Елизар.

– Я пока что свободен, – отозвался Станислав. – Если будет какая-то информация по Антонине или подозреваемому, об их местонахождении, то мне сообщат. Так что я могу этим заняться, пока ты будешь выискивать двойника Шишковского.

– Хорошо. Тогда тебе, Евгений Северьянович, остается все тот же сбор улик. На даче у Шишковских удалось обнаружить какую-нибудь полезность для нас?

– Пока не знаю. Мы вернулись оттуда буквально только что, за пять минут до моей с вами встречи, так что все, что удалось найти, будет обрабатываться только завтра с утра. От себя могу сказать, что я нашел шофера автобуса, который вечером отходит последним рейсом из Каширских дач, и показал ему фотографию подозреваемого и Антонины. Думал, может, он их опознает. Но он сказал, что мало обращает внимание на пассажиров, если они ведут себя прилично. Вот если бы эта парочка была пьяной, принялась буянить или была одета как-то необычно, то другое дело – он бы их запомнил. А так…

– Сделай на всякий случай еще запрос в таксопарки. Вдруг они все-таки приезжали на такси, а уехали обратно на автобусе? – подсказал Гуров. – И еще – они могли и на своей машине приехать. Надо все варианты рассмотреть.

– Обязательно узнаю, – согласился Разумовский и, немного подумав, спросил: – А что нам делать с телами Шишковских? Сегодня мне звонил Веслав и сказал, что к нему приходил двоюродный брат Валерия Викторовича и спрашивал, когда можно будет забрать и похоронить родственников.

Даже не задумываясь, Гуров ответил:

– Передай судмедэксперту, пусть отдает тела, но оставит у себя материал для ДНК-экспертизы от обоих супругов. Я все-таки попытаюсь добиться, чтобы эксгумировали тело Елизара и провели тесты.

– Пойдешь к Петру? – спросил Станислав.

– Пойду, – решительно заявил Лев Иванович.

– Ну, и чем я тут смогу тебе помочь? – развел руками Петр Николаевич, услышав просьбу Гурова. – Ты ведь знаешь, что Чернова права.

– Знаю и понимаю, – согласился Лев Иванович. – Поэтому и пришел с этой просьбой к тебе. Анализы ДНК делаются не за один день. Поэтому чем раньше их начнут делать, тем скорее мы получим результаты.

– И что эти результаты тебе дадут? – Орлов вопросительно приподнял мохнатую бровь.

– Я сэкономлю время на поисках и буду четко понимать, кого мне следует искать. К тому же это поможет раскрыть не одно, а сразу два преступления. Одно из которых было совершено почти семь лет назад, – аргументировал Лев Иванович.

– Еще какие-то доводы в пользу твоей версии есть?

– Пока нет. Но Станислав завтра начнет вплотную заниматься личностью Елизара Шишковского, а я буду пытаться найти его двойника. Возможно, тогда мы что-то и сможем предъявить.

Орлов пригладил пятерней и без того ровную прическу и задумчиво походил по кабинету.

– Хорошо, – после некоторых раздумий сказал он. – Я попробую договориться с Крючковым. Мы с ним иногда в шахматы перекидываемся. Уважаем друг друга, и, возможно… – Орлов многозначительно посмотрел на Льва Ивановича. – Возможно, что он из чистого ко мне уважения пойдет навстречу и одобрит рассмотрение твоего заявления. Но ты должен иметь в виду, что он может вызвать тебя и начать задавать разные вопросы относительно дела, которое ты ведешь. И тебе нужно будет ответить ему на все эти вопросы. И ответить…

– Не простыми фразами, а аргументированно и доходчиво, желательно с предъявлением документов, доказывающих необходимость таковых действий для успешного дальнейшего расследования, – закончил за Орлова Лев Иванович.

– Вот именно, – серьезно кивнул Петр Николаевич.

– Ты, Петр, главное, договорись, а уж я, если потребуется, как-нибудь сумею убедить Крючкова в необходимости и эксгумации, и проведения ДНК-тестов.

– Смотри у меня, – погрозил генерал Гурову пальцем.

Лев Иванович добродушно усмехнулся и пожал плечами, мол, все будет нормально. На том и расстались.

17

Следующим утром Станислав Крячко постучал в двери кабинета директора гимназии, в которой когда-то учился Елизар Шишковский.

– Можно к вам? – спросил он, приоткрыв дверь и заглянув в кабинет.

– Можно, но ненадолго. – На него через очки взглянули строгие глаза директрисы. – Вы чей отец? – задала она вопрос.

– Ничей, – серьезно ответил Станислав и протянул женщине удостоверение. – Полковник Крячко из Главного управления уголовного розыска, – добавил он для пущей важности и убедительности.

Глаза директрисы сначала удивленно округлились, но потом опять стали непроницаемо-холодными и колючими. Не выходя из-за директорского стола, она взяла протянутое ей удостоверение и внимательно изучила его, сличая фотографию Крячко с оригиналом, стоящим перед ней.

– Садитесь, – указала она на кожаный стул напротив себя и вернула удостоверение. – Чем могу быть полезна?

Станислав достал из принесенной с собой папки фотографию, которую они с Гуровым нашли на даче Шишковских, и, протянув ее директору, спросил:

– Вам знаком этот класс? Э-э-э, простите, не знаю вашего имени-отчества.

– Любовь Сергеевна, – машинально представилась директор и стала рассматривать фотографию. – Да, это ученики нашей гимназии. Выпуск десятилетней давности, кажется, – не очень уверенно добавила она. – Их классным руководителем была Галактионова Светлана Эдуардовна. Она преподает физику в нашей гимназии. Что вас конкретно интересует?

– Конкретно меня интересует только один из учеников – Шишковский Елизар Валерьевич, – в тон ей ответил Крячко.

Директор снова посмотрела на фото.

– Это который? – перевела она наконец взгляд на оперативника.

– Вот этот. – Крячко показал на Елизара.

Директор снова долго смотрела на фотографию, а потом встала, вышла из-за стола и коротко позвала:

– Пойдемте.

Они пошли по школьному коридору, и Крячко вдруг с удивлением обнаружил, что не ощущает себя больше взрослым и вполне даже солидным дядькой. Следуя за директрисой, он вдруг снова вспомнил себя таким, каким он был лет в двенадцать-четырнадцать, и как его точно так же когда-то вела по школьному коридору директриса его школы. Станислав Крячко не был в детстве примерным и спокойным мальчиком и частенько попадал в различные передряги, которые приводили его в кабинет директора для разбора полетов, как тогда выражались пацаны.

Станислав отогнал не вовремя пришедшее к нему желание совершить что-нибудь бесшабашно-хулиганское и постарался придать лицу серьезное выражение.

Наконец они дошли до нужной классной комнаты, на которой красовалась табличка «Кабинет физики». Любовь Сергеевна заглянула в класс, потом открыла двери и вошла.

– Светлана Эдуардовна, – сказала она, обращаясь к пожилой учительнице, которая что-то писала, сидя за столом. – К вам тут из полиции человек пришел.

Крячко увидел, как учительница, которая находилась в классе одна, быстро встала, удивленно и в то же время напуганно посмотрела на директора, а потом и на Станислава.

– Какое-то ЧП у нас в школе? – спросила она.

– Нет, – ответила директор, но затем добавила: – Впрочем, я не знаю. Вам все объяснят. Я ухожу, у меня дела, но держите меня в курсе, – со значением посмотрела она на учительницу и, развернувшись, вышла из класса, четко отстукивая каблуками по полу.

– Строгая у вас директор? – спросил Станислав после того, как за Любовью Сергеевной закрылась дверь.

– Есть такое, – робко ответила Светлана Эдуардовна и вопросительно посмотрела на Крячко, ожидая от него объяснений о цели его визита.

Станислав, чтобы дать время учительнице прийти в себя, осмотрелся и спросил:

– Где мы можем сесть и поговорить?

– А вы где бы хотели сесть? – вдруг улыбнулась Светлана Эдуардовна и указала на парты: – Выбирайте.

Крячко прошел ко второй парте ряда, который был ближе к окну, и сказал:

– Вот тут. Я когда-то сидел на этом ряду и на второй по счету парте. Только тогда столы были совершенно другого дизайна. Сейчас они намного удобнее.

– Да, – согласилась с ним учительница и села за соседнюю парту. Она опять улыбнулась и сказала: – А я сидела на этом месте. Можно сказать, с вами по соседству. Но вы ведь не за этим сюда пришли?

– Не за этим, – согласился Станислав. – Покажите мне, за какой партой сидел Елизар Шишковский.

Светлана Эдуардовна опять удивленно посмотрела на Крячко и ответила, указав рукой на третью парту в ряду, который был ближе к дверям:

– Вон за той. Слева. Справа сидел Гарик Немчинов.

– Расскажите мне о Елизаре, – попросил Станислав. – Какой он был? Были ли у него друзья, и вообще все, что о нем знаете.

– Но Елизар умер, – недоуменно посмотрела на оперативника учительница. – Мы, вернее, я и еще несколько учеников, были на его похоронах несколько лет назад.

– Да, я в курсе, – ответил Станислав. – Вернее, я в курсе, что он умер, а не что вы были на похоронах, – пояснил он. – Вы ведь знаете, что его убили?

– Да. Очень грустная история, – покивала Светлана Эдуардовна. – Вы знаете, если говорить о Елизаре честно и непредвзято, то я бы сказала, что совсем не ожидала, что Елизара могут когда-нибудь убить.

– Ну, такой смерти мы не можем ожидать ни для себя, ни для тех, кого знаем, – заметил Крячко. – Знаете, как устроено человеческое мышление – кто угодно, но только не мы и не хорошо знакомые нам люди.

– Нет, не потому. Я не это имела в виду, – смутилась учительница. – Просто Елизар по характеру не подходил для жертвы. Я бы его представила скорее в образе хищника или охотника, чем в образе того, кого так просто обмануть или убить.

– Вот как? – удивился Крячко и заинтересованно спросил: – Елизар был способен на насилие?

– На насилие? – Светлана Эдуардовна на мгновение задумалась, но потом с запинкой ответила: – Нет. Наверное, нет… Он в принципе никого никогда не обижал. Я имею в виду физически, – уточнила она. – Но вот морально он мог очень больно обидеть. Он был очень умный мальчик, начитанный, но малообщительный. Хотя и не сказать, что бука или совсем уж одиночка. Он дружил только с теми, кого мог подавить своим авторитетом, своим интеллектом. Знаете, такая односторонняя якобы дружба получалась. Есть тигр Шерхан, и есть шакал Табаки. Только тигр в этом случае символ не физической силы, а скорее интеллекта и умения манипулировать другими людьми. Вот что-то вроде этого и было в отношениях Елизара с еще двумя учениками.

– Вы можете назвать мне их имена и фамилии?

– Могу, но это мало что вам даст, – ответила Галактионова. – Миша Андрейченко сейчас живет где-то на Севере. Я даже точно не скажу, где именно. Он военный. А Тимофей Липатов отбывает срок за разбойное нападение. Не спрашивайте где, я сама не знаю. У меня осталась связь только с двумя учениками этого выпуска. С Аллочкой Немовой и Димой Караваевым. Они мне время от времени звонят и рассказывают о других ребятах. О тех, с кем общаются, конечно же. Они мне и сказали, кстати, в свое время о смерти Елизара. С ними я и ходила на его похороны.

– Тогда давайте мне номера телефонов Немовой и Караваева, – попросил Станислав.

Светлана Эдуардовна взяла свой телефон и продиктовала Крячко номера сотовых своих бывших учеников.

– Вы сказали, что Елизар легко мог манипулировать людьми. Как в таком случае к нему относились одноклассники?

– Знаете, этот класс у меня не был очень уж дружным. Скорее можно сказать, что он был поделен на три большие компании. В первую входили и ребята, и девочки, лидером этой группы был тот самый Гарик Немчинов, который сидел за одной партой с Елизаром, – напомнила она.

– Да, я помню, вы говорили, – отозвался Крячко.

– Во вторую компанию входили в основном девочки, которым нравился Елизар. Знаете, он был весьма симпатичным мальчиком и пользовался популярностью у девчонок. Даже у учителей. В том смысле, что те делали ему поблажки в учебе и даже чуть завышали оценки в некоторых случаях.

– Вот как! – удивился Крячко.

– Да, мальчик и сам по себе был обаятельным, а к тому же еще и умело пользовался своей внешностью и интеллектом. Я говорила уже, что он легко мог манипулировать людьми любого возраста.

– И вами? – улыбнулся Станислав.

– И мной, – не стала скрывать Светлана Эдуардовна. – Я все это видела, все понимала, но поддавалась на его чары, как и многие другие учительницы. Пожалуй, только одна учительница была строга с ним и никогда не спускала ему его выходок. Это Лидия Викторовна, учитель математики. Она, как это говорится у математиков, его быстро вычислила, – рассмеялась Галактионова. – В третью группку, совсем небольшую, входили мальчишки, которых объединяла страсть к футболу. Они были фанатами этого вида спорта, всегда ходили вместе на все матчи, у них были свои специфические увлечения. – Светлана Эдуардовна неопределенно помахала рукой. – Кстати, забыла сказать – Елизар хотя и был умницей, но слабаком его нельзя было назвать. Он ходил в секцию волейбола и, говорят, неплохо играл в него.

– А куда он именно ходил, вы не знаете?

– К сожалению, не знаю. Но вы поинтересуйтесь у его родителей, – посоветовала она.

– Да я бы спросил, – отвел глаза Крячко и посмотрел в окно. – Только вот родителей Елизара убили недавно.

– Какой ужас! – пораженно выдохнула Светлана Эдуардовна. – А их домработница? Она когда-то была няней Елизара и осталась у них, когда он вырос. Она жива?