Тайные маршруты Древней Руси. Ушкуйники урочища Обираловка

Вопрос поставил Егор Классен. В его времена, когда истерия отрицателей географии, указываемой древними, была в самом разгаре, упоминание о стране холода и мрака в самом центре Русской равнины являлось делом не понятным, а потому не принятым.

Но стоило просто обозначить возможные последствия Всемирного потопа, как объяснение этой загадки всплывает само собой. Так что чем современнее географы, тем Гиперборея далее отодвинута на север. И наоборот:

«Гиппократ говорит, что Рифейские горы составляют северную границу Скифии. Мела и Плиний полагают эти горы (Ripaea juga) на севере, между Азией и Европой. – Известно, что Дон считается границей между Европой и Азией, но как шла линия Дона на север, для продолжения этих границ, того неизвестно…» (там же).

Мало известно о том, как проходила эта граница и на востоке. Но очевидно по этому поводу лишь одно: путь на Дальний Восток был впервые и проложен десятью Израилевыми коленами. Но лишь в тот самый момент, когда Рифейские горы, в очередной раз отступив севернее, открыли проход на ту часть суши, куда после Потопа нога человека еще не ступала.

А ведь израильтянам, ушедшим из своего 70-летнего пленения в Средней Азии (Средней России) ассириянами (русскими: Ассур=Русса), для их окончательного возврата на дорогу Правды, требовалось пожить вдали от туземного населения Палестины. Это жизненно в тот момент требовалось им, чтобы укрепиться в вере, которую они не соблюдали у себя дома – в земле, Израилю (а не великодушно оставленным ими в живых туземцам этой местности [см.: [198]]) обетованной. Но никаких приблудных, как хананеев, так и аморреев, мало того – маовитян и аммонитян, что и вполне естественно, при них оказаться в момент этих странствий на Дальний Восток не могло. И в этом можно быть совершенно уверенными, потому как известно: вошь – она тепло любит… В Сибири же слишком для всех этих природных паразитов даже и теперь, когда льды растаяли не только в тундре, но и на северном полюсе, уж слишком холодно. В те же времена путешествие в царство льда являлось единственным шансом хоть на некоторое время избавиться от этих пиявок, присосавшихся к белому человеку в теплом климате Палестины.

И именно с тех пор и остались по всей Сибири воздвигнутые проходящими здесь Коленами сонмища, которые вплоть до наших дней сохранили около себя лишь по нескольку домов. В этих маленьких поселениях, судя по всему, все это время, до самого прихода советской власти, жили священники, поддерживающие в этих церквях службы. А также их семьи. И именно по этой причине находящиеся здесь церкви, до Рождества Христова – сонмища, столь удивительнейшим образом сохранились до самого прихода к власти в России большевиков. А сохранить могло эти древние сооружения в удивительной целостности лишь то обстоятельство, что в них все это время ни на миг не прекращались церковные службы.

Но пришли наши древние сонмища в негодность лишь тогда, когда настала здесь мерзость запустения. Причем большевиками, дабы истребить в нашем народе и саму память о древности этих реликтов, в самую первую очередь уничтожались именно они.

Итак, для поддержания пошатнувшейся веры (забытое сегодня всеми ветхозаветное вероисповедание Бога Отца – Русы [от этого вероисповедания дошел до наших дней только Псалтирь]), сменив благодатные края Ближнего Востока на суровые условия Севера, ушедшие в скитания на земли незаселенной части Евразии 10 колен Израилевых начинают возвращаться. Однако же, ко временам Иисуса Христа, из Колен, ушедших некогда на северо-восток, имеются сведения о возвращении на свою прежнюю территорию и компактном обособленном там проживании лишь единственного колена – Гада. И тут нет ничего особенного – раввины вернулись к своему идолищу: огненному яйцу Авро на горе Наво. Но и Ермон, именуемый ими Сионом, также манил и манит к себе этих ваалопоклонников (исповедников веры б-га нечистот и нечистой силы – Ваал-Пеора).

Также явно прослеживается, что задержались с приходом в страну нынешнего проживания евреев, ту еще Древнюю Европу, степелюбивые колена Дана, Рувима и Манассии. Часть из них, судя по всему, переселилась сначала на территорию Древней Европы. То есть на азиатские земли, лежащие на западе от Евфрата и в земли Северо-Восточной Африки. Остальные остались в степных областях от Причерноморья до Монголии. Обосновались на Японских островах перебравшиеся в страну восходящего солнца израильтяне палестинской Самарии: колена Ефрема и полуколена Манассии. Именно они затем прославятся в качестве загадочного воинственного племени самураев, которое покорит пришлое многочисленное монголоидное население этих островов, а затем и само в этой массе растворится.

В Древнюю Европу (слово Европа на ст. сл. значит: возвращение евреев) заселились на тот день правильно славящие Слово Славой колена: Левии; галлы Лии – Завулона и Иссахара; галлы, рожденные служанками, – ерманы (в прошлом жители горы Ермон) колен Асира и Неффалима. Им степи Азии для проживания не слишком подходили. Потому они расселились там, где на тот момент климат располагал для занятий земледелием. И это в ту пору было действительно так – величайшая гора Африки, Килиманджаро, в переводе означает: гора, которая сверкает.

А вот еще про какую-то гору Атлас, и тоже в Африке, упоминает Плиний:

«Вершина горы даже летом покрыта глубокими снегами» [292] (гл. 1, аб. 14).

Сегодня же снежного покрова не осталось не только на иных горах Африки, но и на самой из них высокой – почти шеститысячнике – Килиманджаро (5 895 м). Но снег в Африке много ранее, например две тысячи лет назад, был явлением вполне обычным. А потому Плиний сообщает, что:

«…разлив Нила зависит от выпадения снегов…» [292] (гл. 1, аб. 51).

Это в очередной раз подтверждает, что климат здесь ранее был куда как много прохладнее, нежели теперь. Но кто-то из колен Израилевых, вернувшихся с Дальнего Востока, судя по археологическим находкам, из числа колен Лии, то есть славян (см.: [198]), уже с V в. до Р.Х. переселяется в нынешнюю часть Европы.

И так как навыки допотопной цивилизации никем из вышеперечисленных народов, образованных из Израилевых колен, утеряны еще не были, то тут же и завязывается та удивительная для нас теперь система сообщения, которая была впоследствии поименована торговым путем «из варяг в греки». И хоть Запад мы теперь считаем чужим, но в ту пору он был еще свой. Там проживали такие же, как и мы, – русские люди. То есть те очень немногие из людей планеты, которые не променяли своего Русу на исповедуемого всем иным населением земли повелителя нечистот – Ваала (Бела=Яхве).

Некоторый процент чистокровных славян и сегодня проживает в Западной Европе. Это сегодня вычислено генетиками:

«Доля R1a1 на Британских островах минимальна, часто от нуля до 4%. На севере Шотландии до четверти. На севере в Скандинавии – около 20%, и градиентом на повышение – на восток, вплоть до трех четвертей в России…» [185] (с. 10).

Так что ранее бытовавшая теория заселения Европы теперь только подтверждается, на что совершенно четко указывает присутствие практически у всех ее народов некоторого количества славянской крови.

И чтобы понять: откуда, куда и чего требовалось поставлять тому древнему купеческому сословию – попытаемся определить, что являлось предметом острого дефицита по тем древним временам.

Винляндия – страна колдунов

Начнем с наших уже нынешних русских территорий. Вот какие контуры бытовавшего ранее товарообмена мы обнаруживаем:

«В 1187 г. Фридрих II дал русским купцам одинаковые права с готландцами и норманнами, чтобы они приезжали торговать в Любек безпошлинно. Urkund. Gesch. 11, 9» [265] (с. 199).

А вообще в период средневековья:

«…с новгородцами и псковичами производили торговлю следующие города: Бремен, Визби, Любек, Шлезвиг, Дерпт, Рига, Ревель, Выборг, Вильнев, Сральзунд, Стокгольм, Мюнстер, Росток, Унна, Дортмунд, Дюизбург, Ейнбек, Кельн, Дудерштат, Брауншвейг и Магдебург (Русские торговали также со Швецией и Норвегией)» [265] (с. 200).

Но и в дальнейшем отношение к нам ведущих морских держав Европы вовсе не изменилось:

«В сер. XVI в. русские предприниматели получили право безпошлинной торговли с Англией (она шла Беломорским путем), имели в Лондоне несколько зданий для своих нужд…

Важнейшим перевалочным центром на этом пути была Вологда, куда всю зиму свозились товары из Москвы, Ярославля, Костромы и других городов, а затем по воде отправлялись в Архангельск, откуда, в свою очередь, осенью приходили товары для отправки в Москву санным путем» [72] (с. 459).

И именно вниз по течению Сухоны и Северной Двины направляли свои тяжело груженые суда русские купцы по весне. И исключительно в мае месяце, когда ветер обычно переменчив, имелась возможность вырваться из Баренцева моря на просторы Норвежского, где попутный ветер подхватывал наши суда и помогал без проблем, преодолевая встречное течение Гольфстрима, добираться до Британских островов. Для обратного же пути в Архангельск и иные порты Белого моря прекрасным подспорьем был сам Гольфстрим. Против же течения Северной Двины корабли шли из Архангельска до Великого Устюга на парусах. И такое было исполнить достаточно не сложно – роза ветров в здешних широтах имеет подавляющее преобладание северных ветров. И лишь достигнув Сухоны и повернув на запад, приходилось бы изрядно подналечь на весла. Потому товары сгружали с судов в Великом Устюге. Зимой санным путем они доставлялись в Нижний Новгород, Ярославль, Кострому, Рязань, Владимир и Москву.

И лишь при помощи майского переменчивого ветра и можно было еще ранней весной подать порожняковые корабли из Великого Устюга в Вологду. Заполнившись товарами, суда шли вниз по течению Сухоны, а затем и Северной Двины.

Второй вариант: подъем кораблей при помощи преобладающих здесь в летнее время года северных ветров в верховья Онеги в Каргополь, откуда товары по русскому Северо-западу развозились зимой на санях.

Вторым вариантом являлся проход по системе местных речушек и озер, включая и небольшой десятикилометровый волок, в речку Сухона, по которой корабли плыли в Вологду на зимнюю стоянку. Весной вышеописанный путь повторялся.

Однако ж если учесть, что Архангельск появился сравнительно недавно, то здесь выглядит совершенно очевидным и то обстоятельство, что путь на север ранее шел исключительно по Онеге.

Много ранее был и иной более удобный способ доставки товаров в Англию. Проходил он при попутном в землях Карелии, Финляндии и Скандинавии преобладающем в это время года северо-восточном ветре через порты Белого моря Онегу и Колу, через систему речных сообщений нынешней Финляндии и Ботнический залив. Затем путь на запад нырял в систему рек и озер Швеции в озеро Меларен.

Этот путь, судя по всему, был используем еще в те времена, когда нынешнего Русского Севера еще вообще не существовало – там залегали льды таинственной Гипербореи. Теплый же Гольфстрим от гигантских глыб льда освободил территорию Западной Европы значительно ранее, нежели это произошло с Европой Восточной, а в особенности с северной ее частью.

А ведь связи этого района с речными артериями нашей страны имеют древнейшие подтверждения:

«Сведения о путях сообщения между областью озера Меларен на Скандинавском полуострове и Средним Поволжьем появились, по-видимому, в Средней Швеции еще в эпоху бронзы (к этому времени относятся первые археологические свидетельства о существовании таких связей) и затем передавались из поколения в поколение» [81] (с. 241).

Подход наших кораблей в это озеро производился через речушку, на которой затем возникнет первая столица Швеции, Упсала. Преодолевать течение помогал северо-восточный ветер. И, благодаря нему, без каких-либо проблем наши мореходы подходили к городу, имеющему и сегодня слишком уж русское название, чтобы эту просто вопиющую тождественность как-либо можно было прохлопать ушами. Этот город называется Вестерос (западный Росс). Затем, пользуясь совсем небольшим волоком при перекидке судов из системы одного озера в другое следуя при помощи господствующего здесь северо-восточного ветра, ладьи прибывали к пристани все такого же нашего города венетов, который и сегодня выглядит слишком по-нашему: Венерн. И вновь, как при помощи попутного ветра, так и подхватывающего наши ладьи быстрого течения выносящей воды озера Венерн в Северное море широкой реки, русские купцы продолжали продвижение на запад. И все тот же попутный ветер легко помогал им добраться до Британских островов.

Обратный путь здесь хоть и менее удобен, но, думается, все же мог быть использован проживающими здесь опытными русскими мореходами – венетами. Начало этого пути указывает и сегодня второй по величине город Швеции – Гетеборг, а завершает Стокгольм (шведы произносят название своей столицы несколько по-русски: сток хольм – то есть находящийся у стока из системы озер и речушек некий такой холм). Много ранее, в IX–XII вв., этот город именовался Бирка. И вот что о местном населении в ту пору сообщает нам Адам Бременский:

«Бирка расположена против города склавов Юмне…» [253] (с. 93).

Так что еще к тем временам немецким средневековым автором отмечено присутствие здесь славянского торгового порта. Таким образом, вполне подтверждается версия о нашем присутствии в те времена здесь, а, следовательно, о наших некогда проходящих по Скандинавии речных маршрутах. Безграмотная Европа, причем, в те времена мало что знала не то что о крайних оконечностях тогдашней ойкумены, но и о ближайших землях, расположенных чуть севернее их самих:

«Тем, кто отправляется за острова данов, открывается новый мир, а именно: Свеония и Нордманния – две обширнейшие северные страны, в мире нашем до сих пор почти не известные» [253] (с. 94).

И вот по какой причине. Все дело в том, что славян Скандинавии от сухопутных стран Германии, то есть Колен полукровок, спустившихся некогда с Ермона, отделял в те времена более чем серьезный поток реки Океан, несущий свои по тем временам очень объемные воды из Балтики в Северное море и Атлантику, отгораживая наши владения от сухопутных варваров непреодолимым в ту пору препятствием.

А ведь эта река Океан, кстати говоря, аккурат и могла по тем временам являться нашей центральной артерией, связывающей наши многочисленные города с Атлантикой. А указываемый нами путь через Швецию являлся единственно возможным путем в обратную данной схеме сторону. И так как проходил этот безудержный поток через Неву, то и путь обратно мог существовать исключительно в обход этого мощного в то время потока. Он начинался через Швецию и юг Финляндии. Затем, несколько столетий спустя, когда ото льда освободится север Норвегии и Финляндии, он пройдет уже сквозь норвежский Финмарк и северные реки Финляндии и Карелии через Старую Ладогу. Ту самую в древности единственную каменную крепость Европы, воздвигнутую некогда нашими пращурами на берегу реки Океан, в тогдашнем устье Волхова, которая являлась всегда главным форпостом главного города Европы тех времен – Господина Великого Новгорода.

Но какие топонимы зафиксировали этот наш древний маршрут по этой к сегодняшнему дню давно ставшей нам чуждой территории?

Начинается этот маршрут от острова с более чем русским названием – Уруст. А ведь в наших летописях можно встретить полную копию данного топонима:

«…и многу льготу сотвори земле Рустей» [170] (с. 284).

Здесь, после путешествия по маленькой речушке, чье устье расположено в районе нынешнего города Уддевалла, хоть и требовался небольшой волок, но путь против течения и преобладающих ветров был значительно короче. Что позволяло без проблем нашим мореплавателям, венетам, попасть в свой город Венерсберг (Венер с Berg), а затем и в Западный Росс (Вестерос).

Между тем шведы, причем уже и в эпоху Ивана Грозного, именно на конгломерат когда-то здесь в Скандинавии проживающих народов, как на сводную затем нацию из шведов, готов и русских, указывают следующим своим поименованием народностей, входящих в состав многонациональной Швеции:

«Мы, Густав, Божиею милостию, Свейский, Готский и Венедский король…» [57] (с. 96).