Марк

На самом деле собеседование в компанию из 2 букв просто было первым повешено на доску объявлений после зимних каникул, когда Антон, вернув себе контакт с окружающей реальностью, озаботился вопросом своего места в мире после окончания благодатной учебы. Ввиду низкой загрузки в начале семестра он смог найти в себе силы заполнить анкету и отправить ее. Все прочие объявления уже не привлекали его внимания, так как он подсознательно считал, что уже сделал необходимые шаги для устройства своего светлого будущего.

Он достаточно слабо понимал, что представляет из себя настоящий консалтинг – разве что в его голове постоянно роились мысли о неком интеллектуальном спецназе, который, спустившись с небес многоэтажных офисных зданий, на ломанном английским русском объясняет закостенелым плебеям то, как их работа должна быть устроена на самом деле. Плюс – он знал, что консалтинг, судя по отзывам его друзей и по презентациям компаний из нескольких букв, – это serious business, попасть в который могут только избранные.

Консалтинг неизменно представлялся ему чем-то сродни тому, чем кавказцу представляется X6, – вещью, причастность к которой сразу поднимает человека в глазах всех окружающих. Как же – ведь консультанты помогают самым лучшим компаниям разобраться в себе, а раз они это делают, то, стало быть, понимают что к чему.

На собеседование он пришел с остатками этаноловой подушки в организме и марокканского вдохновения в душе. В холле он увидел группу молодых людей в костюмах и с серьезными лицами, которые они явно не умели носить. Все они пришли сюда ради того, чтобы попасть в Серьезную Компанию. Ни один из них даже не думал о том, что он может не пройти. Ровно до этого момента.

Увидев весь этот сонм умно выглядящих студентов, потративших всю будущую зарплату на костюм, но не отпоровших стежки на плечах, Антон в первый раз понял, что не только он хочет оказаться на вершине делового мира. Но еще больше его пугал тот факт, что вся его подготовка имела, мягко говоря, весьма спорную программу, в то время как подготовка его конкурентов (судя по их лицам) проходила минимум последние полгода с возведением книжных баррикад и отказом от личной жизни. Каждый из них выражал полное спокойствие, уверенность в себе и неуверенность в том, как на нем сидит костюм, и по всему их виду было понятно, что они сделали уже многое и не остановятся ни перед чем, что бы пройти интервью.

Но все это было полной херней. Если бы в эту минуту в дверь зашел бы господин Беспристрастный наблюдатель, то он бы увидел, что:

– 30% кутили все время подготовки, пытаясь справиться с неуверенностью и начать готовиться

– 30% пришли потому, что их заставили родители, и готовились еще меньше первых

– 30% считали, что они и так все знают

– 10% были лучшими учениками своего курса и готовились к собеседованию в течение последнего года

И у всех из них, кроме последних, был шанс. Собеседование принимал партнер Николас, который, как и всякий партнер, уже давно отказался от иллюзии, что он делает что-то полезное, – говорят, это является одним из основных требований для производства в партнеры. Он мог с точностью до рюмки оценить объем подготовки каждого из присутствующих, и ему не надо было проводить 5-ступенчатое интервью для того, что бы понять их объем знаний. Они не знали ничего, и он это знал. Но в отличие от него кандидаты были еще не в курсе, что ничего знать и не требуется.

Николас четко знал, что он ищет. И весь выверенный десятком лет и сотней стран механизм собеседований был предназначен для того, чтобы помочь ему найти это. Именно для этого собеседование было крайне объемным, без понятных вопросов и плана подготовки. Ведь на самом деле для того, чтобы оценить объем знаний человека, опытному специалисту нужно не более 10 минут, а уж никак не 4 часа.

Но бесконечная череда тестов и вопросов, имеющих самое посредственное отношение к профессиональной деятельности, имела под собой только одну цель – понять, насколько человек может уверенно и красиво говорить о вещах, в которых он ничего не понимает. В конце концов, ведь в этом и состоит ремесло консультанта.

После первого раунда Антон понял, что он не знает ничего. К концу второго – что остальные находятся примерно в той же ситуации. К концу третьего он хотел только одного – как можно скорее мигрировать в ближайшую точку выдачи пива. После 5 часов интервью он вышел уставшим, как наша планета. На последнем этапе девушка в очках и в красивой офисной юбке объявила им, что с успешными кандидатами свяжутся в течение недели, но это уже мало интересовало Антона – перед его глазами стояла лишь пустота на фоне ее юбки.

В течение всей следующей недели он пребывал в состоянии некоторой опустошенности и печали – он сильно сомневался в том, что его выберут, и это давило на его самолюбие, и поэтому он пытался разгрузить его по мере сил, обвиняя в своем слабом выступлении глупых кадровиков, неправильный формат тестов и, конечно же, солнечную активность. Но это не помогало. В конце концов, это дошло до того, что он со злости даже начал ходить на лекции. К счастью, в тот момент, когда он уже начал серьезно рисковать стать отличником, ему поступил звонок – ранним утром, в 13 часов, ему позвонила девушка, которая, судя по голосу, была все в той же юбке, и сообщила, что его ждут в офисе для обсуждения его трудоустройства.

Спешно набросив костюм и отбросив три лекции, семинар и два свидания, Антон поспешил в стеклянно-бетонную обитель богов в центре города. Гордо дефилируя по улице, он ощущал, что находится принципиально выше всех остальных людишек, большинство из которых даже не могут себе представить, как круто работать в такой большой и серьезной компании, какой уникальный шанс в жизни это дает. Все остальные были как статисты в кафе во время свидания с девушкой, абсолютно не привлекавшие его внимания – он шел к своей мечте о статусе и к девушке в красивой юбке.

Когда он зашел в офисное здание и увидел турникеты, его мироощущение претерпело поворот не меньший, чем претерпевает заднеприводная машина на летней резине на льду, – все люди ходили через турникет небрежно, прикладывая свои карточки, висящие у них на шее, словно бы и не замечая этой преграды, когда он был вынужден скромно стоять около охраны, пытаясь объяснить цель своего визита. И да, все они носили костюм гораздо лучше него. Наверно, все дело в том, что это являлось одним из двух навыков, которые отлично развиваются от долгой работы в консалтинге.

Его шаги стал короче, движения – медленными и скованными, взгляд превратился из взгляда покорителя низших племен во взгляд восточноевропейца, попавшего в приличное общество жителей стран Западной Европы – вроде бы он и является для них своим, но все же они относятся к нему несколько пренебрежительно, он же боится сказать что-то лишнее, дабы, не дай Б-г, не подтвердить их опасений касательно него.

Девушку, которая разъясняла ему правила игры и собирала его автографы, звали красивым именем, которое сразу было вытеснено из его головы ее суровым взглядом и еще более суровым разрезом на ее юбке. После выхода он не очень хорошо помнил, что ему рассказали и что он подписал, но зато четко помнил оттенок ее колгот, а также мог наизусть воспроизвести все вывески за окном, с помощью которых он пытался отвлечься от разглядывания его трудоустроительницы.

К чести Антона стоит сказать, что эта сотрудница сама недостаточно хорошо понимала, что она рассказывает. В ее работе не было никакого сакрального смысла, и да, ее могла бы выполнять обезьяна. Но обезьяна не могла носить такие красивые юбки и спать с международным партнером, и именно сочетанием этих двух факторов она была обязана своей работе здесь. Она была абсолютно уверена, что ее никогда не уволят отсюда благодаря ее исключительным навыкам, что позволяло ей высказывать еще больше высокомерия и самоуверенности, чем она делала обычно. И она была права – с навыками, выдающимися до четвертой буквы английского алфавита, ее положение было действительно надежно.

На второй день работы Антону показали, где находится кофеварка, и его нового начальника, что позволило ему немедленно начать свою работу. Его придали группе Николаса, которой перепал проект по работе с крупным региональным промышленным производителем и в которой уже было 5 сотрудников 1-го и 2-го года отсидки, а также менеджер проекта. Менеджер проекта в отличие от желторотых юнцов уже начинал лысеть, ввиду чего выглядел гораздо более представительным, а также знал более 300 американизмов и знал, когда применять 100 из них, что являлось достаточно хорошим показателем.

В задачи проекта входила разработка схемы повышения эффективности работы клиента, повышение акционерной и добавленной стоимости, а также еще около десятка других умных слов. Антону поручили собрать информацию о компании-заказчике, в то время как его коллеги конкретизировали задачи и копались в презентациях прошлых лет, выбирая хоть как-то подходящие.

Антон серьезно подошел к заданию – он не только пролистал брошюру о компании, присланную клиентом, но даже прочитал практически всю информацию на его сайте, включая раздел контактов. Менеджер проекта сказал ему, что самое главное – это понимание миссии компании, ее key objectives, долгосрочной стратегии и ключевых компетенций ее руководства. Что это такое, он знал не лучше сына директора клиента, который и заполнял данные разделы на сайте в качестве практики по стратегическому менеджменту на 2-м курсе.

Теперь он был готов – в его голове приятно плескались основные анкетные данные о компании, которым не мешали ни знания о рынке, ни анализ конкурентов, ни понимание технологических процессов, ни иные совершенно не нужные консультанту данные. Гораздо важнее было то, что он уже успел выучить 20 американизмов и понять 2 из них, что делало его гораздо более серьезным специалистом, чем он был всего лишь месяц назад. Он уже представлял себе, как будет объяснять дремучим провинциалам принципы управления компетенциями, человеческим капиталом и прогрессивным повышением стоимости компании. Правда, он еще не до конца понимал, что же это на самом деле такое, но это было не так важно.

Но грубая реальность внесла свои коррективы, несколько не удовлетворив ожидания Антона от проекта, и привела к текущему двухдневному запою.

Глава V

в которой показываются примеры прогрессивного управления акционерным капиталом

– Осьминоги здесь не менее ужасны, чем современные нравы. Ей Б-гу, надо было идти в пивной ресторан – мне просто больно смотреть, что эти милые головоногие расстались со своей морской жизнью ради такого печального конца, – дежурно ворчал Марк.

– Я знаю о твоей любви к природе и к вареным осьминогам, но давайте к делу, – поднял руку Михаил.

Они вместе с Сержем и Николасом сидели в одном из самых пафосных итальянских ресторанов города, на выборе которого настоял Николас, который не признавал блюд меньше, чем за 40 евро. За стоимость обеда на одного в этом месте в Риме можно было жить неделю и еще хватило бы на билет в Толедо. Но пафос в этом городе был слишком дорог.

– Ок, прадалжайем, – сказал Николас с милым акцентом, который вносил в его речь странное сочетание некого металла со звуком шуршания пустой дорожки на пластинке и с привкусом хорошего спелого южного томата, – мы, как я уже сказал, приехали туда в самом начале зимы. Я пообщался с руководством, провел одну классическую встречу с презентацией best practices, которые могли бы быть применены в их компании, и с указанием счастливого будущего, после чего счастливо уехал обратно в столицу, оставив все младшему партнеру, дабы он провел нормальную работу и закрыл проект, но он… Merde!

С этими словами Николас покачал головой, нанизал на вилку маринованный рыжик, которые он находил самой примечательной частью местной кулинарной культуры, и опрокинул в себя стопку виски.

– Ты знаешь, я несколько старомоден, но я попросил бы тебя начать рассказ с самого начала, а именно – с того, в чем состоит ситуация в компании и что от вас хочет заказчик. Что вы делаете, я и так прекрасно знаю, – сказал Марк.

– Вообще-то мы просто стараемся аккумулировать лучший опыт, полученный нами в проектах по всему миру, и передать его нашим клиентам, которым он позволил бы вывести свой бизнес на принципиально новый уровень…

– А фанат на диване помогает своей команде выиграть, ага, – перебил его Марк.

– Между прочим, да.

– Ладно, оставим это, ты слишком вписался в образ, чтобы мыслить трезво, так что рассказывай.

Николас не заставил себя уговаривать. В течение получаса он методично рассказывал то, что он знает или думает о компании, ее менеджменте, лучших мировых практиках, о своих коллегах и о горных баранах, разница между которыми представлялась ему ужасно фантомной.

Если выбросить из его речи все американизмы и старательно воспроизводимые местечковые речевые эвфемизмы (Николас пять лет работал в группе консультантов компаний металлургии и был крупным экспертом в области мата, чем нередко удивлял неподготовленных слушателей), то рассказ получался примерно следующим.

Компания Г. физически размещалась в провинциальном городе Г., в честь которого и получила свое название, душевно же она размещалась на Кипре, где в открытую скрывались ее основные активы. В те времена, когда компания была государственной, она включала в себя завод, выпускавший сельскохозяйственную технику для нужд той половины страны, в которой было сельское хозяйство, а также детский лагерь, лучшую в городе столовую и молодого, но уверенного в себе директора, который был удовлетворен своим местом в мире и не удовлетворен местом в нем его компании. Особенно неудовлетворен он был тем фактом, что компания, по факту, была не его.

Это недовольство привело к тому, что во время очередной волны приватизации директор компании, подумав головой и поработав печенью, сумел перевести ситуацию с компанией в гораздо более приемлемое для себя русло. То, что он сделал с государством и компанией, в уголовном мире называется изнасилованием группой лиц по предварительному сговору, в мире же юридическом – приватизацией.

Звездам было угодно сложиться таким образом, что отцом директора был скромный замминистра сельского хозяйства, что в свое время и привело к назначению нашего директора на его пост. Конечно, это не было связано напрямую, так как выбор 25-летнего молодого человека руководителем компании с 3 тысячами сотрудников был, безусловно, оправданным и конкурентным, но зато запустило цепь случайных закономерностей, которые и привели к нынешней ситуации.

В первую очередь, отец директора, стремящийся в отеческом порыве помочь сыну справиться с душевной дисгармонией, внес в план приватизации предприятие, которым доблестно руководил его сын. Для него, как и для его руководства, словосочетание «конфликт интересов» было сродни фразе «сицилическое эликирование», то есть не имело совершенно никакого смысла, и посему отсекалось сознанием как несуществующее.

Нельзя сказать, что приватизация прошла незаконно – нет, все абсолютно соответствовало букве закона и духу понятий, по которым жила большая часть государственного аппарата. Размещение акций осуществлялось на второй по размеру государственной бирже, чтобы не привлекать внимание. Андеррайтером выступал крупный банк с государственным участием, главной задачей которого было не допустить к книге заявок кого бы то ни было, что и было проделано с блеском – за месяц до открытия книги весь объем акций был уже полностью расписан между 4 компаниями.

На использовании 4 компаний настоял банк – директор хотел просто записать все на себя как на физическое лицо, – так как его менеджеры все же обладали элементарным чувством деловой чистоплотности и при проведении сделок с нарушением законодательства рынка ценных бумаг 2 и более стран они предпочитали создавать хотя бы видимость добросовестности. Это можно было бы назвать элементарным рефлексом. Они же рассказали ему о том, что в мире существует более одного государства, и, что явилось еще большей неожиданностью для нашего доблестного руководителя, что компании в разных странах могут иметь отношения друг с другом, и что в этом может крыться дополнительная выгода.

Директор ничего не понял, но когда ему сказали, что у всех серьезных компаний, типа United Tracktors, который являлся главным конкурентом нашего директора и которому он втайне завидовал, головная компания находится в низконалоговой юрисдикции, он немедленно согласился. Нельзя же быть хуже своего соседа по рынку.

Что ни говори, а специалисты инвестиционных банков знали, как работать с днищами. Все дело было в том, что именно они и являлись самыми лучшими клиентами – уникально невежественными и чудовищно богатыми, что позволяло делать на них прекрасный план по выручке. Поняв, что перед ними сук, упавший от высокопоставленной яблони, они провели полноценное инвестиционное шоу, продав директору самый полный набор услуг – от открытия компании на Кипре до полного личного и корпоративного обслуживания. Если бы они проявили хотя бы треть этого усердия во время размещения, то акции ушли бы по вдвое большей стоимости. Но это было никому не нужно. Директор остался полностью удовлетворен работой IB – он теперь мог в течение года с выражением легкого снисхождения рассказывать всем своим партнерам и любовницам о том, что его компания-де имеет самую современную структуру в 3 юрисдикциях. Любовницы и чи-хуа-хуа восхищались, а партнеры, которые уже давно знали не только о существовании различных юрисдикций, но и о трюках типа «двойного голландского», вежливо кивали и сразу понимали, что им предстоят легкие переговоры ввиду глубины оппонента.

Инвестиционщики также помогли найти правильных оценщиков, которые показали стоимость компании примерно в 10% от реальной, и аудиторов, которые выдали идеальное заключение о состоянии компании, необходимое для выхода на биржу. Тот факт, что ни оценщик, ни руководитель проекта аудита не только ни разу не были в данной компании, но и даже не читали отчеты, всего лишь несколько увеличил счет и снизил время на проработку. В конце концов, они делали это каждый день.

Схему могло нарушить одно отягчающее обстоятельство – у директора не было денег. Вернее, денег было более чем достаточно для повседневной жизни, но их явно не хватало для покупки крупнейшего сельскохозяйственного предприятия страны, даже за 1/10-ю стоимости. Но помогла рыбалка. Отец директора, большой любитель ловли на блесну, проводил свою очередную командировку с начальником отдела по противодействию коррупции министерства финансов, в рамках которого они обсуждали вопросы влияния стоимости спиннинга на эффективность противодействия промысловым видам форели, и в рамках вечернего совещания в расширенном составе (три секретарши и банщик) государственный финансист подсказал дремучему аграрию, как такие вещи проводятся в современном мире.

Это стоило отцу директора лучшего спиннинга и коробки Moet'а, а также пары бессонных ночей, но коллега заверил его, что все серьезные люди делают именно так. В итоге компания Г. через несколько прокладок выдала займ будущей материнской компании, которая использовала его для покупки акций. После закрытия сделки материнская компания для погашения займа отдала дочке часть акций, которые существенно выросли в цене с момента сделки (вернее — дошли до половины реальной стоимости), что ликвидировало задолженность, оставив 100-й контроль в руках нашего директора. И все это – без единого уплаченного пени.