– Кто это? – глуповато поинтересовался он.
– Возьмите трубку, уважаемый, – с нажимом произнёс Гай. Любезность присутствовала только во фразе.
Сержант осторожно поднёс телефон к уху и затем целую минуту внимательно слушал говорившего по ту сторону связи, с каждой секундой мрачнея всё больше. Наконец, он сказал: «Так точно!» и вернул телефон Гаевскому.
– Счастливого пути, – произнёс он дрогнувшим голосом. Мне даже показалось, что на висках инспектора блеснули капельки пота. На ватных негнущихся ногах он отправился к патрульной машине.
– Гай, ты страшный человек, – услышал я собственный голос.
Из глаз моего друга мгновенно испарился весь негатив, словно в его голове переключился невидимый тумблер. Он даже усмехнулся:
– Деньги – вот что в этом мире по-настоящему страшно.
Выезжая с улицы Абоимова на улицу Революции, мы увидели живописную картину, по сути, вид с возвышенности на сам центр Краснотурьинска. Ландшафт представлял собой гигантскую вытянутую чашу, по дну которой протекала Турья и располагалась долина реки. Зрелище было столь впечатляющим, что мгновенно уничтожило негативные впечатления от недавнего происшествия. Там мы решили сделать «зелёную остановку», благо дождь на улице снова закончился. Я с удовольствием вдохнул полную грудь воздуха. Здесь он был куда чище, чем в моём родном Тагиле.
В результате мальчики «пометили» часть чьего-то забора, а девочки получили очередную дозу веселья, особенно Марина и Виолетта, которые наблюдали за процессом из бокового окна кемпера. Те, кто курил – покурили, всё так же глядя на Краснотурьинск с этой точки. Я почувствовал, что настроение у меня значительно улучшилось. Компания с Ольгой мне так же была по душе. В салоне «двухсотки» она создавала какой-то свой, почти домашний уют. Тем более что лично у нас всегда находилась тема для разговора.
– Надеюсь, Ивдель не разочарует, – сказала она, когда мы тронулись дальше. – Хотя об этом городе я слышала только печальные истории.
– Нам так много предстоит увидеть, – тихо произнёс я, обращаясь скорее сам к себе. – Сложно будет привыкнуть к постоянной смене локаций. Впрочем, человек ведь привыкает ко всему.
– Не смотря на великолепие этого городка, – сказал Гай по рации, – я всё же заинтересован тем, кто же ставит нам палки в колёса.
– Пусть каждый задумается над этим, – решил я, – а вечером вынесет свои предположения на всеобщее обсуждение.
– А сам что думаешь по этому поводу? – спросила Ольга.
Я не знал, стоит или нет говорить ей о своих подозрениях, но тут же решил, что секретов у нонстоперов быть не должно друг от друга. Именно так, от недомолвок и рождается недоверие.
– Думаю, Линда, жена Кита могла бы.
Ольга с сомнением пожала плечами.
– А я, вот, сомневаюсь, – сказала она. – Здесь явно замешан человек, наделённый нехилой властью. А подобные недруги из всех нас могут быть только у Гаевского.
Я пораскинул мозгами и тут же осознал, что её предположение было куда реалистичнее моего. Максимум, на что способна Линда, это разово позвонить куда-нибудь и передать какую-либо ложную информацию. Но после сегодняшнего неудачного задержания патрулем ДПС я понял, что дело здесь куда серьёзнее. Я решил, что, прежде всего, переговорю на эту тему с Гаем. С глазу на глаз.
Проехав узкими сельскими улочками, мы выбрались к короткому мосту через Турью, и практически сразу за ним оказались в самом городе, делая заранее проложенные виражи по улицам, состоящим преимущественно из панельных домов. Фёдоровский Геологический Музей почему-то не работал. И нам оставалось только задумчиво посмотреть на закрытые двери.
Всё так же, делая упор на изучение местности, мы старательно протиснулись в узкий проезд и оказались на улице Хлебозаводской. Как и следовало из названия, здесь находился местный хлебозавод, возможно, делящий свои промышленные помещения с какими-то частными фирмами, потому что для одного хлебозавода территории были, пожалуй, слишком обширные.
Вообще, если посмотреть на карту, то местность эта напоминала петлю, а по сути, являлась промзоной города с ужасным подобием дороги и кучами непонятного мусора по обеим её сторонам. Ничего, как говорится, нового, не считая того, что наш фотоизвращенец с англосаксонским говором тут же захотел остановиться и с головой окунуться в любимую среду. Для этой цели ему понадобились рыбацкие резиновые сапоги. После дождей лужи здесь разрослись до размеров детских игровых площадок. Кит ловко огибал их, пробегая по проваливающимся в грязную воду кромкам.
– Можно позавидовать его энтузиазму, – улыбнулась Ольга, глядя на мистера Тауэра.
А вот твоему нельзя, – цинично подумал я и тут же сам себя одёрнул. Потому что стесняться собственных мыслей было совсем необязательно, тем более что возникали они не на пустом месте. Даже сейчас в глазах своей спутницы я не видел ни искорки, не говоря уж о каком-то полноценном огне, который частенько возгорался в глазах Кита, или даже Оксаны. Гай был прав. Я набрал дерьмовую команду. Но сейчас оставалось только принять выжидательную тактику, сидеть в кустах и наблюдать за тем, как незаинтересованные в предприятии участники будут «сливаться» сами по себе. В процессе могло возникнуть и обратное, например внезапная смена решений. В такое я тоже верил и допускал, хотя и чисто на теоретическом уровне.
Когда Кит заполнил очередную флешку фотоаппарата, с неба вновь полил дождь, превратив и без того унылый пейзаж в декорацию для мистического нуара. Гай всем сообщил по рации, что времени уже восемь утра. А я в очередной раз почувствовал, что внутренние часы сбились. Казалось, уже как минимум полдень.
Двигаясь дальше по промзоне, я чуть вырвался вперёд. «Двухсотка» хоть и была сравнительно тяжёлой машиной, но в сравнении с КамАЗом и «Мегой» казалась худощавым спринтером и поедала существенно меньшее количество топлива. Ольга ойкнула, а я от неожиданности вытаращил глаза, не совсем доверяя зрению в этот момент.
Дело в том, что из-за бетонного ограждения неожиданно вынырнул рейсовый автобус, раскачиваясь стальной тушей на невидимых волнах. Борта полностью покрывала грязь, скрывая и намалёванную рекламу, и его истинный цвет. Народу в салоне было битком, и не смотря на моё первое предположение, это оказались не рабочие, спешащие на завод, а садоводы и рыбаки, загруженные своим специфичным скарбом.
– Мама моя еврейка! – послышался в эфире голос Гая. Затем он рассмеялся. – Ребята, это очень странная хрень, серьёзно!
Я вынужден был с ним согласиться, проводив автобус озадаченным взглядом. Люди в салоне прильнули к окнам, рассматривая мой внедорожник, а затем и куда более необычный объект, собственно, наш шикарный автодом. Кит высунулся из окна «Мега-Крузера» и сделал ещё несколько снимков. До меня вдруг дошло, что сегодня я ещё ни разу не включал экшен-камеру.
– Народ, – сказал я в радиостанцию. – Кто-нибудь, что-нибудь снимал сегодня на видео?
– Я! – отозвался бодрый голос Виолетты. Из «Мега-Крузера» откликнулась Оксана, вспомнив, что запечатлела конфликт с гаишниками аж с трёх ракурсов одновременно.
– Прекрасно! – отозвался Гай. – Я тоже снимал. Думаю, нашего нового друга, сержанта-как-там-его в скором времени ждёт слава.
К 8:20 мы доехали до очередного пункта назначения на улице Железнодорожной, где промзона снова сменялась частным сектором. Там решено было сделать часовой привал. Мы обнаружили уютную полянку на краю дороги, припарковали автомобили и все вместе пообедали в кемпере. Благо девушки, Марина и Виолетта к этому времени уже сообразили пару нехитрых салатиков и запекли в духовке утку, замаринованную ещё в Серове. Погода стояла ужасная: небо совсем потемнело. Дождь нещадно заливал и без того раскисшую дорогу.
Я вспомнил рассказы деда, когда он в далёких теперь шестидесятых работал на карьере. Много историй было связано именно с советским бездорожьем. Машины ломались на полпути до места назначения. Ремонтная бригада, куда входил и мой дед, выезжала на место и была вынуждена работать в дьявольски некомфортных условиях. Впрочем, тогда у людей было самое главное – надежда на светлое будущее, в которое они все верили и за которое при необходимости могли пожертвовать жизнью.
Завершив «экскурсию» по промзоне и дорожной петле, мы выбрались через частный сектор на улицу Фрунзе, откуда начинался путь в соседний город под названием Карпинск. Изначально мы планировали посетить небольшой местный водоём, Андрюшенское озеро, но из-за непогоды решили от этого отказаться. Высокая мокрая трава не сулила приятных впечатлений. Так мы и проехали мимо, не имея возможности насладиться даже видами из окна. От наших взоров озеро надёжно скрывала густая растительность, хотя я и знал, что до ближайшего берега всего метров сорок.
На въезде в Карпинск мы остановились возле небольшого продуктового магазинчика со странным названием «Каспий». Нужно было пополнить запасы питьевой воды и приобрести кое-что из продуктов. Здание было выкрашено в броский цвет глубоко-розового оттенка. Молодая скучающая продавщица с интересом разглядела меня и Гая, а на вошедших следом девушек зыркнула с явным презрением.
– Они не проститутки, – безапелляционно выдал Гай. Марина поперхнулась «пепси», потому что именно в этот момент решила сделать глоток. У продавщицы отвисла челюсть.
– Ну, а чего, – виновато протянул Гай. – Дальнобойщики наверняка клеят здесь продажных дам. Я просто хотел сказать сразу, чтобы у человека не возникло негативных…
– Гай, – я едва сдерживал смех. – Тебе лучше заткнуться.
– Сегодня и завтра секса не будет! – решительно заявила Виолетта и вышла на улицу.
– Эй! – крикнул ей в след Гай. – А как же деньги? Я заплатил за «слюнявчика» сто баксов!
– Не слушайте его, – успокоила продавщицу Марина. – Он у нас просто больной на голову.
Девушка оживлённо закивала, хотя версия Гая о том, что красавицы всё же являлись жрицами любви, ей явно импонировала больше. На улице я уже ржал во весь голос. Гай тоже. Марина указала пальцем на меня:
– Ты тоже два дня без секса, потому что посчитал это смешным! – после этого она злобно улыбнулась.
– Эй, да ладно, я не…
– Да оставь этих дур в покое, – Гай продолжал разгоняться. – Может, это как раз повод попробовать что-нибудь новенькое, а?
Он подмигнул. Я сбросил его руку со своего плеча.
– Иди ты в ж**у!
– Ну, если для тебя это важно, то можно начать с этого. Я не принципиален в вопросах секса!
Марина тоже начала смеяться.
– Я вижу, уколы подействовали, Гаевский! Хоть это хорошо.
Мы расселись по машинам, и Ольга тут же спросила, что меня так развеселило. Пришлось нудно и дотошно повторять все нюансы спонтанно разыгранной сценки.
В следующий раз я посмотрел на часы, когда время подобралось к половине одиннадцатого. Мы остановились возле полуразрушенного здания хлопкопрядильной фабрики. Это по-прежнему был Карпинск. С огромных белесых букв надписи кусками вываливалась штукатурка. Проржавевшая изгородь и густые заросли деревьев за ней, скорее, напоминали территорию заброшенного кладбища. Кит с энтузиазмом принялся за дело. Виолетта с экшен-камерой всюду следовала за ним. В какой-то момент ребята решили проникнуть на территорию, увидев в покосившемся металлическом заборе внушительную брешь. Но я их остановил, напомнив, что время не резиновое.
– Ой, да ладно тебе! – Гай хлопнул меня по плечу. Судя по уверенной походке, чувствовал он себя гораздо лучше. – У нас целый день в распоряжении. Завтрашний проведём в Ивделе. А сегодня можно ехать медленно и со вкусом.
– Я вижу, у тебя поднялось настроение, – сказал я.
– А когда оно у меня было плохим?
Но снова хлынувший на землю дождь заставил всех разбежаться по машинам. Я запустил дворники и только в этот момент понял, что в салоне сидит уже не Ольга.
– Привет, – сказал я Марине.
Она улыбнулась, деловито пристёгиваясь ремнём безопасности.
– Надоело ехать в кемпере, – прокомментировала она.
Больше в Карпинске мы не делали остановок, но минут пятнадцать потратили на то, чтобы попетлять по его улицам. В основном, дома представляли собой стандартные «пятиэтажки-хрущёвки», либо же типовые трёхэтажки с двускатными крышами, построенные на скорую руку в тяжёлые послевоенные годы. Территория для меня была неизведанная. Я впервые был в таких местах, о которых прежде даже слышал крайне мало.
Следующим городом на нашем пути оказался Волчанск. От Карпинска до него по трассе мы проехали меньше двадцати километров, но в сам город заезжать не стали. Кто-то вспомнил о психиатрической больнице закрытого типа, находящейся здесь. Тут же по радиосвязи поползли байки, одна страшнее другой. По слухам, вроде бы именно здесь в заключении содержались особо опасные преступники, признанные судебной экспертизой психически невменяемыми. Лично я в это не верил. Мне кажется, в таком случае об этой больнице вообще бы никто не знал.
Трасса по какой-то причине была практически пуста, что позволило нам покрыть следующий отрезок пути без каких бы то ни было эксцессов. В основном, дорога шла через однообразный лесной массив, пока внезапно мы не оказались в странной глухой деревне. Ни на картах, ни на навигаторе её не было. Уже позже мы узнали, что этот посёлок называется Бокситы. Не могу объяснить толком, но всем нам показалось, что в этом населённом пункте что-то не так. Мне захотелось поговорить об этом с Виолеттой, но, к сожалению, в тот момент она ехала в кемпере с Ольгой, а поднимать подобные темы в радиоэфире не хотелось.
А затем мы увидели справа от дороги стелу в виде двух металлических дуг с приваренными к ним буквами. «Североуральск» – гласила надпись. Мы въезжали в шахтёрский город, последний крупный населённый пункт перед Ивделем. Судя по карте, далее нам должны были попадаться только деревни и базы лесозаготовщиков, расположенные вдоль трассы.
Сам город лично меня приятно удивил. Не смотря на скромные размеры, он оказался куда более цивилизованным и современным, чем тот же Серов, или Краснотурьинск. Неплохая инфраструктура, наличие магазинов, банков и даже супермаркетов. Сказать честно, забравшись в такую глушь, я рассчитывал увидеть здесь максимум шахтёрский посёлок с кучей замызганных «хрущёвок» и горами мусора на улицах. Но на деле всё оказалось иначе. Город был сравнительно чист и ухожен. Попадались и симпатичные новостройки, свидетельствующие о том, что, не смотря ни на что, Североуральск продолжал увеличиваться в размерах.
Хотя, конечно же, под пасмурным неприветливым небом, промокший под дождями город казался мрачным и депрессивным. Маленькая старая церквушка на вершине холма тускло поблескивала стальным шпилем. Дома располагались в хаотичном порядке и на разной плоскости, поскольку весь город был построен на холмах. Избы частного сектора соседствовали с многоэтажками. В окнах трёхэтажного здания грязно-розового цвета горел свет. Надпись на фасаде гласила, что перед нами находится «Североуральский Образовательный Центр». Я предположил, что в первых числах июня могут проходить экзамены.
– Сразу видно, что ты неуч! – сказал Гай по рации. – В первых числах июня могут проходить разве что лекции для абитуриентов. Если, конечно, это ВУЗ, в чём лично я сильно сомневаюсь.
Нам стало интересно, так ли это на самом деле, и мы остановили машины. А при ближайшем рассмотрении на фасаде обнаружились и соответствующие надписи. Они гласили, что в данном учреждении можно получить как средне-специальное, так и высшее образование. Гай удивлённо цыкнул.
– Кто бы мог подумать, – буркнул он.
– Так странно, – сказала Марина, когда мы вновь оказались в салоне «двухсотки». – Мы проезжаем по городам, о которых ничего не говорят и не пишут в СМИ, словно они и не существуют на самом деле. Но в реальности здесь кипит жизнь: люди рождаются и умирают, получают образование, влюбляются, делают глупости… и всё это словно остаётся за кадром.
Я сразу же уловил её настрой, и потому демонстративно установил экшен-камеру на приборную панель, а затем нажал кнопку записи, чтобы мои слова дошли не только до Марины, но и до наших подписчиков, число которых росло с каждым днём.
– Есть много мест на планете, о которых большинство людей практически ничего не знает. И одна из главных целей нонстоперов – это как раз показать вам, где и как живут другие люди.
Я бросил взгляд на Марину, адресуя фразу непосредственно ей:
– Ничего из того, что увидим мы, за кадром не останется.
В полдень, устав бесцельно колесить по городу, мы задумались о приёме пищи. Гай предложил посетить первый попавшийся общепит, каким бы пугающим он не показался его избалованной московской натуре.
– Помнится, местное пивко тебе по вкусу не пришлось, – рассмеялся я.
– Я же должен начать тренировать силу воли, – возмутился Гай. – Иначе, какой я к чёрту нонстопер!
А тут, как раз, мы проезжали мимо пятиэтажного здания с рядами больших окон и вышкой сотовой связи на крыше. Внизу оказалось кафе с неоригинальным названием «Альянс». Прежде чем принимать решение, Марина сообщила всем по рации, что сначала сходит на разведку, после чего шустро выскочила на улицу и нырнула в тёмный зев дверей. Я успел подумать, что белые короткие шорты очень ей идут, но дьявольски контрастируют и с погодой и погружённым в серую дремоту городом.
Всего через минуту она вернулась с недовольным выражением лица.
– Поехали дальше, – бросил я в тангенту радиостанции. Расспросы здесь явно были лишними.
– Скучно и скудно, – с виноватой улыбкой прокомментировала Марина. – Не для нашей весёлой компании.
Я понимающе кивнул и тронул автомобиль дальше. Нужно было выбираться из Североуральска на междугородную трассу. До Ивделя оставалось около часа езды, и это если не учитывать наши многочисленные остановки. На минимальной скорости мы двинулись в северную часть города, к выезду. Однако в районе Третьего Северного посёлка пришлось останавливаться аж четыре раза, поскольку вид шахт и прилегающих территорий сильно впечатлил нашего британского друга. Глядя на его нездоровый энтузиазм, я успел подумать, что у нас всех с головой не в порядке и, в какой-то степени, жену мистера Тауэра можно было понять. Я вспомнил, как ещё в январе-феврале, впервые упоминая Кита как возможного участника проекта, Гай сказал:
– Чувак безбашенный, Юра. Похлеще нас с тобой будет!
Теперь я отлично понимал, в чём именно заключалось помешательство Кита. И в то же время, глядя на его коренастую невысокую фигуру, мелькающую в кустах и на обочине дороги, я понял, что он из тех, кто никогда и ни за что не откажется от задуманного предприятия.
Пути назад не существовало и для него.
Только в час пополудни мы встали на курс. Табличка, указывающая, что город Североуральск закончился, промелькнула справа по борту. Пасмурное небо по-прежнему нагнетало лёгкое чувство тоски, словно напоминая нам, в какие края мы движемся, и что нас ожидает впереди.
После посёлка Калья началось село Черёмухово, где на трассе мы встретили весьма харизматичный объект, словно сошедший с конвейера голливудских ужастиков. Это было старое двухэтажное здание, по сути, бревенчатый дом, снаружи покрытый толстым слоем штукатурки. Такие строили ещё в дореволюционные времена и именовались в народе «купеческими». Здание стояло на отшибе. Вокруг – ни души, только поленница дров и дымок из печной трубы свидетельствовали о том, что внутри находятся люди. Нелепее всего выглядел огромный щит, прибитый к стене со стороны проезжей части. Надпись гласила, что мы имеем дело с придорожным кафе под названием «Метла», и здесь же можно снять номер и заказать сауну.
– О, боже! – хихикнула Марина.
Я припарковал автомобиль поблизости, уже зная, что Гай не сможет проехать мимо. Так и оказалось. Он резво выскочил из подъехавшего КамАЗа, напрочь забыв о больной спине. На лице сияла улыбка.
– Чтоб я сдох! – восторженно воскликнул он. – Это вообще реально?
Оказалось, что вполне. Внутри не было ничего особенного, никаких изысков, или напротив, атрибутов архаичного провинциализма, только нужные предметы мебели и неплохая домашняя кухня. Я ожидал, что моя бывшая жена снова начнёт распаляться по поводу дерьмового сервиса. Но она промолчала. Очевидно и до нее, наконец, дошло, в каких местах мы оказались. Гай попросил владельца «Метлы» показать ему номера в гостинице, на что получил вежливый отказ. По его словам, в здании проходил ремонт. Однако на барной стойке ничего об этом сказано не было. Думаю, хозяин, увидев камеры в наших руках, просто постеснялся демонстрировать нам «чудеса» гостиничного сервиса. Неожиданно и в ярких тонах я вспомнил отель на Васильевском острове, в котором мы с Виолеттой снимали номер менее месяца назад. Контраст между двумя событиями одной и той же жизни был настолько чудовищным, что у меня закружилась голова. Я выкурил сигарету на крыльце «Метлы» и неожиданно принял решение, что распрощаюсь с этой привычкой, как только мы пересечём границу ХМАО. Сделать такой подарок своему организму стоило уже давно, но только теперь я понял, что созрел для такого важного решения.
Остаток пути до Ивделя мы ехали уже с обычной скоростью. Дождь прекратился, но по окружающей нас природе становилось понятно, что мы всё-таки приближаемся к северным широтам. А когда до финиша оставалось около двадцати километров, случилось нечто странное и пугающее одновременно.
С левой стороны дороги я отчётливо увидел мужчину, машущего нам рукой. К тому времени мы снова значительно обогнали наш мини-караван настолько, что КамАЗ едва виднелся вдали.
– Угораздило же его забраться в такую глушь, – сказала Марина.
Я взял в руки рацию:
– КамАЗ «двухсотому»!
– Приём! – послышался голос Шурика.
– Там мужик на трассе голосует. Подберите человека, если он до Ивделя.
– Хорошо, – отозвался Шурик.
Но через минуту мы вынуждены были остановиться и с ужасом посмотреть друг на друга, я и Марина, ибо в тот момент мы осознали, насколько пугающей оказалась ситуация.
– Это у вас такой чёрный юмор, ага? – послышался в эфире недовольный голос Гая.
– Чего? – спросил я, уже чувствуя, как кожа на спине покрывается слоем мурашек.
– Здесь памятник, – сказал Гай. – Рядом с дорогой памятник. Такие обычно ставят на месте аварии, Мурик. Я надеюсь, что ты просто неудачно пошутил, потому что спутать человека с памятником весьма сложно.
– Поехали отсюда, Гай, и побыстрее, – зловеще произнёс я в рацию.
Видимо, интонация моего голоса заставила друга напрячься. А может, у нас снова возник мимолётный телепатический контакт, как случалось уже не раз. Иногда мне не требовалось что-то объяснять Гаю, потому что неожиданно он начинал улавливать саму суть. От волнения я даже забыл, что за рулём автодома сидел не он, а Шурик.
– Давай, забудем об этом? – предложила Марина.
Я кивнул, а сам подумал, что чёрта с два у меня это получится. При этом захотелось вечером перемотать запись с видеорегистратора, и найти именно этот момент. Хотя, я был почти уверен, что на видео мы обнаружим именно памятник, пронёсшийся мимо размазанным серым предметом, ни в каком месте не похожим на человека, машущего рукой.
А следующая неприятная ситуация нас ожидала уже на подъезде к городу. На обочине дороги, возле густого леса стоял «уазик» полицейских, а чуть подальше – «ГАЗель» похоронной компании. Между двумя автомобилями суетились люди, в основном, мужчины, одетые в форму егерей или охотников. Лица у всех были мрачные.
Марина предположила, что мы проходим своеобразную границу, рубеж двух сталкивающихся сил, и при таком раскладе здесь останавливаться не стоило. Никто, в общем-то, этого делать и не собирался. Больше нам по пути до Ивделя не попадался никто, ни люди, ни машины.
А самый северный город Свердловской области встретил нас мрачноватыми домами частного сектора и сотнями тонн приготовленного к транспортировке леса, сложенного неподалёку от дороги гигантскими поленницами. Через приспущенное стекло в салон ворвался агрессивный запах машинного масла и свежей древесины.
– Привет, Ивдель! – сказал я в тангенту.
Времени было уже много, но это не удивляло, учитывая наши многочисленные остановки по пути и практически бесцельные блуждания по городам севера области. Завтрашний день нам предстояло провести здесь, но меня подобная перспектива неожиданно начала напрягать. С первых минут знакомство с городом не сулило ничего позитивного. А мы и так за сегодня нахватались негативных впечатлений с лихвой. Я почувствовал, что хочется выпить и понял, что навряд ли сегодня избегу этой участи.
Я услышал облегчённые вздохи в радиоэфире. Гай снова начал балагурить. Ивдель, изначально представившийся большим посёлком, ближе к центру оказался полноценным городом с ухоженными домами и относительно сносной инфраструктурой. Мы тут же обнаружили очень неплохое кафе под названием «Кедр», а чуть позже отыскалась и гостиница, единственная в Ивделе, но вполне сносная, с двухместными благоустроенными номерами.