Загляни в своё сердце

–А как иначе?

–О, я вижу, ты себя жалеешь. Бедный юноша!

–Есть маленько, – Семён улыбнулся и исхитрился поцеловать её ладонь. – Но это так, мимолётное.

–А знаешь, я когда со своим профессором пообжилась, медовая дурь прошла, так я ой как заныла! Прямо заревела. Хочу туда, а он не разрешает. В кино или клуб – у него собрания, лекции. Правда, шмотками и духами берёт своё. Задарит, глядишь, я и отстану, сижу тихо какое-то время, – Марина засмеялась. – Самой смешно про свою семейную жизнь рассказывать. Но я не виню себя, что сделала такой шаг. По крайней мере, я обеспечена, и дети мои растут в нормальных условиях, не как я росла.

–Ты плохо росла?

–Росла-то я хорошо. До ста восьмидесяти вымахала. Я имею ввиду условия жизни. Быт. Всё детство, да и остальное время, сколько себя помню, приходилось во многом себе отказывать. Так, вроде, посмотреть, ведь я и не жила – выживала. Всё самое лучшее кануло в пустоту, не оставив в памяти следа, будто не было ничего.

–Грустно говоришь, – вздохнул Семён.

–Я правду говорю.

–А моё детство шло иначе. Может, в моем понимании, иначе. Мне, наверное, приходилось отказывать себе ещё больше. Но, одна деталь – отказывал себе я сам, а не из-за обстоятельств. Так что, прожитой жизнью я доволен. Какая бы она ни была, она моя и прожил её я. О прошедшем не жалей – его уже нет, а о будущем… Его ещё нет. Хотя, может и не быть.

–Семен, в тебе есть что-то фатальное, – посмотрела на него Марина. – Да, да. Я уже столько с тобой, ты часто смерть упоминаешь. Тебе словно всё равно: здесь или там…

–Разве не всё равно?

–Меня умирать не тянет!

–Никто умирать не хочет, пока живёт хорошо.

«Лексус» притормозил у поворота с шоссейной дороги на просёлочную, и мягко скатился вниз, покачиваясь по ухабам между высокими соснами. Впереди виднелась небольшая поляна, заросшая травой и простенькими кустистыми цветами. Машина въехала на поляну и остановилась.

Семён отпустил тормоз и выключил зажигание.

–Приехали. Перерыв на обед, или завтрак, или ещё, как там называется… Выходим.

Марина улыбнулась и открыла дверцу машины.

Семён потянулся, устало вздохнул. Сейчас он перекусит, взбодрится сексом и опять помчится по нудной дороге. Не вовремя он отпустил Артёма в отпуск, сейчас бы беззаботно ехал на заднем сидении, предаваясь ласкам.

Семён оглянулся на Марину. Та уже расстелила на траве покрывало и выкладывала из пакета съестные припасы: колбасу, булочки, свежие помидоры с зелёным луком, сыр, упаковки кефира. А интересная командировка получалась – и дело Семён сделал, и с красивой женщиной завёл интрижку. Смущали его только постоянные мысли о Кате. Он уже додумался до того, что реально полюбил Катю – его чувства не симпатия и не страсть, а настоящая любовь! Она молодая, привлекательная, не чета заезженной жизнью Вере. Карьера Семёна шла в гору – бензиновая сделка первое тому подтверждение, в самый раз было заиметь симпатичную молодую жену.

Семён наткнулся взглядом на похотливые глаза Марины и ощерился – Катя не такая шалая, изменять ему не стала бы с первым встречным.

–О чём размышляешь? Присаживайся, закусывай, – указала на еду Марина.

Выйдя из машины, Семён прилёг рядом, опустив голову на упругое бедро Марины, и тут же ощутил животное желание. Как всё-таки возбуждала доступная и ещё не приевшаяся женщина!

Он взял большой спелый помидор, надкусил его. Сок алыми струйками побежал по подбородку.

–Такие помидоры надо есть с сахаром. Малиновка, – пояснила Марина, криво и дразняще усмехаясь. – Чувствуешь, они уже сластят, сами по себе. Сорт такой.

Семён пожал плечом.

–Помидор, как помидор.

–Не скажи. Дай-ка, – Марина взяла надкусанный плод и тоже откусила кусочек. – Ну, что ты врешь? Он сладкий. На, распробуй.

–Это ты у меня сладкая! – засмеялся Семён и силой притянул к себе лицо Марины, жадно поцеловал её в пухлые чувственные губы.

Марина лизнула языком его в нос и потянулась рукой к ширинке на его брюках. Семён ощутил боль – желание секса стало нестерпимым.

Он не стал мешать ей, наоборот, подвинулся ближе, и застонал, когда Марина принялась ласкать его ртом. Он не видел происходящего из-за её волос, от которых веяло сводящим с ума дурманом духов и тем запахом женщины, который отключает разум. Выдохнув воздух, чтобы снова не застонать, Семён расслабленно подсунул под голову кулак – как здорово!

Даже сейчас не верилось, что ему делала минет жена знаменитого Кривцова, а после отдастся и он будет пронзать её лоно в безудержном ритме и они сольются в едином блаженном порыве.

Но это случилось, и они довели друг друга в иступлении до полного изнеможения.

Вот это секс! С Верой у него таких ярких ощущений не было уже лет десять, а может и больше…

Когда всё кончилось, Семён почувствовал себя таким обессиленным, что засомневался, сможет ли вести машину…

* * * * *

В город они попали после полудня. Марина молча фыркнула, когда Семён заявил, что завтра найдёт её, подмигнула ему и вышла из машины. Он проводил её взглядом, дождался, когда она исчезла в подъезде, потом быстро помчал прочь.

На душе кипело, радостная мысль не давала покоя – у него роман! Не просто игра взглядами и недомолвками, как с Катей, а настоящая интрижка с красивой женщиной, и теперь он постарается, чтобы она стала его постоянной любовницей. В нём разгорался огонь страсти, слепой, животной. Он хотел обладать ею, но и добиваться Кати, чтобы кровь бурлила от переживаний и опасностей. Что делать с Верой, Семён не знал. Мысли о разрыве, всё-таки, не выглядели убедительными. Вера всегда была рядом. Могло такое случиться, что Кати он не добьётся, Вера уйдёт, а он останется один. Это его не устраивало.

Если Марина и начнёт встречаться с ним, мужа она всё равно не оставит, и Семёну она, как ни хороша, была не нужна – или Катя, или Вера.

Семён всё больше удивлялся укреплению уверенности в любви к Кате. А вдруг он всё-таки ошибался? Просто с Катей не получилось так быстро, как с Мариной и он почувствовал спортивный азарт, мужское стремление побеждать? Неужели, в конечном итоге, он разочаруется в своих новых чувствах и останется с Верой?

Семён испугался своей мысли, а поняв это, обрадовался – нет, мысли о разрыве с Верой правильны, в душе он всё давно решил, а сомнения родились из-за боязни, глупой и детской. Семен не поехал на работу, но и домой показаться, решимости не было. Снова представил лицо Веры, искаженное усталым раздражением. Но он позвонил. Трубку взял тесть. Что ему сказать? Послушал его требовательные: «Кто это? Почему молчите?», отключился. Хорошо, что домашний аппарат был без определителя номера.

Надо было где-то отдохнуть. Завернуть к Кате? Нет, нельзя.

Он позвонил домой Гоше – его сотовый не отвечал.

–Георгий Александрович на работе, – монотонным голосом ответила домработница. Какая официальность! Семён усмехнулся.

После нескольких звонков в разные места, вышел на Веронику – секретаршу мэра.

–Сёма? Да они со вчерашнего дня на Михайловых дачах. Петр Сергеевич там принимает. Там вся компания и Гоша с ними. Позвони им.

Семён набрал номер охраны Михайловских дач, там ему сказали внутренний номер администратора и, через какое-то время, администратор позвал к трубке Гошу.

–Гоша, я вернулся.

Гоша секунду молчал, что-то обдумывая.

–Что-то случилось?

–Нет, всё в порядке. Домой не хочу показываться.