Суперагент

–Мы в личную жизнь вторгаться не пытаемся без необходимости.

–А сейчас?

–Сейчас такая необходимость возникла. Кто вы, господин Пузырёв? Расскажите.

Вася нервно хохотнул, приглаживая ладонью свои кудри. Было видно, что его крайне смутил приход следователя ФСБ, и он не понимает происходящего.

–Так сразу всё рассказать… Кто я? Человек. Россиянин. Бизнесмен. Линолеумом торгую. К делам вашего Салеева никакого отношения не имею, никаким краем и боком. Даже не подозреваю, чем он занимается.

–Разве вы с Саблиной не говорили о Салееве?

–Говорили, конечно, но всё в том смысле, что ей пора кончать ненужную связь. Их отношения изжили себя. Катя в основном была одна, Салеев – всегда на работе.

–А вы разве не всегда на работе?

Пузырёв, вздохнув, стал смотреть в потолок, не имея чёткого ответа.

Александра подсказала с легкой усмешкой:

–Получается, вы лучше Салеева?

–В её глазах, может быть, – отозвался Вася.

–Но, по вашей инициативе Саблина ускорила разрыв с Салеевым?

–Да, по моей. Но ускорения никакого не было, их отношения сами собой пришли к логическому завершению, просто, надо было набраться смелости назвать вещи своими именами. Я ей прямо сказал, пора определиться: или она с ним остаётся и продолжит мучить всех, или уйдёт ко мне, порвав с прошлым, с отношениями, которые им были не нужны. Они тяготили их… Тяготили Катю. И мне надоело быть на вторых ролях, чего-то вечно ждать. Катя постоянно откладывала разговор, но потом решилась. Она вчера позвонила мне, и сказала, что порвала с Салеевым.

–Она спокойно перенесла разрыв?

–По голосу…

–Так вы с ней не виделись вчера?

–Был в командировке, ещё с ней не виделся. А по голосу в трубке я слышал, что ей не по себе после объяснения с Салеевым. Она очень нервничала. Я её прекрасно понимаю. Не легко рвать с привычным, – Пузырёв уже немного очухался от свалившегося неожиданного допроса, и говорил уверенным голосом.

–И что она сказала о Салееве? Как он отнёсся к разрыву?

–Сказала, что ушёл. Больше ничего.

–Теперь вы женитесь на Саблиной?

–Женюсь? – Пузырёв опять попал в тупик. Видимо, об этом он не помышлял, просто захотел отбить бабу у соперника и баста! Да и старовата для него Саблина – двадцать пять лет, уже не юная особа, уже подержанная, если можно так выразиться, уже увядает, всё самое сладкое раздав другим. Такие как Пузырёв, преуспевающие красавцы, сначала натешатся с опытными любовницами, а уж потом в жены берут красивых девочек, чтобы получить от брака всё сполна.

–Хорошо, скажите мне, вы коренной москвич? – перешла на другую тему Александра.

–Конечно, Потомственный. Все предки – москвичи. Не приезжий… Я же говорю – не шпион, в связях с мафией не замечен.

–Так уж и не замечены? А крышевание? Дань отстегиваете?

–Если правоохранительные органы считать мафией, – усмехнулся Пузырёв. – Без откатов торговать не позволят, чтобы там не говорилось громогласно по телевидению.

–Много платите?

–Как все. Не жалуюсь, – откровенничал Вася.

–Плохо, что не жалуюсь. Если бы на этих мерзавцев поднялись всем миром, поборы исчезли бв, как явление.

–Слова. Всё это просто красивые, правильные слова. Кампания по борьбе с коррупцией пройдёт, а поборы останутся. Это система. Бороться с ней не собираются. Говорят о борьбе годы и годы, и годы будут говорить, и призывать к честности. Но система себя не собирается уничтожать. «Шишки» стригут денежки, и перегоняют их на оффшорные счета за рубеж, чтобы, при случае, сбежать, и жить за бугром сыто и счастливо. А стрелочникам показательно сносят головы. Сявкам. Мелочёвке пузатой. И неумеренным правдолюбцам, которые пытаются вякать. Лучше не высовываться – целее будешь.

–С вами всё ясно, Пузырёв, – завершила беседу Александра. Бизнесмен Вася был ей уже не интересен. – Последний вопрос: почему ваша фирма называется «Абрикос», если вы торгуете линолеумом?

Пузырёв белозубо заулыбался. Ну, чудо, а не мужик! Само обаяние. Прямо картинка.

–Раньше начинал с абрикосов, да у нас азербайджанцы этим бизнесом заправляют – выдавили. Ушёл на линолеум.

–Больше вопросов не имею. Прощайте.

Александра поднялась с дивана, двинулась к двери, чтобы уйти.

–Подождите! – спохватился Пузырёв. Подскочив к ней, он расплылся в новой подкупающей улыбке.—Извините. Как вас зовут, можно узнать?

–Следователь Андреева, – Александра источала холод.

–А имя?

–Я вам показывала удостоверение, там чёрным по белому написано. Надо было читать внимательно.

Сделав Пузырёву ручкой, она выскользнула в коридор и, быстро миновав его, оказалась на улице.

Итак, причина самоубийства Салеева выявлена – разочарование в любви. Завтра она дополнит свой отчёт заключениями экспертов и сдаст дело генералу Харченко – расследование-однодневка завершено, можно приниматься за новое!

«»»»»

–Подъём!

Александра вскочила, ошарашено оглядываясь. Самое ужасное, что она была в собственной спальне, в пижаме бледно-розового цвета. И тут же (О, боже! И это не сон!) стоял в верхней одежде, а конкретно в утепленном варианте камуфляжного костюма, в которых ходят зимние рыбаки и охотники, Петя Загин.

На часах было пять-тридцать утра. Мать была встревожена. Нет, мать была в шоке.

Петька улыбался.

Александра разозлилась. Ведь предупреждала баранов, чтобы домой не являлись – мать была убеждённой либеральной демократкой западного направления, и мирилась со службой дочери в ФСБ, пока не видела явных проявлений этой службы. Теперь истерики было не миновать. Конечно, когда папа великий художник при Правительстве, можно быть пророком в собственном Отечестве, хотя мать только и мечтала, чтобы иммигрировать в Англию или Штаты. Но отец запрещал: «Забудь об этом раз и навсегда! Наша Родина здесь! А если сбежишь, ни копейки не получишь. Езжай в свою любимую Англию, там русские поломойки с высшим образованием, наверное, нужны… Помешалась совсем!».

Вот этих беспощадных скандалов между родными людьми не хотелось. Александра очень устала от них и серьёзно подумывала о переезде на съёмную квартиру.

–Этот ТОВАРИЩ с твоей РАБОТЫ, – зло пояснила мать. На словах «товарищ» и «работа» мама сделала ударение с нескрываемой ненавистью и тут же ушла.

Александра медленно соображала. Она стоит в пижаме, а хам Загин пялится на неё бесстыжими глазами. Как следовало поступить? Тут ещё назревающая истерика мамы.