Шпионские рассказы

– Ну, что скажете? – улыбаясь, спросила она.

– Слушайте, что вы ко мне привязались? – вдруг неожиданно для самого себя взорвался Ганс. – И почему вы на меня нукаете?!.. Запрягли, что ли, да?

Надя кивнула.

– Судя по реакции в стенах тоже ничего нет, товарищ майор. Значит, остается только пол.

– Вскрывать пол будем, Надя? – деловито спросил майор.

Надя в который раз взглянула на матерого шпиона. Ее лицо вдруг стало бесстрастным и холодным, как лед.

«Эх, поцеловать бы ее, – вдруг подумал Ганс. – Красивая, как королева!..»

Шпион опустил глаза и уставился в пол.

– Гвозди… – тихо сказала Надя.

Ганс побледнел… Боль в сбитом пальце стала просто чудовищной.

– Какие гвозди, Надя? – снова попытался уточнить майор.

– Те, которыми прибивали половые доски.

Надя присела и провела по полу рукой. Ганс сорвал с раненного пальца бинт и сунул его в рот. Боль чуть уменьшалась, но матерого шпиона жгло уже оттуда, изнутри.

– Второй ряд, восьмой по счету гвоздь от стены, – твердо сказала Надя.

Она показала на нужный гвоздь и кивнул одному из лейтенантов.

– Берите клещи и выдергивайте.

Лейтенант бросился в коридор за инструментом. Там снова громыхнул под ногой брошенный молоток.

Через пару минут майор Тимохин лично вытащил нужный гвоздь. Майор долго, с увлеченным сопением, изучал его железный, ржавый и гнутый стерженек.

– Тут резьба есть… – наконец, сказал он.

Майор открутил шляпку «гвоздя»… На его толстую ладонь упал тоненький рулончик микропленки.

Ганс Райн сосал палец и бездумно смотрел в окно.

– В машину его, – весело скомандовал майор. – А тебе, Надя, большое спасибо.

– Служу России, товарищ майор, – улыбнулась молодая женщина.

– Кстати, орден ты обеспечен, Надя. За психологию!..

В темном коридоре Ганс Райн споткнулся о брошенный молоток. Матерого шпиона заботливо поддержали под руки.

«Подожди-ка!.. – мысль в голове шпиона была похожа на яркую вспышку. – Это же тот самый молоток, которым я четыре часа назад в дверь запустил».

Озарение было мгновенным, но, увы, запоздалым.

На улице, возле старенькой «Волги», Ганс заупрямился, не желая лезть в салон.

– Тоже мне, поддельный психолог!.. – закричал он в сторону уже покинувших дом Нади Борисенко и майора Тимохина. – Развела тут чертову психологию!.. Ты же об этот дурацкий молоток тоже в коридоре споткнулась. А потом увидела, что у меня палец перевязан. Значит, я стукнул себе по пальцу молотком, когда гвоздь забивал, а потом с досады запустил молоток куда подальше. Это же элементарно, а ты!.. Под Агату Кристи косишь, да? Тут даже дурак про гвоздь догадается, – Голос шпиона сорвался на визг. – Чуть до инфаркта меня своим спектаклем не довела. Жулик ты, Надя Борисенко, вот ты кто. И ни один мужик тебя замуж не возьмет, потому что ты слишком умная!..

Матерого шпиона вежливо втолкнули в машину. Дверца захлопнулась…

Майор Тимохин улыбнулся, снял фуражку и нагнул голову.

– На, полюбуйся, Ганс!

Машина тронулась с места.

– Ну, в общем, про гвоздь мне все понятно, Надя, – майор дружески улыбнулся молодой женщине. – Только как ты про правый угол комнаты догадалась?

Надя улыбнулся в ответ.

– Там мебели было больше всего, товарищ майор. Так гвоздь спрятать легче.

– А как нужный гвоздь нашла?

– По нему молотком стучали. Рядом след с ним совсем свежий след от удара был.

– И все?

– А что еще нужно, чтобы догадаться?

– Ясно, – майор кивнул. – Здорово ты того Гансика проучила.

Майор немного подумал, потом вздохнул и виновато добавил.

– В общем, дело-то, как ты сама видишь, совсем легонькое получается… Ну и, извини, орден тебе за него мы тебе давать не будем.

– Ладно, товарищ майор, – отмахнулась Надя. – Кстати, мне домой пора, ужин мужу готовить.

– Успеешь, – отмахнулся майор Тимохин. – Кстати, Надя, котлеты у тебя просто замечательными получаются. Принеси-ка мне завтра парочку… А то жена в Турцию отдохнуть уехала, пятый день лапшой из пакетиков питаюсь. И это самое… Привет мужу передай.

А про себя майор вдруг подумал: «Бедный мужик!.. От такой жены ничегошеньки не спрячешь».

Эй, наверху!..

1.

«Если бы русские медведи шатались по городам, а не здесь в тайге, мне было бы легче…»

У Джеймса Неймана сильно болела нога. Прыжок с поезда и кувыркание вниз по откосу все-таки ообошлись не без последствий. Два дня пути по заснеженной тайге наградили супершпиона жестокой простудой. Последние шестнадцать километров Джеймс полз по сугробам. Следом за ним теперь шли не филлеры из ФСБ, а молодой медведь-шатун. Джеймс случайно разбудил медведя, пытаясь устроиться на ночлег в большой куче валежника. Куча оказалась медвежьей берлогой…