Передайте в Центр

– Абсолютно. Эли Форстер никогда не играет в одну игру. Пять лет назад, в Берне, она вела сразу четыре. И как мне кажется причина ее поведения опять-таки в Филе Андерсене. Она не верит этому человеку.

– Это ты еще тогда в Берне понял, когда Эли оторвалась от твоего «хвоста»? – перебил Кошкин. Он прищурился и в стальных генеральских глазах вспыхнул насмешливый огонек. – А еще причины есть?

Решетников кивнул.

– Есть. Например, адрес: Лонг-Спрингс, улица Роз, дом пять, и имя – Гарри Чейз.

– Кто это?

– Не знаю. Я получил это имя и адрес из третьих, точнее даже пятых рук.

– Шпионские слухи?

– Да, но Фил Андерсен не обратил на них никакого внимания.

– Вывод, какой напрашивается, Петр Леонидыч?

– Простой: «крючок», на который посадил Фил Андерсен Эли Форстер, он считает очень крепким. Но… – капитан задумался, подбирая нужные слова.

– …В этом его главная и огромная ошибка, – закончил за помощника генерал Кошкин.

– Совершенно верно, Николай Александрович, – капитан Решетников кивнул.

– Вот что, Петр Леонидыч, мы тут с тобой одну операцию проведем, – генеральская трубка пыхнула дымом, а там, за дымом, сверкнул хитрый генеральский взгляд. – Очень скоро проведем. А потом ты – сразу в отпуск. Понял?..

Капитан Решетников встал.

– Так точно, товарищ генерал! Разрешите идти?

– Иди… Хотя, подожди, Петр Леонидыч, – генерал Кошкин немного подумал, рассматривая усталое лицо капитана. – В общем, берите Майкла Коэна. Я с ним сам поговорю…

– Огромное спасибо, товарищ генерал! – капитан облегчено улыбнулся.

– Ну, иди, иди! – махнул рукой Кошкин.

… Через пять минут в генеральский кабинет вошла секретарша Верочка. На стол лег лист бумаги.

«Лонг-Спрингс, улица Роз, дом пять, – прочитал Кошкин. – Гарри Чейз».

– Откуда это, Верочка?

– Всю цепочку информации проследить невозможно, – сказала девушка. – Один первоисточник слуха в Нью-Йорке, другой в Париже. Но я звонила Елене Васильевне…

– И она подтвердила?

– Да. Адрес точный. Но кто такой Гарри Чейз не знает никто.

Генерал Кошкин, не отрывая взгляда от листка, нашарил на столе трубку.

«Бросишь тут курить с такой работой», – подумал он.

Через два часа Верочка принесла Кошкину очередную, только что расшифрованную депешу.

«Эли Форстер не имеет отношения к убийству своего мужа, – прочитал Кошкин. – Но именно Фил Андерсен постарался, чтобы убийство Фреда Корделя и Джоша Форстера были очень похожи. Ваш Верный Друг».

– Я всегда говорила тоже самое, – гордо сказала Верочка.

Девушка стояла рядом и победно улыбалась. Генерал Кошкин сжег листок в пепельнице.

– Кстати, Ваш Друг мог вам просто позвонить, – уже у двери сказала Верочка.

Генерал улыбнулся и погрозил девушке пальцем:

– Молчи!.. Поняла?

– Все и так уже знают, – фыркнула Верочка.

– Вот как раз эти «все», Верочка, и будут молчать, как партизаны на допросе, – сказал Кошкин.

– Ладно… Тогда я тоже паризанка, – согласилась девушка.

19.

Коля Никитин сидел рядом с лужей. Он снова рассматривал мелочь в кепке на асфальте и снова пытался думать о будущем ордене. Но мысли были короткими, бессвязными и горячими. Колю душил кашель, а под старой куртекой словно разгорался костер.

– Коля, я принесла тебе стул.

Лейтенант поднял глаза… Перед ним стола Марина. Она виновато кусала губки, но вместе с тем, пыталась выглядеть независимой и гордой девушкой.

Коля безразлично скользнул глазами по красивому лицу бывшей невесты и достал из-за обтрепанного обшлага куртки бутылку водки. Горлышко бутылки мелко позвякивало о край грязного стакана.

– Коля, не надо!.. – Марина вдруг почувствовала, что сейчас заплачет.

Коля молча выпил водку и с трудом подавил хриплый кашель.

– Закуси хотя бы, – девушка протянула бывшему жениху огромный гамбургер. – Ты же синий уже.

Коля гордо отвернулся.

– Уходи! – сипло сказал он.

Двумя минутами позже из гостиницы «Славянская-люкс» вышла молодая женщина в темных очках. Она посмотрела на хмурое небо и открыла зонтик. Потом она не спеша пошла вперед, явно стараясь не потерять из виду идущую к автобусной остановке девушку в синей курточке.

А Марина плакала… Ей больше некого было стесняться, и она ревела по-бабьи, навзрыд.

20.

Уверенная рука взяла Марину под локоть и мягкий, приятный женский голос вежливо сказал: