Fохтаун

– Без соответствующих инструментов не может. Также как и вы без микроскопа не увидите в мозге человека нейронных связей.

– Надо понять, почему этот код работает, но когда смотришь на него, он будто бы не работает. Прямо как в квантовой механике, – рассуждал Киэй.

– Отлично! Давайте подытожим: меня поставили на документы и дали в помощь специалиста по языку. Я зашёл в тупик, а мой специалист говорит, что надо копать под этот квантовый код. Хорошо, товарищ Карданов, давайте пойдём по вашей версии. Будем искать проблему на этом участке. Я попытаюсь убедить наших возобновить работу по изучению «Блока Б». Пусть подключат то сообщество любителей из сети, которые имеют уже многолетний опыт в этом деле и множество наработок. Моё начальство создаст кризисный штаб и оснастит его серьёзными вычислительными мощностями.

– Какое рвение к работе! – иронично заметил Киэй.

– Никакого рвения! – отрезал Атир. – Вы напрочь утратили способность отличать иронию и сарказм от серьёзности! Пошлю своим отчёт, и точка. Задание выполнено. Сотрудники отправляются по домам!

– Можно и «по домам», – ответил Киэй, натягивая брюки. – Или ещё раз поговорим с Асторой. Если этот код написал не её отец, то это сделал кто-то, кого её отец знал. Она тёртый калач и всегда была таковой. Она точно знает или хотя бы предполагает, догадывается о том, кто бы это мог быть. Можно рискнуть выяснить у неё, кто автор кода. Потом ваши отправятся на поиски этого гения или его потомков. Устроят допрос с пристрастием.

– Хороший план. Но у нас и так имеются копии всех документов, которые могут быть у этой Асторы. Если и есть у неё иная информация, то она зарыта где-то глубоко в её личных воспоминаниях. А личные воспоминания восьмидесятилетней старухи – не самый надёжный источник информации.

– Кстати, а почему вы не сказали мне, что к ней уже ходили ваши люди? – поинтересовался Киэй.

– А какая вам разница? Их посещения не принесли результатов. Даже наоборот. Они исчезли.

– Ах да! Служанка соблазнила их, заманила в чулан и убила.

– Астора Бунди ничего им не сказала, кроме того, что в бывшей главной конторе «Галах» есть все документы, какие только пожелаешь.

– И они отправились в старые архивы «Галах», – догадался Киэй. – Но у вас же есть все копии?

– Есть все копии того, что имеет Астора здесь, в Европе. А все старые массивы данных корпорации нам недоступны. Как вы знаете сами, прежняя контора «Галах» находится в «Сотружестве», на территории бывшей Канады. В зоне отчуждения. Там никто не живёт, и радиационный фон там до сих пор не из лучших.

– Старуха посылает ваших людей в зону отчуждения в «Сотружество», а они там пропадают! Потрясающе! И мы, видимо, следующие в её списке. Что же мы будем делать, Шерлок Холмс? Проследуем по проторенной дорожке?

Раздался звоночек, и шипение чайника стало умаляться. Кипяток был готов.

– Она хитрая и умная женщина, Киэй Лиуанович, – сказал Атир, разливая чай по кружкам. – У вас с ней разрыв в возрасте меньше, чем у меня. Раз вам так не терпится поработать, попробуйте наладить с ней контакт. Поговорите ещё раз наедине. Выведайте у старухи все тайны. А потом мы поедем в Америку, раскроем это дело и станем героями!

Киэя взяла оторопь. Он кинул на молодого человека взор отчаяния и жалости.

– Это самый превосходный план, который я слышал, – прошептал Киэй.

– Да! Отлично! – обрадовался Атир, еле сдерживая смех. – Как думаете на неё надавить?

Киэй схватился за голову и рассмеялся. Он взвыл и обессиленно рухнул в кресло. Затем он долго разминал руками лицо и мычал. Атир всё это время старался понять, что же происходит с его коллегой. Внезапно Киэй остановился. На его лицо вернулась серьёзность.

– Она стара и одинока. С каждым днём ценность живого общения для неё возрастает, – сказал Киэй. – Понимаете, что это значит?

– Великолепно! – сделав глоток чая, закричал Атир. – Служанка! Бомбезно!

– Что «служанка»? Что «бомбезно»?

– Вы не слышали этого трека? Как?! Я дам вам послушать! Погодите! – Атир взялся за свой коммуникатор, но Киэй вскочил из кресла и выхватил у него аппарат.

– Не надо мне ничего показывать! Я не обязан слушать ваши молодёжные треки! Говорите складнее! Ваша юнцовая манера полуфраз и отсылок совершенно непонятна! Как вы вообще находите друг с другом общий язык?! Не все смотрят современные фильмы и слушают современные песни! Ваши аллюзии убийственно элитаризируют шагающих в ногу со временем!

– Я вот сейчас не очень понял, что вы сказали, – смутился Атир.

– Я сказал, – возвращая коммуникатор, ответил Киэй, – что если общаетесь с кем-то, будьте добры разговаривать так, чтобы не только вы понимали вложенный в слова смысл, но и ваш собеседник понимал это.

– Расслабьтесь, Киэй, – дружелюбно попросил Атир, пряча во внутренний карман плаща коммуникатор. – Я понял, что вы имеете в виду. Мне всё это казалось странным и даже бредовым, но, глядя на ваш неотступный энтузиазм, я вынужден сдаться. Ваша взяла; давайте ещё чуток поработаем! Говорю на полном серьёзе, без сарказма! Сейчас поедем к Асторе Бунди! Она сообщит, что ничего не нашла и ничего не вспомнила. Скорее всего, заявит, что всё интересующее нас находится в «Сотружестве» в бывшем здании корпорации «Галах». Мы поблагодарим её, скажем, что поедем туда немедленно, а служанку возьмём с собой, как провожатую.

– Я рад, что у вас бывают моменты просветления, – спокойно вздохнул Киэй. – Она не захочет отпускать свою длинноногую и расскажет нам всё, что знает! Если, конечно, она действительно скрывает некие полезные сведения.

– Шикарно! Вы отлично помогаете расследованию! – возрадовался Атир.

– Перестаньте! – разозлился Киэй. – Сарказм у вас удаётся лучше, чем веселье! Идиоту понятно, что всё это шито белыми нитками! Какое «Сотружество»?! Какая Канада?! Какая корпорация «Галах»?! Какой шантаж Бендидой?! Это всё не имеет никакого отношения к реальности! Что вы вообще придумали в своей голове?!

– Я придумал? – удивился Атир. – Это вы нафантазировали весь этот план!

– А вы и рады меня подзадоривать! Вы мыслите, словно это какой-то фильм о шпионах, где тайну раскрывают, выискивая зацепки в самых нелепых местах! Так в жизни не работает, мой молодой друг! Вы надеетесь, что под вашим давлением, от страха одиночества старая карга тут же вспомнит о некоем древнем разговоре, где её папаша строит тайный заговор по внедрению в коды машин вредоносных алгоритмов? А потом мы будем охотиться за сведениями! Случится погоня, перестрелка! По ходу дела Бендида в вас влюбиться, а потом все злодеи умрут!

– Мне нравится та часть с Бендидой, – иронично заметил Атир, совершенно игнорировавший негодование коллеги.

– А мне нравится здравый смысл! – серьёзно заявил Киэй. – Вы же устраиваете здесь дешёвую пародию на Бейкер-стрит!

– Минуту назад вы ругались на меня за отсылки, а теперь сами говорите то, что я не понимаю, – улыбнулся Атир.

– «Бейкер-стрит» – это не отсылка! Называть отсылкой «Бейкер-стрит» – кощунство! И, как я теперь понимаю, имя Шерлок Холмс вам также ничего не говорит. Ужас! Сравнить «Бейкер-стрит» с каким-то там «бомбезно»… – Киэй не на шутку завёлся; он начал спешно ходить по номеру, словно огромный пёс, стремящийся вырваться из духоты помещения на простор природы. – Весь ваш молодёжный порыв на этом и основан! Ничего не знаете, ничего не читаете, всё забыли, слушаете не музыку, а треки! Верите в картинку с экрана! И жить хотите как на экране! Так не бывает! Вы останетесь у разбитого корыта! Вы уже сели в лужу! Роботы-помощники дали осечку – и всё! Ваш иллюзорный мир вот-вот рухнет! Что вы умеете делать руками? Что вы знаете без роботов? Надо работать! И надо уметь работать! А вы не умеете! Не хотите!

Атир подошёл к Киэю и положил руку ему на плечо. Киэй остановился, продолжая тяжело дышать.

– Мы не умеем, – спокойно согласился молодой коллега. – Именно поэтому у нас есть вы – старые, но мудрые, опытные люди, пережившие больше нашего. У вас есть этот бесценный опыт. А у нас, у молодых, есть запал и вера в то, что мы можем найти свои пути решения проблем. Да, иногда сарказм берёт верх. Но вы, старики, должны гнать его из нас поганой метлой! Не дайте нам упустить веру в светлое! Пусть вы знаете, что вера эта ложна и иссякнет, когда мы вырастем. Но разве не для этого мы молоды, чтобы искать? Не поиск ли новых путей двигает этот мир вперёд? Киэй, давайте навестим Астору и попробуем. По крайней мере с вами вся эта работа начинает меня забавлять.

Киэй тяжело выдохнул. Он взял кружку остывающего чая и сделал глоток. Затем языковед подошёл к окну и с минуту смотрел на улицу.

– Хорошо, – наконец заговорил он. – Сходим к ней. Но только если объясните мне, что значит «семь баллов по ШРЯК».

Атир несказанно обрадовался и чуть не кинулся обнимать Киэя.

– Йес! – воскликнул молодой человек. – Одевайтесь! По дороге всё расскажу, если обещаете не обижаться!

Через полтора часа они стояли в прихожей дома двести пятьдесят четыре на Второй улице Восточного парка. В прошлый раз их сразу же провели через эту прихожую в уютную комнату ожидания. На этот раз всё пошло по-иному. Просторная прихожая первого этажа угнетала пустотой и массивными колоннами из холодного мрамора. Попадая сюда, гость ощущал не домашний уют, а огромное зябкое пространство улицы. Но, в отличие от прошлого посещения, теперь колонные глыбы, далёкие стены и чёрно-белая плитка пола под старыми ковровыми дорожками освещались десятками, если не сотнями, белых свечей. Жёлтый свет выхватывал фактуры натуральных материалов из полумрака, играл на блестящем глянцевом лаке дубовых скамеек, расставленных по углам.

Киэй и Атир Маворский простояли в тишине несколько минут, слушая пламя свечей. Потом из глубины дома донёсся тревожный семенящий стук каблуков Бендиды.

– Как хорошо, что вы пришли, – обрадовалась она, едва появившись у лестницы в противоположном конце огромной залы. На таком расстоянии из-за стука каблуков её речь с западнофризским акцентом едва можно было различить. Только когда она ступила на ковёр, мужчины поняли, что она говорит.

– …с самого вечера! – сетовала изящная женщина. Её лицо блестело испариной, а непослушные волосы опали на лоб. Её природная красота от этого не угасла, а лишь ожила новыми цветами и оттенками женственного естества.

– Это всё вы зажгли? – поинтересовался Атир.

– Зажгла! Да! – торопливо отвечала Бендида, забыв про ту спокойную манеру речи, которой обычно встречала гостей. – Но никак не могу погасить! Что я ни делаю, ничего не выходит! Наверное, это какая-то болезнь! Раньше мне не доводилось тушить свечки или что-то ещё. А теперь вдруг вот так! Я покажу!

Женщина подошла к свечам, стоящим на полу, изящно наклонилась и дунула на огоньки. Пламя шелохнулось, но не погасло. Бендида выпрямилась, набрала полные лёгкие воздуха и подула на свечи со всей силы. Язычки пламени затрепетали, сжались, почти исчезли. Но как только Бендида перестала дуть, свечи снова стали гореть ровными огоньками. Маворский и Карданов не без труда пытались сконцентрироваться на огнях свечей, постоянно отвлекаясь на изгибы фигуры молодой женщины, двигающиеся от глубокого дыхания.