Красная комната

– Так точно! Я опросил соседей, они так же подтверждают, что Степанов постоянно был в коляске, даже не мог выйти на улицу. Они его всем этажом периодически вывозили на прогулки.

– И что, как к нам это дело попало?

– Так гражданин Степанов – рецидивист! Как только смог бегать, сразу же ограбил некую гражданку Петракову, она продавала лисьи воротники у соседнего дома.

– Десять лет прошло, а ничего не изменилось… Как только на ноги встал, так сразу за старое. И что теперь с ним?

– Сидит в отделении милиции, ожидает следствия.

– Всё было бы весьма очевидно, если бы не тот факт, что такой больной резко стал ходить и бегать. Видимо, тот Добров, первоклассный шарлатан. Ещё что-нибудь узнал?

– Нет, товарищ майор. Дело передал вам. Вы просили докладывать о странных и интересных делах.

– Хорошо, Друзь. И это, извиняй за крики, самочувствие сегодня скверное…

– Рад служить, товарищ майор! – сказал подчинённый и отдал честь.

– Вольно. Свободен. И еще, Друзь, про это дело ни-ко-му. Знаю я, щас побегут в этот чёртов кабинет, бессмертие да баб выпрашивать!

– Есть никому не говорить, товарищ майор!

– Вот так-то, молодец, генералом будешь.

Волков сел за свой стол и заново начал пролистывать дело. Он частенько ухмылялся, не веря в то, что написано на листах. Следователь тщательно изучил описание целителя Доброва, походившего на обычного преподавателя, а может и заведующего кафедры, какой-нибудь философско-пустотрёпской науки. Открыв свой новенький дипломат, он бросил в него расследуемое дело, свою толстую записную книжку, купленную на днях в канцелярском, пачку сигарет и стопку сторублёвых купюр, стянутых резинкой. Таких стопок в его железном сейфе было немало. Будучи в Германии, Волков зря время не терял. Он открыл на небольшой улочке свой магазин по продаже алкоголя и табака, что было весьма прибыльно и удобно для отвода глаз.

Как назло, рядом со зданием следственного не было ни единого таксиста. Прождав пятнадцать минут и выкурив одну сигарету, Волков перешёл дорогу и спустился в метро. Добравшись по эскалатору до платформы, майор сразу же забежал в вагон и сел на свободное место. Благо, людей было мало, в обеденное время многие работали, что значительно сокращало загруженность метрополитена.

– «Станция Павелецкая. Переход на станции кольцевой линии» – сказал диспетчер вагона пассажирам. Многие вышли из поезда, в том числе и майор. Последний сразу направился на кольцевую и быстро доехал до Добрынинской, а после вышел в город. Кругом стояли однотипные дома с достаточно красивыми фасадами, гуляли родители с детьми, пока октябрь радовал погодой, а улицы патрулировали милиционеры. Подойдя к ним, Волков обратился к старшему по званию:

– Товарищ, подскажите, где тут находится главное отделение милиции, ну где у вас подозреваемые сидят? Не бывал здесь, плохо ориентируюсь.

– С какой целью интересуетесь?

– Мне нужно найти одного человека, на днях он женщину ограбил.

– А, этот старик, как там его…

– Степанов.

– Да, он самый. Ну, вам нужно перейти через вон ту дорогу, свернуть налево, потом прямо до конца сквера и сразу же упрётесь в отделение. А вы кем приходитесь этому Степанову, я могу узнать?

– Слишком ты много вопросов задаёшь, товарищ милиционер, – с ноткой недовольства сказал майор.

– Предъявите свой паспорт, вы кажитесь мне подозрительным! – в повелительной форме сказал старший патрульный.

Волков ослабил верхнюю пуговицу плаща, вытащил красное удостоверение с семью заветными золотыми буквами «КГБ СССР» и развернул перед назойливым человеком.

Патрульные мигом выпрямились, отдали честь, а старший сразу же сказал:

– Прошу прощения, товарищ майор, не знал!

– Не знание что…?

– Не освобождает от ответственности!

– Ничего, прощаю. Хвалю за бдительность.

Особист развернулся и пошёл к переходу через оживлённую улицу. Через полчаса медленного размеренного темпа, следователь подошёл к отделению милиции. Пройдя через пост дежурного и несколько коридоров, Волков подошёл к комнате допросов и попросил сотрудника привести к нему Степанова. Пока тот вёл к нему чудным образом вставшего инвалида, майор достал из дипломата свою записную книжку, затем стальную немецкую ручку и маленький пузырёк коньяка. Ожидать пришлось не долго. В комнату завели испуганного мужчину, на вид шестидесяти лет, седовласого и щетинистого. Лицо его было достаточно сухое и исхудалое, а глаза то и дело бегали в разные стороны. На подозреваемом была старая рубашка с несколькими оторванными пуговицами, заправленная выше пупка в старые спортивные синие штаны. На шее красовались подвешенные на нитку очки с толстыми линзами и заушниками с намотанной на них изолентой.

– Гражданин Степанов? – сухо спросил следователь.

– Я! Меня чего, расстреляют?! Ах вы, нелюди, из-за лисьего воротника готовы старика прибить. Я, между прочим, этими вот руками Берлин брал в сорок пятом!

– Надо же, я как раз оттуда приехал, – усмехнулся особист.

– Так меня еще и немец будет расстреливать?! Не бывать такому! Дайте мне пистолет, я прошу честную дуэль!

– Успокойтесь, гражданин Степанов. Безусловно, ваши руки сделали множество великих подвигов, например, кражу воротников у беззащитной женщины. Я пришёл не за этим, тут ваша вина уже доказана. Расстреливать вас никто не станет, посидите в колонии честные лет пять, там ваши руки и не на такое сгодятся.

– Вы для начала представьтесь! – продолжал заведённый старик.

– Вот, это уже правильный вопрос. Меня зовут Волков, Николай Алексеевич. Я начальник следственного отдела КГБ. А вас как зовут?

– Спиридон Михайлович. Степанов. Чем это я так заинтересовал «кгбшников»?

– Меня интересуете не вы, а некий гражданин Добров. Знакомы с ним?

– Да. Замечательный человек! Он меня на ноги мигом поднял, не то что мой терапевт. Ходит как собака сутулая, сделать ничего не может! – с вылетающими слюнями затараторил собеседник.

– Вы, Спиридон, успокойтесь. Лучше расскажите мне о Доброве.

– Не хочу я вам, немцам, что-то говорить!

– Я не немец. Моя фамилия Волков. Ни о чём не говорит?

– Всё равно ничего не скажу. Так и так на зоне пятак сидеть.

Волков пристально вгляделся в места, где через порванные пуговицы торчали фрагменты тощего тела. Внимание привлекла часть татуировки, на которой был изображён Ленин, а под его профилем виднелись буквы «О» и «Р».

– Давайте отвлечёмся, – предложил следователь. – Я так понимаю, вы уже привлекались по похожей статье, верно?

– С чего бы это?

– У вас татуировка с товарищем Лениным, а внизу написано «ВОР». Как там это у вас переводится? «Вождь октябрьской революции»?

– Да, и что?

– В вашем досье не сказано ни о каких ходках с 1945 года. До этого времени о вас почти нет никакой информации. Если бы не татуировка, то я бы и не подумал, что вы уже сидели.