14 инкарнаций Саны Серебряковой

– Могла бы снова не проговаривать это…

– Не вини себя за такую жизнь, нельзя сказать, что ты в чем-то виноват. В тот раз, все лучшее в нашем существе перетекло сюда и оба полученного опыта были необходимы и полезны.

– Да, это меня, видимо, должно порадовать. Я обогатил наше существо бесценным опытом. Давай, в следующий раз, твоя очередь разживаться таким опытом.

– Прости, но ты к этому более предрасположен, у тебя, скажем так, лежит к этому душа.

– Это ты сейчас пошутила, или что?

– Как хочешь, так и понимай.

Сана пошла дальше, не став ничего пояснять, Саше осталось только чертыхнуться и идти следом.

Заросшая дорога привела к еще одному каменному зданию, совсем развалившемуся от времени. Кажется, это была школа. Первый этаж оказался относительно цел.

Стоя посреди помещения, на стене которого уцелела доска, Сана подняла из кучи мусора стул и села, жестом предложив Саше проделать то же самое.

– Что ты видишь? – спросила Сана.

– Э-э, что за вопрос? Разрушенную деревню.

– Зеро-вирус уничтожил это место и многие другие. Территория размером в четверть континента превратилась в безжизненное запустение.

– К чему ты клонишь?

– Деятельность человека может быть разрушительной, но не оставляющей следов. Посмотри, вокруг лес, буйство растений, сюда возвращаются животные. Люди уверены, что они зло и несут миру разрушение, но на этой планете было столько войн, а в древности куда более страшных и разрушительных, чем мы можем себе представить, и все же нигде не осталось и следа. Людям не стоит зазнаваться, самое страшное, что они могут придумать, сглаживается через несколько десятилетий. Вся наша суета – миг перед вечностью планеты.

– Глубокомысленно, но зачем мы здесь?

– Я хотела показать тебе это место и рассказать о детях, которых я учила. Рассказать о том, что ничто не бессмысленно. Я прожила здесь пять лет, учила своих учеников, учила чему-то и жителей деревни, с которыми общалась волей-неволей каждый день, но все они исчезли в один миг, и кажется, что в моей жизни не было смысла, но он есть. Прежде всего для меня.

– Если прошлые жизни существуют…

Сана перебила:

– Мне нравится твое «если», учитывая, что мы сидим в пустой деревне, и я тебе рассказываю, что здесь было пятьдесят лет назад.

Саша продолжил:

– Все эти люди родились где-то вновь и помнят что-то из того, что ты им дала?

– Конечно, они родились вновь, и, конечно, то, что я им дала, не исчезло, а осталось с ними, стало их частью. Но и они мне многое дали и научили. Я любила этих детей, они любили меня, и мы учились любви, доверию и стремлению быть лучше, чем мы есть. Я узнала, что даже плохие люди, на самом деле в глубине души хорошие, и ведут себя так подчас, потому что никто не научил их иначе. Если их понять, найти дорогу к сердцу, они раскроются и покажут миру себя с лучшей стороны. Также не бессмысленны трагедии подобного рода. У всего есть свой смысл, даже если люди не способны его увидеть и понять. Трагедия в Африке серьезно изменила мир.

Сана помолчала немного, обведя комнату глазами, а потом встала, хлопнув в ладоши:

– А теперь, пора возвращаться!

– Что? Уже, а я только вошел во вкус. Ты такая внезапная Сана…

– Я хочу, чтобы ты подумал об уроках, полученных сегодня.

– Я завтра проснусь, и все, о чем буду думать, что такой трип не ловили даже хипари после ЛСД.

– Ах да, я чуть не забыла, спасибо что напомнил. Надо дать тебе какой-то предмет, иначе с тебя станется посчитать все случившееся с момента моего появления у тебя дома экстравагантным сном, и мне ничуть не хочется опять повторять фокусы с огненными шарами, чтобы снова доказывать тебе, что я волшебница.

Саша занервничал:

– А может, нам, все-таки, оставить это сном?

– Нет-нет, ты спал всю жизнь и пора уже проснуться.

Сана наклонилась и подняла с пола деревянную машинку:

– Это принадлежало младшему из детей. На, положи это под подушку, когда вернемся, и тогда твоя сладкая утренняя иллюзия, о том, что ты по-прежнему в своем тихом и предсказуемом мирке, рассыплется в пыль.

– О, ты так добра сестренка, но стоит ли? Это же вещь из зараженной зоны, а ты хочешь, чтобы я притащил ее в Россию? Это вообще безопасно?

– Не будь идиотом, период жизни зеро-вируса всего несколько часов, и за пятьдесят лет от него не осталось и следа. Ты же знаешь, что причина, по которой сюда не возвращаются люди, это, в некоторой степени, отсутствие достаточного населения в уцелевших окружающих странах, а еще суеверие и страх.

– Я думал, всему виной договор о нейтральной территории на сто лет и превращения места в эдакий заповедник памяти.

– Это лишь следствие. Никто не хочет жить среди сорока миллионов призраков. Но через пятьдесят лет Африка будет стремительно развиваться, и суеверия уже не помешают идеи, что оставлять бесхозными столь большие площади, довольно расточительно.

Саша повертел полученную машинку в руках. Стараясь не думать, где те руки, что держали ее последний раз.

Сана прошлась вдоль покосившейся школьной доски, проведя пальцем по желобку для мела.

– Наш разговор об Анваре и твое непонимание, напомнили мне об этом месте. Поэтому я хотела показать, что не так все очевидно в мироздании. Нет четкой градации добра и зла. Возвращаясь к твоему вопросу – а что если мой выбор приведет к худшим последствиям. Посмотри вокруг. Здесь случилась катастрофа мирового масштаба, кто решил, будет она или нет? Что привело к ней? На эти вопросы не ответить, будучи только человеком.

– Черт возьми, о чем ты?

– Эта катастрофа уже была задана самими обстоятельствами, запрограммирована судьбой. Она могла быть здесь, в нашем времени, а могла не быть. Но важно то, что само событие уже существовало в системе мироздания. Вспомни наш разговор о времени. Времени не существует, а значит все одновременно, и эта катастрофа не возникла вдруг, а была всегда. Она была, есть и будет. Решение одного человека не создаст ее и не уничтожит. Разница лишь в том, для кого это станет реальностью, а для кого нет. Люди не понимают, почему в шестьдесят восьмом году чокнутый диктатор Мухато пустил ракету с экспериментальным вирусом и уничтожил четыре страны со всем населением, включая свою собственную. Но на самом деле, они сами сделали это своей реальностью, чтобы получить урок.

– И что, этот парень, что пустил ракету, не несет ответственности за то, что сделал?

– Всю полноту ответственности он будет нести только перед собой самим, а не перед нами или богом. Может быть, содеянное изменит его, создаст то, что называют кармой. Но карма работает не так, как себе представляют люди. Он будет всегда чувствовать некое подсознательное чувство сокрушительной ошибки, которое начнет толкать его к ситуациям, разряжающим накопленный потенциал вины. Он был глупым, но он был тем, кто он есть. Опасным недоумком с красной кнопкой, которую нажал, как только она оказалась у него в руках. Если людям нужен такой урок, значит что-то не в порядке и с людьми и с миром, что они строят.

– Ты что, его оправдываешь?

– Нет. Но легко все спихнуть на одного человека и сказать, это он все устроил, но чьими руками, с чего согласия и кто ему позволил? Мы сами допустили это, вот в чем проблема. Психов надо обходить стороной, а не бросаться к ним в объятье, идти к ним в гости, или тем более голосовать за них на выборах, давать мандат ООН и закрывать глаза на явные признаки все большего помешательства.

– Ты довольно складно говоришь, Сана. А как же ты? Ты вмешиваешься в судьбы людей!

– Да ты меня уже достал! Вот в прошлом я действительно вмешивалась, а Анвар – это скользящее прикосновение, а не вмешательство в ход мироздания. Я помогла парню понять то, что он и так чувствовал. Он просто случайный бедолага, которому я не дала спиться и погибнуть, а ты мне теперь плешь проешь из-за этого?

– Ты умеешь перемещаться куда угодно, творить из воздуха вещи, и, судя по твоим описаниям, это лишь маленькая доля твоих талантов. Бог его знает, что ты еще можешь и как применишь такие способности. Может, ты сейчас полетишь в Нью-Йорк, выдернешь из земли Эмпайр Стэйт Билдинг и воткнешь его наоборот верхушкой вниз, просто шутки ради!

Сана открыла рот, но тут же закрыла, не найдя что сказать.