Петушок или курочка

Еще несколько дней я не отходил от овечки, нося ей большие ломти хлеба, а она смотрела с укором на меня своими печальными, прозрачными глазами с черным бревнышком горизонтального зрачка посредине, словно говоря: «Ну что ж ты наделал, почему ты испугался и сам не освободил меня или не позвал бабушку?» Мне было стыдно за то, что я поначалу с гадким интересом рассматривал, как она запуталась, а потом даже считал, что ей попало за дело.

Тяпков в особой жестокости больше не был замечен. Тетя Нина и бабушка, обсуждая потом эту историю, говорили, что он совсем пропил мозги.

Глава 10. Тяпков

В августе из областного центра к тете Нине приезжали на постой студенты, которые занимались сельхозработами на соседних полях. Студенческий отряд располагался в ее доме, и повсюду в избе на полу, накиданных матрасах, кроватях, на пови?ти и даже в горенке, рядом с медогонкой и засохшими тельцами пчел, молодежь устраивалась на ночлег.

Тетя Нина варила на всех похлебку, кашу, макароны по-флотски, поила молоком. Для Тяпкова – это был звездный час. Он прихорашивался, надевал чистые брюки и рубашку, подходил к комоду в большой комнате и выпрыскивал на себя несколько капель «Шипра»[32 - Одеколон фабрики «Новая заря».], сначала сидел со всеми за столом, выпивая самогонку стопку за стопкой, разговаривал со студентами, преувеличивая собственное гостеприимство (хотя им тут и не пахло, ведь совхоз за постой платил хорошие деньги), а затем как-то незаметно и бесповоротно пьянел, его лоб покрывала нездоровая угарная испарина, он начинал материться, темнел до багрового цвета, кривил рот и, посасывая воздух углами губ, свирепел и зверел. Он выискивал какого-нибудь студента, к кому можно было докопаться, и провоцировал на конфликт: уставившись тяжелым взглядом, исподлобья, он зло цедил:

– Чего не жрешь ничего, а? В городе, небось, такого и не пробовал? Что вы там, в городе, хоть жрете?

– Николай Васильевич, не беспокойтесь, все в порядке, мы кушаем, все нормально!

Студенты не понимали, куда он клонит, и что это лишь предлог для того, чтобы начать скандал.

– А чего вы привезли с собой тушенку? Думаете, в деревне ничего нет, да? А чего тогда вы сюда вообще приперлись, раз ничего нет? А?

– Коленька, андел[33 - То же, что и ангел.] ты мой, ты бы похлебал немного супчика-то, а то ведь ничем не закусываешь! А?ндел ты мой! – причитала тетя Нина, боясь, что студенты уедут. Пыталась успокоить его, но он не унимался.

– Нинуха! Тащи все на стол! Пусть посмотрят, как мы живем!

– Коленька, а?ндел ты мой, почто ты разошелся-то, сиди выпивай спокойно, не трогай ты их…

Но его уже было не остановить. Встревала моя бабушка.

– Николай Василич, я тебя прошу, перестань ты это!

Тяпок строил страшные рожи, хватал себя за торчащие худые скулы и зачем-то несколько раз моргал так, что на его голове двигались волосы, хлопая со злостью себя по коленям.

– Я?комлемна! – говорил он, обращаясь к бабушке, – ты куда лезешь?

Он вскакивал с лавки и дергал за кольцо в полу, пытаясь приподнять крышку голбца, затем откидывал ее к стене и спускался в пахнущую плесенью и влагой темноту, потом выныривал оттуда с трехлитровой банкой соленых огурцов, затем появлялись банки с солеными помидорами, патиссонами, белыми грибами, черничным и малиновым вареньем. Он тащил все банки на стол и тут же пытался все их открыть и вывалить содержимое на тарелки!

– Коля, что ты делаешь-то, паразит ты этакий, а! Ну, как тебе не совестно, что ж ты продукты-то портишь, кто ж это и?сть-то будет? – тетка Нина старалась утихомирить его, но все было без толку.

Тяпкова несло. Он победно оглядывал стол и посмеивающихся студентов, но чувствовалось, что этим не закончится. Мне не хотелось, чтоб он заметил меня. Я прятался на скамье среди студентов, запивая пироги с малиной свежим молоком из крынки.

Неожиданно Тя?пу резко качнуло куда-то в сторону, и он ушел. Слышно было, как он ругается по матери и пыхтит. Вдруг он вернулся, держа в руках охотничье ружье.

– Ну, что, притихли, щас я вас всех поубиваю – сипел он.

Бабушка и тетя Нина встали у него на пути, грудью заслонив нас.

– Ты что? Совсем сдурел, пьяный черт! Совсем уже!

Он стал сопротивляться, стараясь оттолкнуть их. Тут кто-то из студентов не выдержал и поднялся.

– Чего лезешь, сюда иди, щас я тебя наряжу, – страшно сипел Тяпков.

Двое здоровых парней вскочили, сгребли тщедушное и ничего не соображающее тяпко?вское тело в охапку вместе с ружьем и потащили на сеновал. Все выскочили из избы смотреть, что будет.