Вселенская Стая. Мировоззренческий фантастический роман

– Чтобы я исчез совсем, сгинул в глубине ночного Города так же, как и остальные пропавшие экспедиторы? Нет уж, спасибо, дорогой Виктор Павлович, лучше мне до вокзала как-нибудь самому добраться, – обеспокоился я. – То есть опасность, то её нет? Вас чего-то не поймёшь.

– Да что с тобою здесь произойдёт? – сейчас он уже будто начал уговаривать меня самого. – У тебя же блокиратор имеется, чего зря волноваться? Я его на зарядку поставлю, часа три вполне будет достаточно.

– Что у меня имеется? – переспросил я, напрягши извилины.

– Прибор такой, небольшого размера. Я его незаметно тебе в сапоги вмонтировал. Действие устройства ты активируешь, когда надеваешь их себе на ноги.

Он опустил руку вниз, указывая на мои обутки. Такую обувь я носил постоянно, в любое время, не расставался с ней иной раз даже тогда, когда спать ложился.

Тут мне припомнилось, как Виктор Павлович вручал мне эти сапоги, рассказывая явно какие-то небылицы о действии потусторонних сил на поведение грызунов, что именно такая обувь сможет уберечь меня от различных паразитов, кишащих в округе, якобы подсознательно на них воздействуя. Он выдал мне эти сапоги после трагического ранения весной и предупредил, чтобы я ни в коем случае их не менял и никому не передавал, что это – его подарок и будет крайне неприятно, если они как-либо окажутся в чужих руках. Обувка в действительности была очень удобной и прочной, и я особо не привередничал.

– И что же это такое?! Сами говорили: носи на здоровье, от грызунов помогут, незамеченным останешься, даже если находишься на расстоянии видимости этих тварей! Но как прибор будет работать здесь, в Городе?

– Какая разница. Принцип-то используется один и тот же. Просто я сделаю немного эффективнее его действие, увеличу мощность до максимума, – хитро подмигнул он мне, дабы таким простецким способом показать своё доброе расположение и, естественно, немного меня успокоить.

– Не хотел тебе говорить, да уж пришлось, – вздыхая, сказал он с нескрываемым чувством облегчения в голосе, будто скинул со своих плеч некоторую долю тяжёлой ответственности.

Подошло такси обычного жёлтого цвета, как и было положено для их образа деятельности. Почему-то именно с этим цветом у меня ассоциировалась данная служба. Конечно ещё и с чёрными шашечками на боку, а также и с прямоугольным фонарём, прикреплённом обязательно на крыше. Хотелось крикнуть со всей дури: «Эй, извозчик!», или нечто подобное в таком роде, но, к сожалению, водителя на месте не оказалось, да и не было там никогда, будто его и вовсе не должно было быть там изначально.

Виктор Павлович сам сел за руль, непривычно путаясь в педалях и коробке передач, перевёл машину в ручной режим, и после помог мне нормально поместить мешок на заднем сидении. Транспорт, естественно, оставлял желать лучшего, напоминал своим видом некое подобие катафалка. Всё было в нём невзрачно: покатое лобовое стекло для обзора, запасное колесо, торчащее большой шайбой сзади, наполовину прикрытое чёрным брезентовым чехлом, металлическая решётка на крыше для дополнительного багажа. Палыч громко хлопнул дверью, затем, подождав, пока я заберусь на соседнее сидение и закрою за собой дверь, резко тронулся с места, будто этим испытывал автомобиль на прочность. Эх, такую бы машину к нам в посёлок пригнать! Уж она бы точно всю нечисть в округе распугала!

Виктор Павлович выехал на знакомый проспект и, миновав трамвайные пути, резво погнал вперёд. Автомобиль сотрясался дребезжащим грохотом, гудел двигателем внутреннего сгорания, ревущим, словно целое стадо собак, наткнувшихся на одиночного, пытавшегося спастись от них бегством грызуна. Мимо неслись привычные многоэтажки: объёмные коробочки для людей, по-особому разделённые на несколько частей, дабы те могли там свободно находиться и существовать. Однако в таких сооружениях почему-то никто не жил. Подобное можно было утверждать смело, наблюдая закрытые металлические двери подъездов, которые я иногда проверял на прочность из чистого любопытства, когда имелось для этого свободное время.

Также по дороге нам встречались красивейшие парки и скверы, с довольно симпатичной архитектурой, растительностью, иногда с фонтанами и памятниками, изображавшими людей в странных одеждах или доспехах, с щитами и мечами, читающими какую-нибудь умную книгу, либо уверено показывающими вдаль, скомкав в другой руке собственный головной убор, точно подчёркивая этим твёрдость и решительность своих намерений. На нас надвигались огромные, выполненные целиком из стекла здания, отливающие тёмной синевой окон и балконов, красиво переливающихся на солнце, словно крылья летучей мыши в ночном небе на пике её взлёта, величаво и уверенно парившей над окрестностями посёлка.

Проехав проспект до конца, мы повернули налево, выехали на незнакомую мне просёлочную дорогу, как тогда представлялось: каким-то чудесным образом ниоткуда взявшуюся здесь, посреди Города, или уже в самом его конце – достоверно сказать не могу. Ведь окромя центра я толком нигде не был, и даже не предполагал себе, как выглядело всё на его окраинах.

– Что, не ожидал? – подковырнул меня Виктор Павлович, замечая моё растерянное состояние.

Он старался удержать руль в руках, который то и дело норовил выскользнуть у него. Машину бросало то вправо, то влево, так как вся дорога была изрыта огромными ямами и впадинами. И мы вместе с ней подпрыгивали как на батуте.

– Ничего, скоро приедем, то время действительно поджимает. Ты ведь погостишь у меня немного, я надеюсь? – справился тот.

– Останусь уж, куда деваться. Всё-таки интересно, чем дело закончится. Честно признаться, такой дороги мои глаза ещё не видели, – отметил я, пытаясь что-либо рассмотреть сквозь образующийся туман из пыли и песка. – Хотя Вам-то зачем так со мною откровенничать?

– Как это грустно ни прозвучит – надоело правду скрывать. Грядут великие изменения, и всё довольно скоро откроется. Чем раньше вы о них узнаете – тем лучше будет для нас всех. Время уходит быстро, словно вода, пролитая в песок.

Действительно, события развивались довольно стремительно. Приближался вечер, да и солнце исчерпало свой период пребывания в небе, находилось сравнительно недалеко от линии горизонта. А там потемнеет живо, и впрямь глазом не успеешь моргнуть.

Мы остановились на пустыре, можно сказать: прямо на свалке различных хозяйственных отходов – недалеко от продуктового ларька, каким-то невероятным образом очутившегося в этой глуши. Он был закрыт и вероятно никогда не работал вообще, как следовало, хотя на нём и красовалась вывеска с надписью «Продукты», довольно прилично оформленная, безусловно, привлекающая внимание гостей. Может статься, что он всё-таки открывался время от времени, по мере необходимости. Возле него размещалась видимо какая-то овощная база – некое кирпичное сооружение с невысокими металлическими дверями и покатой крышей, уходящей тыловой частью точно под землю.

Чуть вдалеке, на свалке, я заметил сидящих и изредка поглядывающих в нашу сторону нескольких человек, расположившихся там буквально на куче мусора, непонятно чего вообще там делающих. Некоторые из них что-то перерывали, непрерывно копаясь в отходах, складывали найденное себе в мешки, особо не торопясь, по-свойски разгребали разлагающиеся завалы.

Виктор Павлович вышел из машины и потянулся, разминая затёкшие конечности. Я тоже открыл двери и прямо-таки вывалился оттуда, минуя подножку, на запылённую дорогу, чуть выпачкав в мягком сухом песке свои сапоги.

– Ну вот мы и на месте, – раскрыв заднюю дверь, констатировал он, вытаскивая наружу мой сверхтяжёлый рюкзак, после одевая мне его точно на подставленные плечи. – Ступай прямо к ларьку. Я пока машину закрою, – он подал мне в руки небольшой блестящий ключик с продёрнутой в ушко замасленной верёвкой. – Отворяй его и ложи туда свой мешок. Никуда он оттуда не денется, уж будь в том уверен. Ключ можешь оставить себе.

– Послушайте, а кто это там на помойке роется? Им что, магазинов мало, или столовых на всех не хватает? – возмущённо полюбопытствовал я, пробуя, тем не менее, развернуться в их сторону. – Раньше таких людей я нигде не видел.

– И не вздумай подходить к ним близко. Хватит с тебя уже одного знакомства здесь. Ещё неприятностей не оберёшься, – Виктор Павлович легонько подтолкнул меня в направлении ларька. – Иди давай, куда я сказал, и не выспрашивай лишнего, чего действительно тебе знать не положено.

Пройдя примерно около пятидесяти метров и поставив рюкзак внутрь, я обернулся, не понимая, почему Палыч остановился так далеко, хотя до требуемого места разумнее было проехать на машине. Через несколько секунд мне уже ничего объяснять не пришлось.

– Покажу тебе работу программы обновления Города, а заодно и продемонстрирую новое оружие в действии, – прокричал он мне, доставая одну из своих гранат.

Палыч сорвал кольцо и бросил её под автомобиль. Та кубарем подкатилась под машину, остановившись с удивительной точностью в аккурат между её колёсами.

– Падай на землю, если жизнь дорога! – скомандовал он, распластавшись после и сам, словно какой-то пляжный отдыхающий, желающий ещё раз насладиться тёплым мягким песочком, радуясь последним солнечным дням уходящего лета.

Я последовал его примеру, однако совершенно без удовольствия или какого-либо азарта, ни на секунду не отрывая взгляда от злополучной гранаты.

«Зачем машину-то уничтожать, какой в этом смысл? – подумалось мне. – Всю посуду в столовой переколотил. Может, его разум как-либо серьёзно пострадал от непрерывного проживания в Городе? Что же мне здесь попадаются одни сумасшедшие! Как ни приеду, так будто нарочно: никогда без приключений не обходится».

Раздался взрыв, сотрясший поверхность, как почувствовалось – невероятно страшной силы, образовав в эпицентре облако из пыли и песка, словно он был в состоянии разорвать даже землю рядом на несколько частей. Автомобиль подлетел вверх, превращаясь попутно в груду обломков. Он взорвался после и сам, вспыхнул страшным огненным пламенем, порождённым в свет топливом, с лихвой остававшемся у него в бензобаке.

– У меня просто нет слов, – лишь смог вымолвить я в завершение, вставая с дороги, отряхиваясь от насевшего на одежду песка и пыли. – Они давно уже закончились, ещё в столовой.

– Ну и не нужно ничего говорить, – отозвался Виктор Павлович, сверкая глазами. – И так, надеюсь, всё понятно. Пойдём лучше, я покажу тебе свои апартаменты.