Длань смерти

Тоорваль – убийца ордена отступников Тиразан.

Тхаир – неофит ордена отступников Тиразан.

Уолтер – стражник у Северных ворот.

Уотт Садот – бывший командир городской стражи, ныне капитан личной стражи претора.

Фиммер – верховная мать культа Савора.

Шейла Мальф – ученица ордена Саерре. Девушка Ардоса.

Эйдон Тайвер – куратор Северного отделения Багровой руки

Элис Капур – покойная жена Садона Капур и мать Ласса.

Элоиза Беллен – жена Волгера Беллен. Бывшая любовница Ласса Капур.

Энтон – культист, последователь Савора.

Пролог

Если долго вглядываться во тьму можно увидеть свет. Кто-то когда-то говорил мне об этом. Когда головные боли отступают и мой затуманенный разум вновь обретает ясность, я вспоминаю имя этого человека и имена других людей. Тех, кто окружал меня. Любил, ненавидел, помогал, предавал и убивал.

Однажды я уже находился во тьме балансируя на грани жизни и смерти. Я боролся с ней пытаясь не дать поглотить меня, сделать меня своей частью. Казалось, это было так давно что не верится в то, что это случилось именно со мной. Но это было именно так. Я умер пронзенный отравленным клинком другого убийцы. Как же его звали? Память часто подводит меня. Мои мысли словно в плотном тумане. Но я должен вспомнить. Должен. Как делал это все предыдущие дни или ночи до этого. Вспомнить, чтобы жить и не дать тьме поглотить меня.

Глава 1

Во тьме

Сожаления. Вот что мне осталось. Сожаления о том, чего я могла добиться, о том, кем мог стать мой подопечный. Холодные стены моего узилища напоминают мне о моем провале. Я так несчастна, так одинока. Покинута всеми. Мои имя опорочили и сделали посмешищем для народа Ардалии. Клочок бумаги, немного чернил, старое перо и огарок свечи, вот вся та роскошь, что была оказана мне в эти последние дни моего нахождения в темноте узилища. Я пытаюсь уместить эти строки на несчастном пожелтевшем листе даже не надеясь, что кто-то их прочитает. Просто мне становиться легче после того, как я выплескиваю свои мысли на бумагу. Мне некому выговориться и от того на душе у меня неспокойно. Казалось бы, меня уже ничего не должно заботить, ведь близится день моей казни. Но все же я не поддаюсь отчаянию, хотя должна признать, что постепенно оно начинает одолевать меня. Но ничто не гложет меня так сильно, как мои сожаления. Ничто так не уничтожает человека как сочувствие к себе и своему прошлому. Если кто-то все-таки прочитает эти строки, я хотела бы сказать вам, никогда не сожалейте даже если ваши деяния приведут вас к столь же печальному концу что и меня.

Из последней записи Лайнии Соферет

Сначала была боль – пульсирующая, сильная и тошнотворная. Я плавал в ней словно в липкой мерзкой жиже. Она затягивала меня словно трясина, медленно и мучительно поглощая, заставляя растворяться в ней, а затем выплевывала меня, принуждая погружаться в нее снова и снова. Запах гниющей плоти неустанно следовал за мной обволакивая и не давая свободно дышать. Иногда я слышал отдаленные голоса, но они были так слабы, что я не мог разобрать слов. Они звучали для меня словно жужжание назойливой мошкары, от которого я не мог избавиться. Голоса лишь мешали мне, смешиваясь с болью и тошнотворным запахом. Я думал, что происходящее будет длиться вечно, но в какой-то момент все закончилось. Боль отступила, и я смог вздохнуть полной грудью. Ни вязкой жижи, ни запаха гнили, ни надоедающих голосов. Ничего – лишь тишина и умиротворение. Я просто плавал в пустоте словно в пузыре воздуха, что появляется в мутной речной воде. Не было ничего и никого, что могло бы помешать моему пребыванию в этом месте. Но и это длилось недолго. Пузырь лопнул и закруживший меня водоворот смял мое тело, а затем выбросил на берег реки пустоты. Там я и лежал до тех пор, пока меня не нашли. Три темных фигуры похожие на размытые рваные тени, которые трепещут в отсветах факелов. Одна из них протянула ко мне подобие руки и я, не раздумывая, ухватился за нее, сам не осознавая того, что делаю. От прикосновения с холодной мертвенной ладонью все мое тело пронзило ледяной болью, но как бы это ни выглядело странным, мне она показалась приятной. Тень притянула меня к себе обволакивая, сливаясь с моим телом. Я начал задыхаться. Мне не хватало воздуха и от ощущения полной беспомощности меня охватил животный ужас. А в следующий момент все вокруг взорвалось мириадами осколков, заставляя меня кричать и корчиться от страха.

Я стоял на коленях чувствуя, как холод каменных плит постепенно начинает пробирать меня до самых костей. Мне стоило бы встать, но сил не было. Я, тяжело хватая ртом воздух, приоткрыл опущенные веки. Я находился в квадратном помещение пол, стены и потолок которого были выложены плитами желтого гранита. В комнате было светло, но при этом я не наблюдал ни одного источника света. Здесь вообще не было ничего кроме голых стен да двухстворчатых массивных дверей из толстого железа. На левой створке был выгравирован знакомый мне знак скрещенных кинжалов, а на второй сжатый кулак с поднятым вверх указательным пальцем. Такого я прежде не видел. Я опустил взор уставившись в желтый гранитный пол.

– «Что я здесь делаю?» – совершенно равнодушно подумал я. – «Зачем я здесь?» Внезапно я вспомнил серые размытые силуэты и меня пробрала дрожь. Я все еще ощущал то леденящее прикосновение и страх, который обуял меня в те мгновения.

– «Встань».

Грубый мужской голос так отчетливо раздался в моей голове, будто бы сказавший это стоял рядом со мной, но в помещение никого не было.

– «Встань».

Голос стал громче и настойчивее, заставляя меня невольно поморщиться от неприятного покалывания в висках. Я повиновался, тяжело поднимаясь с колен. Слабость, овладевшая моим телом, заставила меня пошатнуться, но на ногах я устоял.

– «Иди».

Голос подстегнул меня словно хлыстом, и я сделал шаг. А за ним второй. Ноги едва слушались меня. Они словно были заключены в тяжелые кандалы, которые не давали сделать мне шага. Но тем не менее я шел, медленно шаг за шагом продвигаясь вперед. Достигнув двухстворчатых дверей, я остановился, уставившись на массивные створки, так словно баран, смотрящий на дверцу загона.

– «Открывай».

Голос в моей голове заставил меня вздрогнуть, и я тут же с силой налег на створки. Они отворились легко и бесшумно. Я сделал шаг вступая в длинный зал с высокими сводчатыми потолками. Обилие серебряных настенных светильников, расположенных с периодичностью равной вытянутой руке, ярко освещали его. Длинная, с узорами в виде диковинных птиц, ковровая дорожка тянулась через весь зал кончаясь у изножья трех тронов в дальнем его конце.

На них восседало трое. Церемониальные золотые маски в виде суровых человеческих ликов и инкрустированные драгоценными камнями скрывали их лица. По обе стороны ковровой дорожки выстроившись вдоль нее рядами стояли люди в темных одеждах. Их лица были так же скрыты за холодной безмолвностью серебряных масок. Они стояли, почтительно склонив головы. Покорные и послушные, они более походили на статуи, чем на живых людей. Хотя являлись ли он людьми знать я не мог, ведь мне было неизвестно что сокрыто под этими масками.

Голос, вновь настойчиво раздавшийся в моей голове, заставил меня двигаться вперед. Я ступил на твердый шероховатый ворс ковра и пошел сквозь ряды застывших, словно статуи, фигур. Они стояли недвижимо, никак не реагируя на мое появление. Примерно посреди зала мне почудилось, что одна из фигур справа от меня слегка приподняла опущенную голову, но возможно мне это просто показалось. Я неминуемо приближался к трем тронам и восседающим на них «некто» в золотых масках. Остановился я в шаге от их изножья, когда повелевающий голос велел мне это. Трое безмолвно взирали на меня. Я уставился в ответ ожидая их решения, хотя и не знал в чем оно состоит. На всей троице были темные длинные мантии, а руки скрывали тонкие перчатки из черной кожи. Остроконечные капюшоны скрывали их головы, а маски выказывали полное равнодушие к происходящему.

«На колени» – тот же голос, буквально вдавил меня в пол. Ноги мои подкосились, и я тяжело рухнул на ковер с вышитыми диковинными птицами. Восседающий в центре, чей трон находился уровнем выше остальных, пошевелился. Его руки, лежащие на резных каменных подлокотниках, слегка дрогнули.

– Ты, – его голос мягкий, но настойчивый, грохотом раздался в моей голове, хотя в зале при этом царила гробовая тишина. – Ты снова здесь и на этот раз надеюсь ты знаешь какой именно вопрос задать нам. Так спрашивай.

– Я не…, – тяжело дыша попытался сказать я. – Я не знаю.

В глотке пересохло так, будто бы я не пил целую вечность. Возможно, так оно и было. Я посмотрел прямо в искусно выгравированные на золотой маске глаза, которые словно живые пронзали меня своим взглядом.

– Он не знает, – прорычал тот, что сидел слева. Это именно ему принадлежал тот голос, что заставил меня подняться и прийти сюда, а затем опуститься на колени.

– Он не знает, – насмешливо фыркнула та, что сидела справа. Голова в маске слегка склонилась набок. Я мог поклясться, что, если под маской скрывалось настоящее человеческое лицо, женщина в этот момент улыбалась.

По рядам людей в серебряных масках, если они таковыми являлись, пробежала волна ропота, больше похожая на тихий шелест листьев. Ладонь в тонкой кожаной перчатке глухо ударила о резной подлокотник трона призывая всех к тишине.

– Ты снова здесь и снова не знаешь вопроса, который хочешь задать нам, – мужчина, восседающий на центральном троне, медленно повернул лицо, сокрытое маской, сначала влево, а затем вправо.

– Тогда зачем он здесь? – голос мужчины слева стал более сдержанным и спокойным, но в нем все еще чувствовался гнев. – Почему он вновь стоит перед нами?

– Может потому, что он избран? – в голосе женщины не осталось и капли ее прежней насмешливости.

– Возможно, – медленно кивнул мужчина в центре. – В любом случае тот факт, что он уже во второй раз стоит перед нами говорит о том, что он нечто большее чем просто мальчишка, давший клятвы нашему ордену.

– Это еще ничего не доказывает, – возразил мужчина слева.

– Помнится мы однажды сошлись на том, что будем обучать его, – заявила женщина.

– Возможно для этого еще не пришло время, – тут же ответил мужчина слева, уставившись на меня выгравированными на маске глазами. – Но для смерти не существует времени. Она берет свое, когда пожелает. Для нее нет преград.

– Испытание? – голос женщины прозвучал неуверенно.

– Мы не можем. Он еще не готов, – возразил мужчина слева.

– У нас нет выбора. У него нет выбора, – голос восседающего в центре прозвучал словно приговор. – Смерть решила за нас. Если он пройдет Испытание у него появится шанс. Если нет…

– Он канет в небытие, – заключила женщина. – Как и множество других, что были до него и будут после него. Что же, я не против, пусть попытается. Мне будет забавно посмотреть на это.

– Ему не пройти Испытания, – равнодушно заметил мужчина на троне слева. – Но, если он сделает это, я возможно и стану его обучать. При условии, что он справится.

– Если он хочет обмануть смерть, то справится, – заявила женщина, подаваясь чуть вперед так, будто бы хотела рассмотреть меня поближе. – В нем есть что-то такое. Может у него и вправду выйдет. Если он сумеет совладать с собой.