Что такое счастье

Так почему же разбойник был взят в рай? Он осознал свое нравственное ничтожество, свою греховность, понял, что ему никогда не быть в раю, и от всей души раскаялся, от всей души смирился. И из этого душевного состояния обратился к Иисусу: «Помяни меня, Господи, во Царствии Твоем», в котором за мои беззакония мне никогда не быть. И поразительный ответ Христа: «Сегодня же будешь со Мною в раю». Вот где открывается сущность христианства, его уникальность, его, если хотите, прямое противоречие со всеми религиями мира! Настоящая «антирелигиозная» религия!

Спасается человек, оказывается, за глубокое осознание своей греховности, за искреннее покаяние, за смирение. Вот то единственное, что спасает человека. Бандит осознал все безобразие своей жизни и – хотя в последний момент своей жизни – раскаялся. Этим он очистился от всей прежней грязи, от крови, от насилий и убийств, которые совершил в своей жизни. Именно на это Христос и ответил: «Сегодня же будешь со Мною в раю» без прохождения мытарств, без «трех», «девяти», «сорока дней» – а сегодня же!

Вот то состояние души, та цель жизни, которая отвечает христианину на вопрос: как жить сегодня? Не о мирской стороне жизни говорим – об этом пусть говорят другие; мы говорим о христианстве, о том духовном состоянии души человека, при котором только он становится способным принять Царство Божие без возможности повторного отпадения от Бога. Вот где сущность, вот к чему призывается человек, вот что является целью, которая только открывает врата Царствия Божия.

Но это, на первый взгляд, очень простое дело оказывается, к сожалению, невероятно трудным. Трудно увидеть себя хуже других – я все время вижу себя лучшим… По крайней мере не хуже – это точно… Грехи же есть? Ну, есть, а у кого их нет? И опять я хорош! И всегда хорош! Когда я опаздываю на лекцию и спрашиваю: «Кто виноват?», студенты дружно отвечают: «Нет, нет, не Вы, Алексей Ильич!» «Ну, молодцы, – говорю, – правильно, у вас, вижу, хорошая богословская подготовка…».

И вообще я никогда не бываю виноват; всегда виноваты другие, но не я. Одной из ярких характеристик моего духовно «хорошего» состояния и является непрерывное охуждение и осуждение всех вокруг себя, особенно более удачливых, более умных, талантливых, состоятельных, власть имущих… Вот тут уже все держитесь – и Путин, и Медведев, и Патриарх, и архиереи, и чиновники, и все, кто на виду. Один я хороший! (Правда, об этом прямо я никому не скажу.) Вот ответ на ту присказку, которую часто можно услышать: поживу, а потом покаюсь. Нет, совсем не так просто увидеть себя, чтобы искренно покаяться. Но какое безумие видеть себя лучше всех! И о чем это говорит? О том, как далеки мы от христианства – от того, как следовало бы нам жить сегодня.

Нужно стремиться к исполнению заповедей Христовых, которые являются совсем не законами и приказами Бога, а Его просьбами к человеку: «Ну, будь же ты милосердным к людям, великодушным к их недостаткам, помогай неимущим, относись с вниманием, не обманывай, не лги, не притворяйся, очищай душу свою от всякой грязи». Заповеди – это просто нормальные свойства нормального человека. Жить по ним и призывает Бог человека. Вот что они такое, а вовсе не приказ или Закон Божий, за неисполнение которого человек будет наказан.

Поэтому грех – это вред, причиняемый человеком своему телу, своей совести, своим отношениям с другими людьми, своим делам и проч. Бог, будучи любовью, только предупреждает человека: смотри, не делай этого, если не хочешь себе вреда. Не хочешь болезней, страданий тела и души – не делай им ничего плохого, не нарушай законов их жизни, которые Я тебе открываю. И как не закон запрещает выпрыгивать из окна с третьего, пятого или десятого этажа, а сама опасность для жизни такого поступка, так точно обстоит дело и с заповедью Бога о грехе. Бог своей заповедью предупреждает и, если хотите, умоляет человека: не лицемерь, не льсти, не ищи славы, похвал, власти над другими, не лги, не воруй, не блуди и так далее, иначе очень пострадаешь.

Христианство называет грехом все то, что для человека является не чем иным, как ударом по его душе и телу. Грех – это всегда то зло, та рана, которую человек наносит сам себе. И как любящие мать и отец предупреждают ребенка об опасностях, так и Бог человека, ибо Бог есть любовь. Не закон, не угрозы Бога, а голос Его любви, открывшей нам, что для нас является добром, а что злом. Вот что такое грех, что такое заповеди и что такое «наказания», которым мы подвергаемся в своей жизни. Не Бог, а мы сами наказываем себя, раня, калеча не только свою душу, свое тело, но и других людей.

Бог оставляет свободу за человеком. Выбирай, человек, ты свободен! Однако знай, поскольку твоя душа и твое тело – это не какой-то бесформенный хаос, а они устроены закономерно, то если хочешь быть здравым, святым, прекрасным, то живи в соответствии с их законами.

О подобном же говорит и медицина, предупреждая от испорченных продуктов, физических и психических травм, безнравственных поступков. Не врач же наказывает нас, когда мы не слушаем его предписаний и нарушаем указанные им законы жизни организма – мы сами себя наказываем. О том же говорит и Православие: не Бог наказывает нас, а грех, которым мы раним и убиваем сами себя.

Как же правильно жить сегодня? – Естественно, сопоставляя свои поступки, дела, слова и мысли с Евангелием, а как же иначе? Может быть, есть какие-то другие нормы? Может быть, по Карлу Марксу жить, или Фрейду, или Юнгу? По кому жить прикажете, где эти нормы, зная которые и живя по ним мы могли бы обрести наше благо? О, если бы мы почаще серьезно обращались к Евангелию. Оно говорит, как жить, и история Церкви предлагает нам множество примеров жизни тех людей, которые, взяв эту «карту», эту «рецептуру», начали тщательно следовать им. Они увидели, что? на этом пути духовной жизни требуется, что? является главным, что? второстепенным, какие опасности стоят на нем, что необходимо делать. Речь идет о святых отцах, о подвижниках, которые осуществили в своей жизни то, о чем говорит Евангелие. Их жизнь и труды – это неоценимое сокровище, они оставили нам описание этого пути – свидетельства своего опыта, открывшего им Самого Бога. Они всем своим существом познали, что Бог есть невыразимая Любовь к нам, грешным.

Конечно, как достигали они святости, для нас, бедных, это практически невозможно. Однако они показали путь, показали, на что способен человек, чего он может достичь. В каких условиях? В любых.

Но не надо думать, что когда Церковь говорит об опыте святых отцов, то призывает христианина к тому, чтобы не есть, не пить, не спать, не жениться, не выходить замуж и так далее – какой вздор! Ничего подобного! Никто не требует от нас того уровня, на который были способны эти великой силы духа люди, подвизавшиеся в пустынях, горах, лесах и затворах.

Мы живем в миру. И хотя мы ошибаемся и грешим – но есть величайшее средство обновления, которого нет в других религиях: покаяние. У нас есть возможность молитвы покаяния, смывающего всю ту грязь, в которой мы постоянно вываливаемся. Вспомним правого разбойника.

И никто не может мешать нам молиться, кроме, правда, нас самих. Да, мы не подвижники, но они призывают нас не забывать как можно чаще: сидим ли, стоим, идем ли – где и когда угодно – молиться. Как? Кто мешает нам хотя бы минуту, хотя бы несколько раз мысленно произнести замечательную молитву, заповеданную нам всеми отцами: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного», или кратко: «Господи Иисусе Христе, помилуй меня». От всей души, с полным вниманием, благоговением.

Вот оно – средство общения не с кем-нибудь, а с самим источником всякого блага – Богом. Это действенное средство у нас в руках – разве трудно произнести эту молитву? Нет времени? Что за самообман, самооправдание! В наших руках находится сильнейшее средство, которым можем буквально исцеляться в скорбях, неприятностях, нестроениях, расстройствах, семейных неурядицах, спорах… И нужно как можно чаще прибегать к этому великому средству. Все, кто воспользовались им, знают и говорят, какое это благо в нашей жизни.

На моих глазах произошел очень интересный случай. К игумену Никону (Воробьеву) пришла из деревни женщина и говорит: «Я очень страдаю. Живу одна, никому не нужна, скука, не с кем поговорить, все неинтересно – одна пустота какая-то. Я в отчаянии, помогите…». И он дал ей такой совет: «Попробуй как можно чаще, но только с вниманием, благоговением и покаянием произносить вот эту краткую молитву: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешную». Женщина была очень простая, она выслушала отца Никона, поблагодарила: «Спасибо, батюшка, хорошо, я постараюсь». Где-то через год она вновь пришла, но уже с какими слезами благодарности: «Батюшка, вы меня просто спасли, спасли мою жизнь, я в такой радости, мне теперь никого не нужно – спаси Вас, Господи!» Счастье получила эта простая женщина, счастье познания Бога. И много ли потребовалось для этого? Только вера и твердая решимость.

Вот, оказывается, как можно жить сегодня. Нужно не мечтать, не залетать в заоблачные высоты – надо обратить, наконец, внимание на свою душу, и использовать то проверенное средство – покаяние, которое ни от каких условий не зависит. Тот же игумен Никон говорил, что когда он сидел в лагере с уголовниками, то молитва Иисусова спасала его от ужасов этой пытки. Какое чудодейственное средство! Думаю, что нам нельзя забывать об этом.

Вот как надо жить сегодня! Стремиться жить по заповедям Христовым, молиться как можно чаще краткой молитвой Иисусовой, искренне каяться, исповедоваться, причащаться! И стараться постоянно читать творения святых отцов и подвижников, потому что у них мы находим не только нужные наставления. Кто начнет читать, хотя бы по две-три странички в день, увидит, какая сила благодатная исходит от этих прекрасных слов наших православных святых.

* * *

Для желающих, хотя бы теоретически познакомиться с основами духовной жизни, особенно полезны творения святителя Игнатия (Брянчанинова), прежде всего, его первые два тома и письма. Сейчас эти книги издаются, и каждому христианину их нужно иметь. Конечно, просто необходимы книги его верных учеников: письма Валаамского старца схиигумена Иоанна (Алексеева), игумена Никона (Воробьева), которые фактически перелагают на современный язык труды свт. Игнатия и дают ясный ответ на вопрос: как жить сегодня. Очень полезно читать «Душеполезные поучения» аввы Дорофея, письма Георгия Затворника, Феофана (Говорова), игумении Арсении (Себряковой), «Моя жизнь во Христе» и «Предсмертный дневник» Иоанна Кронштадтского, «Мир и радость в Духе Святом» старца Фаддея Витовницкого и др.

Путь к святости

Как точно показаны главные пороки человека в искушениях Христа во время Его 40-дневного поста! Дьявол предлагает Ему камни превратить в хлебы; дать все царства мира за поклонение себе; и, наконец, совершить уже откровенно безумный поступок: чтобы показать Свое Божественное достоинство, гордо броситься с крыши храма. Любимый ученик Христа апостол Иоанн в этих искушениях видит выражение самой сущности т. н. мирского содержания жизни, оторванной от мысли о Боге. Он пишет: все, что в мiре: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мiра сего (1Ин. 2: 16).

Преподобный авва Дорофей (VI век) расшифровывает эту мысль в более конкретных понятиях, усматривая сущность этих искушений в трех самых основных страстях: сластолюбии (комфорт и наслаждение), сребролюбии (богатство), славолюбии (жажда славы и власти), и указывает, что все они исходят из одного источника – гордости.

Евангелие сообщает о том, как Христос отверг все их, противопоставив Свой путь жизни человека пути мира: 1) Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим (Лк. 4: 4), 2) Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи (Лк. 4: 8), 3) Не искушай Господа Бога твоего (Лк. 4: 12).

Но человечество в целом[23 - Выступление на Конференции «Сергиевские научно-богословские чтения» в МПДА, посвященной 700-летию со дня рождения прп. Сергия Радонежского.] живет именно этими страстями, культивирует их и жаждет их исполнения, как в личной, так и в общественной жизни. Целые философские системы обосновывают их ценность, все научно-техническое развитие направлено на их максимальную реализацию.

Однако история жизни, как отдельного человека, так целых народов и всего человечества, ярко показывает, к каким пагубным последствиям приводит такое исключившее Бога из жизни мировоззрение. Оно становится опаснейшим врагом человека. Ибо алчность, жажда власти и гордыня, став господствующими в душе, в самом корне разрушают ее, порождая вражду, ненависть, зависть, убийства, предательства и прочие бедствия, нарушая мир между людьми и народами. И никакая внешняя власть не в состоянии остановить это зло: ни мудрый законодатель, ни гениальный философ и ученый, ни политик, насытивший народ хлебом и зрелищами. «Ни в каком устройстве общества, – писал Достоевский, – не избегнете зла… душа человеческая останется та же… ненормальность и грех исходят из нее самой».

В «Братьях Карамазовых» в уста беса он влагает следующие потрясающие по своей психологической глубине слова: «По-моему, и разрушать ничего не надо, а надо всего только разрушить в человечестве идею о Боге, вот с чего надо приняться за дело! С этого, с этого надобно начинать, – о слепцы, ничего не понимающие! Раз человечество отречется поголовно от Бога, то само собою, без антропофагии, падет все прежнее мировоззрение и, главное, вся прежняя нравственность, и наступит все новое. Люди совокупятся, чтобы взять от жизни все, что она может дать, но непременно для счастья и радости в одном только здешнем мире. Человек возвеличится духом божеской, титанической гордости и явится человеко-бог… а ему “все позволено”… Для бога не существует закона! Где станет бог – там уже место божие! Где стану я, там сейчас же будет первое место… “все дозволено” и шабаш!»

Православие предлагает совершенно иное ви?дение смысла жизни человека. Оно призывает его к очищению души от этих разрушительных страстей, открывает путь к святости. Убедительным свидетельством его истинности является множество примеров жизни тех подвижников, которые «мечом и луком» достигали духовного совершенства.

Что же такое православная святость, как приобретается она, каковы ее основные свойства и критерии, что представляет собой святой человек?

Абсолютной святостью является Бог, потому и святость человека есть не что иное, как причастность Богу (ср.: 2 Петр. 1: 4), духовное уподобление Ему, обо?жение, или, как говорил преподобный Серафим Саровский, «стяжание Духа Святого». Главнейшие свойства Бога, которые с особой очевидностью открылись в Боговоплощении и на Голгофе, – любовь и смирение. Степень приобретения этих свойств является показателем уровня святости человека. При этом Священное Писание и святоотеческое учение подчеркивает, что все прочие добрые свойства и добродетели человека получают свое положительное содержание только на твердом основании этих основополагающих краеугольных камней и без них теряют всю свою ценность.

Апостол Павел писал о любви: «Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13: 2–3). О смирении же святые отцы говорят, как об основе и источнике самой истинной любви. Насколько оно необходимо в духовной жизни, в кратких и сильных словах сказал, например, святой Исаак Сирин (VII век): «Что соль для всякой пищи, то смирение для всякой добродетели… потому что без смирения напрасны все дела наши, всякие добродетели и всякое делание»[24 - Авва Исаак Сириянин. Слова подвижнические. М., 1858. Слово 46. С. 289.].

Но как достигается святость?

Прежде, чем говорить об этом, необходимо сделать одно существенное замечание. Принципиальным условием православного подхода в рассмотрении любых вопросов веры и жизни является обращение к святоотеческому учению как единственно достоверному источнику в понимании Божественного Откровения. Вызвано это тем, что только приобщение Духу Божьему, святость человека, может гарантировать истинность его суждений. А когда определенная мысль высказывается не одним святым отцом, но многими, то это свидетельствует о том, что она является не мнением человеческим, но откровением Духа Божия и, следовательно, есть сама истина.

Этим критерием Православие принципиально отличается как от католицизма, в котором последним гарантом истины является слово одного человека – римского папы, так и от протестантизма, где вероучение любой общины и даже одного человека оказывается столь же авторитетным, как и любых других, чем полностью перечеркивается само понятие истинности в религии. Это в том и другом случае пагубно отражается и на понимании духовной жизни.

В Православии понятие святости проистекает из единства опыта богопознания великих подвижников древней Церкви. Этот опыт является объективным критерием в оценке всех явлений духовной жизни и дает возможность христианину правильно оценить собственные духовные состояния. В современных условиях этот критерий особенно важен. Ибо понятие о духовной жизни все больше подвергается различным инородным влияниям. Мерилом духовности верующего нередко становится не любовь и доброжелательство к каждому человеку, не терпение недостатков ближнего, не честность в поступках, а такое понимание воцерковленности, которое всю религиозную жизнь сводит к исполнению внешних церковных установлений и/или «умовому», по выражению свт. Феофана Затворника, знанию христианского учения.

Отсюда, само понимание святости человека приобретает ложный характер. Она оценивается на основании народных слухов, плохо поддающихся проверке случаев прозорливости, исцелений, изгнания бесов, предсказаний и, особенно, чудес.

Вопрос о чудесах в оценке святости является чрезвычайно важным, поскольку для верующего, не знакомого с учением святых отцов, чудеса оказываются самым главным доказательством святости человека. Такой верующий даже не подразумевает, что чудеса могут иметь различную природу, исходить не только от святого человека, но и от находящегося в бесовской прелести, и даже от природных способностей человека, то есть могут иметь разные источники, и непонимание этого может привести к трагическим последствиям. Об этом предупредил верующих Сам Господь: Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вот, Я наперед сказал вам (Мф. 24: 24–25). Об этой опасности предупреждают и святые отцы. Так, например, преподобный Кассиан Римлянин (V век) писал: «…Никто не должен быть прославляем за дары и чудеса Божии… Ибо весьма часто… люди, развращенные умом и противники веры, именем Господа изгоняют демонов и творят великие чудеса»[25 - Прп. Иоанн Кассиан Римлянин. Писания. М., 1892. С. 444.].

Чудеса, оказывается, сами по себе не являются определяющим признаком святости человека. Нужно крайне осторожно относиться к любым необычным явлениям и – пока нет возможности удостовериться в характере происшедшего и, прежде всего, в духовной целостности совершителя – не спешить принимать их за чудо Божье. Не чудеса свидетельствуют о святости человека, а, напротив, святая жизнь того, через кого они совершаются – вот что доказывает их истинность.

Но лжечудеса, как правило, происходят с теми, кто ищет чудес или внутренне считает себя достойным видеть и получать их, кто впал в самомнение (прелесть), кто ищет исцеления любой ценой, нисколько не задумываясь о том, каков источник этого исцеления, и что принесет оно душе – пользу или вред.

Один из опытнейших духовных наставников XIX столетия святитель Игнатий (Брянчанинов) подробно пишет о гибельности легковерия чудесам и искания их[26 - См., например, «Беседа в понедельник 29-й недели по Пятидесятнице. О чудесах и знамениях» (Еп. Игнатий Брянчанинов. Сочинения. СПб., 1905. Т. 4.).]. В одном из своих творений он приводит слова преподобного Кассиана Римлянина: «Чудеса, возбуждая удивление, мало содействуют святой жизни». И объясняет, что в отличие от язычников, не думающих о будущей жизни и жаждущих чудес для земного благополучия, христианин должен искать пользы душевной, исцеления от страстей для достижения вечности. Более того, святитель Игнатий, видя языческий настрой народа, предупреждает и предсказывает:

«С течением времени, с постепенным ослаблением христианства и повреждением нравственности, знаменоносные мужи умалялись. Наконец, они иссякли окончательно. Между тем человеки, потеряв благоговение и уважение ко всему священному, потеряв смирение, признающее себя недостойным не только совершать знамения, но и видеть их, жаждут чудес более, нежели когда-либо. Человеки, в упоении самомнением, самонадеянностью, невежеством, стремятся безразборчиво, опрометчиво, смело ко всему чудесному, не отказываются сами быть участниками в совершении чудес, решаются на это, нисколько не задумываясь. Такое направление опасно более, нежели когда-либо. Мы приближаемся постепенно к тому времени, в которое должно открыться обширное позорище[27 - Позорище (церковнослав.) – зрелище. – Ред.]многочисленных и поразительных ложных чудес, увлечь в погибель тех несчастных питомцев плотского мудрования, которые будут обольщены и обмануты этими чудесами»[28 - Еп. Игнатий Брянчанинов. Сочинения. СПб., 1905. Т. 4. С. 323–324.].

В одном из писем он говорит о той страшной беде, которая грядет на наш народ за его легковерность разным чудесам: «Бедствия наши должны быть более нравственные и духовные. Обуявшая соль[29 - Обуявшая соль (церковнослав.) – испорченная, потерявшая силу. – Ред.] (см.: Мф. 5: 13) предвещает их и ясно обнаруживает, что [наш] народ может и должен соделаться орудием гения из гениев, который, наконец, осуществит мысль о всемирной монархии…». Святитель Игнатий называет «обуявшей солью» состояние Православия в России, «гением из гениев» – антихриста, и наш народ – орудием его всемирного воцарения.

Как же христианину относиться ко всему, что предстает как чудо? Святитель Игнатий, обращаясь к Священному Преданию Церкви, говорит о необходимости большой осторожности: «Христианские аскетические наставники заповедуют не обращать особенного внимания на все вообще явления, представляющиеся чувствам душевным и телесным: заповедуют соблюдать при всех вообще явлениях благоразумную холодность, спасительную осторожность».

Он дает замечательный совет: «Святые Отцы повелевают подвижнику молитвы при случающихся явлениях вне и внутри себя пребывать равнодушным к ним и не внимать им, не признавая себя достойным видения святого. Они завещают, с одной стороны, не порицать явления, чтоб не подвергнуть порицанию святое, а с другой – никак не вверяться явлению, поспешно признав его истинным, чтоб не впасть в сеть лукавого духа…» Это предупреждение распространяется на любого христианина, оказавшегося перед лицом необычного явления. Данный совет может быть выражен кратко: «Не хули и не принимай!» Но, увы, ради чуда многие готовы отказаться и от веры своих святых отцов, устремляясь к иным богам (Втор. 6: 14).

Часто цитируемый святителем преподобный Григорий Синаит (XIV век) призывает: «…никогда не принимай, если что увидишь чувственное или духовное, вне или внутри, хотя бы то был образ Христа, или Ангела, или святого какого, или бы свет мечтался и печатлелся в уме. ‹…› Но узревший что-либо мысленно или чувственно и приемлющий то… легко… прельщается… Бог не негодует на того, кто тщательно внимает себе, если он из опасения прельщения не примет того, что от Него есть… но паче похваляет его, как мудрого…»

Святоотеческий опыт указывает, прежде всего, на важнейшие критерии правильной духовной жизни. И первым из них является не чудо, не прозорливость и прочее, а ви?дение подвижником своего личного нравственного и духовного несовершенства, своей греховности, глубокой болезненности самой природы человеческой и невозможности лишь собственными силами ее исцеления. Как писал преподобный Петр Дамаскин (VIII век), первым признаком начинающегося здравия души является ви?дение грехов своих бесчисленных, как песок морской[30 - Святой Петр Дамаскин. Творения. Книга первая. Киев, 1902. С. 33.]. (Этим, кстати, христианская антропология принципиально отличается как от гуманистической, так и от всех других религиозных антропологий, отрицающих наследственную порчу человека.) В богословии эта «генетическая» поврежденность человека именуется первородным грехом. Это ви?дение необходимо для правильного духовного развития человека по той причине, что без него невозможно приобретение смирения – основы всей духовной жизни.

О безусловной важности смирения говорит грехопадение первого идеально созданного человека. Событие это лежит в основе понимания всего христианского учения о человеке и спасении. Оно показывает, что ни совершенное знание тварного мира и власть над ним, ни богоподобная слава, ни полнота внутреннего и внешнего блаженства, которыми обладал первозданный человек, еще не гарантируют ему непоколебимую твердость пребывания в добре, истине и красоте образа Божия. Забвение им своей несамобытности и в то же время осознание своих совершенств в этом мире может, оказывается, легко привести к возникновению горделивого ощущения себя Богом (ср.: Быт. 3: 5), к противопоставлению себя Ему и подвигнуть к безумному бунту против Того, Кем он живет, и движется, и существует (см.: Деян. 17: 28).

Поэтому только личное опытное познание своего несовершенства, проистекающее из опыта правильной духовной жизни, ви?дения своих грехов и той глубокой поврежденности человеческой природы, которую сам человек не в состоянии исцелить никакими подвигами, дает возможность понять необходимость Христа, уверовать в Него как Спасителя и породить истинную веру, «непадательную», делающую человека святым. Такое духовное состояние именуется смирением и является залогом сохранения человека от возможного повторного отпадения от Бога, дает ему возможность вечного пребывания в Боге-любви.

И, напротив, как пишет святитель Игнатий, «не сознающий своей греховности, своего падения, своей погибели не может принять Христа, не может уверовать во Христа, не может быть христианином (хотя бы формально был им. – А. О.). К чему Христос для того, кто сам и разумен, и добродетелен, кто удовлетворен собою…»[31 - Еп. Игнатий Брянчанинов. Сочинения. СПб., 1905. Т. 4. С. 378.].