Шанс (сборник)

– До Мышиных гор недалеко, но ты еще можешь успеть, – сказала Дагни. – Догнать беглеца возможно.

– И вы хотите мне помочь?

Охотник потянулся, лег, положив голову на спину Фирну, произнес:

– Если ты желаешь завершить дело, за которое взялся, я могу предоставить тебе такую возможность.

– Зачем вам это надо?

– Я могу задать тот же вопрос. – Громила Орвар презрительно выпятил нижнюю губу. – Зачем это надо тебе? Ты что, и вправду дурак, раз решил затеять гонки во время Отига? Когда такие, как ты, лишь помеха на нашем пути. Что заставило твою задницу оставить дом, очаг, жратву, баб, тупые басенки и пуститься в дорогу?

– Я покажу, если тебе это интересно, брат, – сказала Дагни, легонько хлопая в ладоши. Воздух замерцал…

Корчма в Гунсе оказалась казенной, и это полностью устраивало Лённарта, экономившего скудное содержимое своего кошелька. Несмотря на то что охотник был вольной пташкой, добрый приятель из магистрата Строгмунда справил ему надлежащую бумагу, благодаря которой, когда монеты заканчивались, Изгой быстренько «переходил» на службу к королю и, пока не появлялись деньжата, пользовался щедростью его величества. Впрочем, на этот раз слово «щедрость» было явным преувеличением.

Гунс – маленький городишко, один из последних на тракте короля Густава, и ожидать от корчмы чего-то особенного, из ряда вон выходящего не приходилось. Маленькая, тесная, темная, плохо отапливаемая. С отвратительно вымытыми полами и столами, изрезанными ножами посетителей, она вряд ли кого-то могла к себе расположить. Особенно если остановиться на ночевку и поближе познакомиться с армией клопов, населяющих здешние матрасы.

Когда надо, Лённарт мог быть неприхотливым, но насекомые умудрились достать даже его. В итоге Изгой, выбравшись из клетушки, перешел в зал и, бросив плащ поближе к очагу, дотянул остаток ночи. Разумеется, когда наступило утро, он не преминул высказать хозяину заведения все, что думает о его домашних питомцах.

Теперь, невыспавшийся, а оттого мрачный и не слишком склонный к общению, он сидел на грубой шершавой лавке и без всякого аппетита ел стремительно остывающий пивной суп. Дверь со скрипом распахнулась, и вместе с холодом в зал вошел корчмарь с сыновьями. Они сгрузили в углу несколько вязанок хвороста. Лённарт придирчиво изучил плавающие в супе лук и яйцо, деревянной ложкой отогнал к краю тарелки имбирь и, откусив от большого, но, увы, уже успевшего немного зачерстветь ломтя хлеба, продолжил трапезу.

– Вы останетесь на время Отига, господин? Огонь будет гореть всю ночь.

– Нет, – не поднимая глаз, ответил Лённарт. – Иначе твои клопы выпьют из меня оставшуюся кровь к обеду.

Корчмарь скривил физиономию, но оставил комментарии при себе и занялся более важными делами. Изгой тем временем расправился с завтраком и попросил подбросить хвороста в огонь. Холодало.

Дверь на улицу вновь распахнулась. В корчму вошел высокий худой человек. У него было грубое, обветренное лицо, густые седые усы и большой утиный нос. Встретившись взглядом с Лённартом, он приветливо кивнул, оббил снег с сапог и, сняв бобровую шубу и шапку, небрежно кинул их на ближайшую лавку. Цепкий глаз охотника за головами сразу приметил пояс незнакомца. Из лосиной кожи, с потемневшей от времени серебряной пряжкой и выбитой на ней королевской короной.

В гости пожаловал староста Гунса. Он переглянулся с корчмарем, подтащил свободную лавку к столу Лённарта и сел напротив него, даже не соизволив спросить разрешения. Изгой дернул бровью, но решил промолчать и посмотреть, что будет дальше.

Хозяин заведения поставил между ними две кружки с пенистым пшеничным пивом, не чета тому, из которого был приготовлен суп, и две тарелки пышущей жаром гречневой каши с сельдью.

– Вам бы почаще здесь появляться, – хмыкнул Лённарт, не спеша прикасаться к угощению. – Стряпня улучшается на глазах.

Староста вежливо улыбнулся, и вокруг его серых глаз разбежались веселые морщинки. Он достал трубку с длинным мундштуком, сделанную из дорогого, редкого в этих местах бриара. Вопросительно посмотрел на собеседника, дождался кивка-разрешения и извлек из внутреннего кармана жилета кисет. Тот был не дешевым, хорошо сделанным, украшенным золотым тиснением. Старинная, памятная вещь.

Пока глава Гунса набивал трубку табаком, Лённарт налег на кашу и пиво. Староста прикурил от протянутого расторопным хозяином корчмы огонька, выпустил в воздух клуб едкого сизого дыма и прищурился.

– Меня зовут Халле. Как вы уже, наверное, поняли, город находится в моем ведении. Не буду ходить вокруг да около. Мне нужна ваша помощь. – Он помолчал и добавил: – И мне, и Гунсу, и всем его жителям.

– Даже не подозревал, сколь важная я персона.

– Не скромничайте.

– Мы знакомы?

– Нет. Но разве это что-то меняет? Вы Лённарт из Гренграса. Лённарт Изгой. Охотник за головами. Слава бежит впереди вас.

– А слухи о моем появлении, как видно, распространяются еще быстрее.

– Что вы хотите от маленького городка? – Халле небрежно пожал плечами. – Здесь живут исключительно слухами. У вас репутация серьезного и честного человека. Мы готовы хорошо заплатить.

– За что?

– Сегодня утром произошла кража. Грабитель сбежал, прихватив с собой похищенное. Я бы хотел, чтобы вы нашли преступника, наказали и вернули пропажу ее владельцу.

Лённарт отставил наполовину опустевшую кружку.

– Это задание не выглядит слишком сложным.

– Вор из народа Мышиных гор.

Изгой в ответ лишь дернул бровью, но староста поспешил продолжить:

– Наши люди уже бросились в погоню. Однако их немного. Да и не обучены они брать след и подолгу преследовать преступников. А вы человек умелый.

– Прошло уже несколько часов. Он, если не дурак, убегает на козле, а не пешком. Ведь так?

– Так, – нехотя признался Халле.

– Несмотря на небольшой рост, эти твари быстрые, проворные и легконогие. Не каждый конь за ними угонится. Думаю, вам придется забыть об украденном.

– Это дело принципа, господин Лённарт.

– Вашего принципа. Не моего. Когда он доберется до границы, люди окажутся бессильны. Нам нет входа в Мышиные горы. А он будет как у богов за пазухой, пускай те и спят последнюю тысячу лет. Благодарю покорно, но мне неинтересна погоня, в которой нет никакой возможности выиграть.

– Город хорошо заплатит.

– И что с того? – Охотник за головами и ухом не повел. – Отиг на носу. Мертвецам деньги не нужны.

– До Отига еще два с лишним дня. Уверен, если вы поторопитесь, то догоните ворюгу еще до Хуснеса, куда, как я слышал, вы и так направляетесь. Согласитесь, двадцать эре серебра – хорошая сумма за плевую работу.

– Если бы работа была плевой, вряд ли бы вы ко мне обратились. Нет-нет! – Он вскинул руки. – Я не набиваю себе цену. Просто в преддверии Отига деньги мало что для меня значат. Не в этот раз. Спасибо за еду. Мне пора в дорогу.

Халле задумчиво выпустил колечко дыма, искоса наблюдая, как Лённарт забирает плащ.

– И вы вот так просто уйдете?

– А есть тот, кто меня остановит? – сухо бросил Изгой.

– Послушайте! Я заплачу сорок эре серебром. Сорок. Потому что это нелюдь. Тварь, осмелившаяся нарушить наши законы.

Изгой усмехнулся:

– Печально, конечно, но этого мало для того, чтобы я носился по морозу перед праздником. У меня свои дела. С вором вам придется справляться собственными силами, господин староста. Кстати, что такого ценного он украл?

– Ребенка.