Искра и ветер

– Привет! – сказал подошедший сзади Райл и, когда Альга вздрогнула, ловко схватил ее за талию, аккуратно ставя на землю.

– Так можно и до смерти напугать, – проворчала она. – Ты где пропадал два дня?

– Крутился в городе. У них сегодня праздник. Меня попросили помочь по мелочи в подготовке. Как твои руки?

– Спасибо. Я, если честно, и думать о них забыла.

Плетение, ранившее Белого, оставило на ладонях ожоги, и несколько дней Альга с трудом могла шевелить пальцами от боли. Но волдыри быстро сошли, и к кистям вернулась прежняя подвижность.

– Это хорошо, – одобрительно улыбнулся Райл. – Я вернулся только из-за тебя. Быть может, ты хочешь прокатиться?

– Куда? – удивилась она.

– В Кандерг, разумеется. Здесь нет других городов.

Она тут же вспомнила колдуна и, покачав головой, неуверенно ответила:

– Ты знаешь… что-то не хочется.

– Да перестань, – сказал Огонек. – Ты сиднем сидишь в этих стенах уже месяц. Я бы давно сошел с ума. Посмотри, какой чудесный день! Тебе пора развеяться. Я знаю чудесную таверну – там лучшее молоко с горным медом и кленовым сиропом по эту сторону Катугских гор.

– Хорошо. Убедил. – Девушка улыбнулась, не в силах противостоять его мягкому напору.

– Вот и чудесно! – тут же обрадовался Райл. – Я спущусь, скажу, чтобы для тебя подготовили лошадь. А ты подходи. Лады?

– Лады, – произнесла Ходящая простецкое словечко. – Я скоро.

Через десять минок она была в седле и вместе со своим спутником ждала, когда откроют створки северных ворот.

– Выделить вам сопровождение, госпожа? – спросил дежурный офицер.

Альга хотела согласиться, но Райл с усмешкой ответил:

– Благодарим, но эта предосторожность ровным счетом ни к чему. Там совершенно безопасно.

Сразу после Клыка Грома дорога пошла под уклон, размашистым серпантином поползла по каменистому еловому склону, затем спустилась в широкое, залитое столбами солнечного света ущелье, на дне которого бежала пенная, рокочущая, сверкающая бирюзой река. Всадникам четырежды пришлось пересечь ее, перебираясь с одного берега на другой по низким каменным мостам.

Путь занял чуть меньше двух наров, но Альга за это время нисколько не устала, а, наоборот, воспрянула духом. Райл был прав – она устала сидеть в замке, и ей уже успел порядком надоесть маленький садик. Небольшое путешествие действительно оказалось очень кстати.

Тракт привел их в широкую, похожую на лист лопуха долину, где находился Кандерг – первый из северо-западных городов Империи. Он раскинулся по долине, кое-где заползая домами на пологие склоны гор. Длинный, хаотичный, без крепостных стен и башен. Горожане за многие века привыкли, что живут под защитой Клыка Грома, и опорные укрепления им ни к чему.

Город, стоящий на единственном торговом пути в этой местности, процветал. Все дома были двухэтажные, каменные, ухоженные. С красивыми крышами, на которых лежала ярко-бордовая черепица. Высоченная белая колокольня храма Мелота и ослепительно сияющий шпиль городской ратуши были видны издалека.

– Что у них за праздник? – поинтересовалась Альга, когда спутники въехали на наряженную и украшенную лентами центральную улицу.

– День основания. Чему ты так удивляешься?

Райл заметил, как девушка озирается по сторонам.

– Идет война, а люди все-таки не разучились радоваться.

– Ну до них война пока не докатилась. Ни боев, ни смертей, ни некромантов.

– Ошибаешься. Их она тоже коснулась. После того как исчезли путники и торговцы, здесь все должны были потуже затянуть пояса.

– Так и случилось. Но это не повод отменять праздник, – пожал плечами Огонек, приветливо поздоровавшись с каким-то прохожим.

– Когда начнется торжество?

– Ближе к вечеру. А пока у меня есть для тебя одно дело.

– Вот как? – Она подняла красивые брови. – О делах ты мне ничего не говорил.

– Это был сюрприз, – заговорщицки подмигнул он. – Просто я помню твои старые школьные таланты. Подумал, что тебе будет интересно.

– Ты о чем?

– Сейчас увидишь, – пообещал Огонек. – Да мы, собственно говоря, уже приехали.

Городская площадь была залита льдом и превращена в большой каток, на котором уже было полно гомонящей и визжащей детворы. С другой стороны катка, прямо напротив ратуши, украшенной лентами и еловыми ветками, стояло больше двух десятков кубов прессованного льда, похожего на зеленоватое бутылочное стекло. Каждый достигал в высоту четырех-пяти ярдов, а об их весе Альга могла только догадываться. От ледяных глыб веяло жутким холодом, и, прищурившись, девушка разглядела остатки плетения, все еще висящие в воздухе.

– Твоя работа? – спросила она у Райла.

– Да, – улыбнулся тот. – Почти целые сутки готовил для тебя материал. Я помню, как здорово ты создавала скульптуры в Долине, и подумал, что тебе будет интересно показать свои умения здесь. Все будут очень рады.

– А если бы я не согласилась поехать?

– Я был уверен, что ты мне не откажешь.

– Вот и обещанное молоко с медом, – поддела она его.

– Будет. И то, и другое.

– Ну уж нет! Сегодня я пью вино!

Он согласно кивнул:

– Без проблем. В той таверне есть несколько бутылок из Золотой Марки. Тебе понравится. Так что? Возьмешься?

– Я почти не работала со льдом, – сказала девушка, но в ее голосе не слышалось неуверенности, а карие глаза уже оценивающе изучали материал. – Да. Это будет интересный эксперимент.

Люди, собравшиеся на площади, довольно быстро сообразили, кто приехал вместе с Огоньком, и начались обычные поклоны, порой переходящие в раболепное блеянье. Городской совет в полном составе гнул спины перед госпожой и ворковал о чести, которой она их удостоила. Альга терпеливо вынесла все церемонии, ответила, что ей очень нравится город и она рада здесь находиться в такой замечательный день.

Слухи о Ходящей быстро распространились, и за спиной девушки, впрочем не подходя достаточно близко, собралось множество любопытных, желающих собственными глазами увидеть, как творятся чудеса.

Альга уже знала, что хочет получить, и, создав привычное, хорошо знакомое плетение, начала неспешную, кропотливую работу. Узкий поток, которым она управляла, острый, словно алмазный резец, снимал с глыбы тонкие пласты льда. Слой за слоем она углублялась в зеленоватый материал, придавая ему форму, объем, наполняя цветом, вдыхая жизнь.

Прочный лед поддавался, плавился под ее невидимыми «руками», становился чем-то сродни глине, горячему воску, раскаленному металлу, послушному приказам Ходящей. Он звенел и трепетал от восторга, чувствуя «искру», меняющую его.