Проклятый горн

– Аннулирован. И он не разрешал убивать людей.

– Ну конечно, пес. Такое разрешение есть только у Святого Официума, – с усмешкой произнес тот и тут же охнул, когда один из охранников с силой ударил его локтем под ребра.

– Покайся, – сухо произнес инквизитор. – Мучения тела ничто по сравнению с мучениями твоей души. Ты можешь сократить время своего пребывания в чистилище.

– Подумаю над твоим предложением, – восстановив дыхание, процедил Вальтер. – До Линна дорога долгая. У меня есть время.

– Гораздо меньше, чем ты думаешь.

Колдун усмехнулся, посмотрел мне в глаза:

– Зря ты сел в эту карету, незнакомец. Пешком было бы безопаснее.

– Заткнись, – пробурчал охранник слева, хотел замахнуться на заключенного, но взглянул на отца Леонарда и передумал.

– Не слушайте его и не бойтесь, – обратился ко мне Пес Господень. – Его угрозам не суждено осуществиться. Он лишен возможности причинять зло.

Карета в сопровождении всадников двинулась вниз по улице, направляясь к городским воротам внешней стены, прочь из Клагенфурта. Четырежды я видел в окно людей, молча расступавшихся перед клириками, один из которых держал стяг с гербом инквизиции – рука, сжимающее сияющее распятие веры.

Я подумал о том, что Проповедник, наверное, все еще дожидается меня у Мельничьих ворот и будет чертовски зол, когда поймет, что к чему.

Со слов Вальтера выходило, что его везут в столицу Удальна – Линн. Там есть и верховный трибунал инквизиции герцогства, есть и прямая связь с Риапано. С таким отступником, как колдун, на которого церковь повесила убийства в Крусо, поступят надлежащим образом. Казнят прилюдно, чтобы показать всем, что бывает с теми, кто покушается на верующих, но сперва выбьют признание.

А мне позарез нужно поговорить с бывшим слугой маркграфа Валентина прежде, чем его мясо запечется на костях.

Выстрелы загремели внезапно, карета дернулась вперед – я едва не врезался головой в стенку – и так же резко остановилась. В окно просунулась рука с пистолетом, грохнул выстрел, и пламя обожгло мне правую щеку.

Содержимое головы отца Леонарда разлетелось в стороны, все заволокло удушливым пороховым дымом. Я рванул дверь от себя, выкатился на улицу, едва не попав под копыта чьей-то лошади. Люди, напавшие на кортеж Святого Официума, были облачены в ало-серые мундиры кондотьеров. Наемники действовали споро и сейчас занимались тем, что рубили охрану. Один из них кинулся ко мне, я нырнул под карету, пролез под ней на четвереньках, оказался на противоположной стороне, обнажил палаш.

На меня сразу же напал чернявый малец в синем шапероне с нашивками сержанта. И надо сказать, он оказался серьезным противником. Я неплохо обращаюсь с палашом, но то, как он орудовал шпагой, сделало бы честь даже моему другу Натану. Мне хватало опыта лишь для защиты, но никак не для нападения. Лишь благодаря моему росту и силе, с которой я отбивал змеиные выпады, в первые тридцать секунд схватки мне повезло избежать смертельного укола.

Но тут к бою присоединился его товарищ с саблей, и стало совсем худо. Два опытных вояки загнали меня, как щенка, к стенке и прикончили бы, если бы не окрик:

– Стоять! Он со мной!

Сержант выругался, посмотрел на меня зло, точно я был его кровным врагом, но шпагу опустил и кивнул солдату, чтобы тот убрал оружие.

Вальтера вытащили из кареты, сбили цепь на ногах, чтобы он мог передвигаться.

– Быстрее, сукины дети! – рявкнул по-флотолийски чернобородый мужик с нашивками лейтенанта. – Хотите, чтобы нас половина города запомнила?!

Двенадцать кондотьеров, напавших на кортеж, бросились обшаривать карманы мертвецов и сундуки на крыше кареты.

– Мы договаривались только о твоем спасении, Вальтер, – на общем языке княжеств крикнул лейтенант. – О твоем дружке разговора не было.

– А я, по-твоему, в цепях и нуждаюсь в спасении? – поинтересовался я.

Он глянул на обнаженный палаш у меня в руке, хмыкнул:

– Да мне плевать. Договор дороже денег. Тебя в наших планах нет.

– А теперь есть. – Колдун повел все еще скованными руками. – Он мне нужен. Может, обсудим новые условия подальше отсюда?

– Твоя правда. Лезь на лошадь. И твой приятель тоже.

– Сперва сними с меня цепи, Кирино.

– Нашел дурака! Сначала деньги.

Тот коротышка, который едва меня не проткнул, подвел лошадей убитой охраны клириков:

– Прошу, господа.

Надо сказать, что произнес он это без всякой вежливости.

– Советую тебе воспользоваться столь щедрым предложением, ван Нормайенн, – с трудом забравшись в седло, буркнул Вальтер.

Проповедника, который мог бы воскликнуть: «Что ты делаешь?!», рядом не было, так что я поступал по собственному разумению, решив действовать по обстоятельствам, которые, кажется, в последние полчаса начали захватывать инициативу, положив на лопатки и разум, и логические расчеты.

– Этот сундук тебе был нужен? – спросил кондотьер Кирино, когда его люди сняли с крыши кареты оплетенный ремнями ящик.

– Только книга. Все остальное ваше, как договаривались.

Прыщавый наемник кинжалом срезал ремни, подцепил крышку и выбросил на мостовую ворох бумаг, три книжки, взвесил на ладони тяжелый, приятно звякнувший кошель.

– Так и думал, что псы не только молитвами живут. – Усмехаясь, солдат кинул деньги своему лейтенанту для последующего дележа. – Которая из книг?

– В зеленом переплете.

– Придержи ее у себя, – приказал командир.

– Нет! – тут же взвился Вальтер. – Исполни хотя бы часть своего обещания, Кирино. Книга мне нужна прямо сейчас.

– Ладно, отдай.

– Она, может, ценнее денег, раз так ему нужна.

– В ней дьявольские слова. Не надо связываться с волшебством, – резонно возразил лейтенант.

Солдат протянул томик своему товарищу на лошади, а тот, подъехав к колдуну, пихнул книженцию скованному за пазуху.

– Двинулись.

Маленькая кавалькада направилась по улицам, затянутым прогорклым дымом, мимо разоренных домов, сточных канав с забуревшей кровью, трупов и ошалевших после ночи людей, которые шарахались в стороны, чтобы не быть задавленными лошадьми.

Грядущее… так сказать, скрывалось от меня в глубоком тумане. Потому что наемники, которые по идее должны были охранять город и пресекать беспорядки, решили заняться наживой и начали с того, что без всяких сомнений перебили Псов Господних. Именно о таких я и говорил совсем недавно – им нечего терять.

Мы углубились в узкие торговые кварталы южных городских окраин, совсем рядом с воротами, где то и дело встречались усталые после бессонной ночи солдаты, которых собирали в отряды охрипшие сержанты. Уцелевшие блюстители порядка готовились штурмовать тех, кого в другое время они должны были защищать. Редкие войска надеялись выбить бунтовщиков с соседних улиц, закрепиться в ключевых точках и начать подавлять восстание.