Двуликий Янус. Спорт как социальный феномен. Сущность и онтологические основания

Проблема исследования. Суть проблемы, которой посвящено исследование, можно сформулировать следующим образом: «Насколько ценным для социально-философского анализа спорта (как социально-онтологического феномена, в котором, так или иначе, должно находить своё воплощение социальное всеобщее) выступает рожденное эмпирической теорией определение спорта в качестве специфической соревновательной деятельности и комплекса социально-ролевых отношений по подготовке и организации спортивного соревнования?»

Иными словами, проблема состоит в том, что вышеуказанные «узкое» и «широкое» определения спорта (даже в их совокупности), предположительно, не являются достаточной основой для анализа социально-онтологической сущности и существования спорта, не позволяют проникнуть в собственно социальную сущность спорта, хотя и не ставят перед собой подобной задачи.

Гипотезой исследования выступает научно (эмпирически и теоретически) обоснованное предположение о том, что социальная сущность и онтологические основания существования спорта могут быть раскрыты лишь в ходе философско-теоретического диалектического анализа, причём анализа спорта не самого по себе, вне его конкретно-исторического социального контекста, а путем сравнения социального института спорта с другими социальными институтами, как в области физической культуры, так и за её пределами.

Целью исследования является разработка, всестороннее обоснование и реализация научно-философского, диалектического, гипотетико-дедуктивного подхода к анализу спорта и формулировке сущностно-содержательного определения спорта как системного социального феномена, онтологические основания существования и эволюции которого детерминируются специфически преломляемым в спорте конкретно-историческим социальным всеобщим.

Объект исследования – спорт как системный и эволюционирующий социальный феномен.

Предмет исследования – социальная сущность и онтологические основания системного существования и эволюции спорта в качестве социально-онтологические объекта.

Автор монографии ставил перед собой следующие задачи:

1. Исторически и теоретически доказательно представить спорт в качестве подсистемного образования, возникающего и развивающегося в пределах физической культуры как более общей и широкой целостности, тем самым не частично и декларативно, а полностью и фактически порвав с тенденцией рассмотрения спорта в качестве автономного и в большей степени самодетерминируемого, самодостаточного объекта, лишь формально имеющего какой-то социальный контекст.

2. Поменяв акценты со структурно-функционального (в определенной степени метафизического и механистического) – на генетический и системный подходы исследования физической культуры, обосновать гетерогенность, сложность и диалектичность организации данной социально-культурной области, в частности, выявляя исходную, наиболее архаичную клеточку или ячейку физической культуры, в роли которой выступала древнейшая форма единоборства.

3. Проследить эволюцию единоборств от архаичной социальной формы до социального института в свете проблемы их связи с также развивавшимся и усложнявшимся религиозным культом в его святилищном, храмовом, церковном оформлении.

4. Выявить и обосновать конкретно-исторические причины и механизм становления второго (по времени возникновения) социального института физической культуры – института физического воспитания, а также его взаимоотношений с институтом единоборств, религией и религиозным культом. Исследовать причины и механизм упадка института физического воспитания в связи со становлением института спорта.

5. Исследовать древнюю агонально-спортивную соревновательную практику как одну из форм религиозно-культовой состязательности, характерную для племенных и национальных религий древних средиземноморских этносов. Акцентировать внимание на обосновании причин и степени секуляризации природы этих соревновательных культов, а затем на выявлении финансово-экономических и социально-политических причин и оснований становления «феномена атлетизма» – светской ипостаси данных культов, тем самым показав необходимость экономического и религиозно-политического анализа, в том числе современного спорта и Олимпийских игр.

6. Используя указанный фокус анализа, показать двойственность и внутренний антагонизм реальной и идеальной (иллюзорно-компенсаторной) составляющих социальной сущности и онтологических оснований существования спорта как на формальнологическом (понятийном), так и на сущностно-содержательном (деятельностном) уровнях, доказав целесообразность рассмотрения социального института спорта по аналогии с социальным институтом церкви в области их политического функционирования.

7. Использовав фундаментальную (в социально-философской и философско-спортивной традиции) теорию отчуждения для интерпретации результатов сравнительного анализа политического функционирования социальных институтов спорта и церкви, теоретически выявить и обосновать существование недоступной для традиционного эмпирического анализа спортивной деятельности, скрытой, теневой или «ноуменальной» части спорта, раскрывающей его сущность в качестве специфической формы (вида) производства капитала.

8. В свете религиозно-политического анализа спорта и теории отчуждения подвергнуть анализу традиционно позиционируемые философией спорта философско-теоретические основания (источники) спортивной науки:

– философско-просветительскую теорию гуманизма (прежде всего итальянского гуманизма);

– игровую теорию культуры Йохана Хёйзинги;

– идею и реализацию философско-педагогического проекта Олимпийских игр Пьера де Кубертена.

9. В свете религиозно-политического анализа спорта и теории отчуждения подвергнуть анализу саму вековую традицию развития философии спорта в единстве её зарубежных и отечественных составляющих с выходом на обоснование необходимости гипотетико-дедуктивного научно-теоретического проекта социально-философского исследования спорта, а также необходимости разработки сущностно-содержательного определения спорта как идеального объекта строгого теоретического анализа.

10. В том же научно-теоретическом и социально-философском ключе рассмотреть проблему понятийной и модельной идентификации спорта (в частности, современного спорта). Решить данную проблему разработкой социальных моделей и сущностно-содержательного теоретического определения спорта как системного социального феномена.

Теоретико-методологической основой исследования выступает широкий круг фундаментальных (классических и неклассических) научных и философских трудов различных авторов, но в качестве главных, системообраующих источников рассматриваются две теории:

– формационная теория Карла Маркса и Фридриха Энгельса;

– теория отчуждения, прежде всего в интерпретации Людвига Фейербаха и Карла Маркса.

В меньшей, но значительной степени теоретико-методологическое влияние на автора данного исследования оказали:

– теория дикости, варварства, цивилизации Льюиса Генри Моргана;

– диалектика Гегеля;

– концепция социокультурного отчуждения Освальда Шпенглера и Эриха Фромма.

Эмпирической базой исследования выступают: реальный спортивный процесс, систематизированные данные и результаты исследований в области педагогики, психологии, истории, социологии физической культуры и спорта.

Методы исследования. В исследовании применяются следующие философские и научные методы:

– диалектический метод (принципы детерминизма, целостности, системности, историзма, единства исторического и логического, восхождения от абстрактного к конкретному);

– общелогические методы, операции, процедуры определения и деления понятий, индукции, дедукции, аналогии, доказательства и опровержения;

– научно-теоретические методы идеализации, интерпретации, гипотетико-дедуктивного построения теории;

– научно-эмпирические методы анализа документов, включенного наблюдения, социологического опроса.

Если часть указанных методов применяется в той или иной главе (параграфе) авторского исследования, то как минимум четыре метода выступают в роли сквозной методологии для всей представленной работы. Это диалектические методы (принципы):

– логического и исторического;

– восхождения от абстрактного к конкретному;

– единства логики, диалектики и теории познания.

К этой же группе относится и гипотетико-дедуктивный научно-теоретический метод.

Авторское понимание, интерпретация каждого из указанных методов нуждается в некотором пояснении.

1. Метод (принцип) логического и исторического, помимо всего прочего, предполагает единство и последовательность формальнологического и содержательного (исторического и иного эмпирического или теоретического) анализа с целью прояснить логическую правильность демонстрационных рассуждений, истинность выдвигаемых тезисов и приводимой аргументации.

2. Принцип (метод) восхождения от абстрактного к конкретному предполагает целых шесть векторов движения исследовательской мысли:

– от предварительно нерасчлененного интуитивно очевидного образа объекта – к сбору первичной эмпирической информации о нём;

– от сбора указанной информации – к формированию научно-теоретической концепции предмета исследования;

– от концепции – к получению необходимого и достаточного объема и качества эмпирических данных путем реализации научно-исследовательской программы;

– от данных – к получению итоговых научных показателей путем теоретической интерпретации этих данных;

– от аналитики показателей – к подготовке и внедрению практических рекомендаций;

– от внедрения последних – к итоговому логическому анализу результатов научной разработки и практического внедрения концепции по критериям теоретической зрелости.

Правда, пятый и шестой векторы хода исследования в настоящей работе видимым образом отсутствуют по причине её социально-философского характера. Однако они «читаются» контекстуально и при должном усилии их легко развернуть подобно всем остальным векторам.

3. Принцип единства логики, диалектики и теории познания в нашей интерпретации близок к принципу единства логического и исторического, однако здесь скорее имеет место отношение подчинения, нежели полной совместимости суждений. Речь идет о том, что логика процесса на формальном уровне в стратегических точках отражает диалектику его развертывания, а это сходство (или единство), в свою очередь, фиксируется (или должно фиксироваться) в теории познания, стремящейся к получению и передаче истинного знания.

Наконец, гипотетико-дедуктивный метод и построенная на его основе одноименная теория (в отличие от аксиоматической или описательной теории), как доказывает история и философия науки, есть единственный способ подтверждения претензии на получение достоверного знания. Данный способ рождается научно-исследовательским механизмом, не только охватывающим теоретический, эмпирический и практический уровни анализа, но и полностью совмещающий позиции, принадлежащие разным уровням исследования. Поэтапно это достигается: