Лесная одалиска

Совсем далеко – под разжаренным жалом,
Вращается почва, скругляясь ранимо,
Мечтая зелёным сплестись одеялом…
Себя вымораживая, выжигая,
Как тенор, спасающий ноту фальцетом,
Живём на кусочках разбитого рая,
Давно именованном сухо планетой.

«Весна, вода, видения….»

Весна, вода, видения.
Апрель капелью брызнул.
Готов ли к перемене я —
Зимы увидеть тризну?
Раскосость поволочная —
Уже почти прокрустова
И на ногах не прочно я
Себя покорно чувствую;
Ты, вглядываясь пристально
В итоги приворота,
Меня во вдох протиснула
И разнесла на соты,
Чтобы сложить по-своему,
Чтобы сложить, как хочется —
В материю нестройную
Для женского Высочества.

«Переснеженные зимы…»

Переснеженные зимы,
Промораживая дали,
Закружась от пантомимы
В поднебесном тесном зале,
Окунаются в закаты,
Выплывают из восходов.
Только кажется, что зря ты
Не уходишь чёрным ходом:
Там метель не караулит,
Там не вымерзнут слезинки,
Там не правит снежный улей,
Там твоих следов ложбинки,
Как на выданье – нарядны,
Чужаками не затёрты.
Но ты выбрала парадный,
В час студёный, в час четвёртый,
В час угрюмый, тёмный, зимний.
Промороженные дали
Льдинкой сердце занозили
И в чужую даль отдали.

«Сумка на отлёте…»

Сумка на отлёте,
Волосы по пояс.
Так ли Вы живёте,
Догоняя поезд?
На губах усмешка
И прищур кошачий.
Станете ли мешкать
Если лоск утрачен,
Если ждать без жажды,
Без камней колодца?
Так напиться дважды
Вряд ли Вам придётся.
Повторённость, горстью
Утоляя губы,
Примет Вас за гостью
И откажет грубо.

«Шопенится, пенится кисея…»

Шопенится, пенится кисея
На сцене расцвеченным эхом.
Между рядами – цветная змея
Шифонов, с лоснящимся мехом.
Шопенится пенится арабеск
На сцене расцвеченным взлётом.
Между рядами торжественный блеск
Шифонов и рук с позолотой.
Шопенится, пенится кисея
На сцене расцвеченным жестом.
Между рядами усмешка твоя
С моим,
кем-то занятым местом.

«Сон – намного интересней…»

Сон – намного интересней
Уползающего дня,
Остаканив граммов двести
И гитарой отструня,
Удивлённой белокурой
Ничего наобещав,
Как сожжённой партитурой,
Сыпать складками плаща
И подталкивать к порогу,
И давиться немотой,
Понимая понемногу —
Позвонил опять не той
И не той терзался песней