Тихое убийство. Инфекция как орудие преступления

На смертность от этой болезни, разумеется, серьёзно влияет возраст заболевшего, общее состояние его иммунной системы, достаточность питания, а также доступность медицинской помощи. Огромным подспорьем в борьбе с болезнью явилось открытие антибиотиков, ныне именно этот класс лекарственных препаратов является по-настоящему надёжной защитой от сибирской язвы. Хотя далеко не панацеей…

Карбункулы на коже больных сибирской язвой в её кожной форме.

Высокая токсичность Bacillus anthracis для человеческого организма превратили сибирскую язву в один из самых перспективных объектов для исследований в при создании бактериологического оружия. Если рассматривать сибиреязвенные бактерии именно в качестве оружия, то нельзя не признать наличие у них огромного достоинства, а именно – способности образовывать споры. При исчезновении питательной среды бактерии способны «капсулироваться», переходить в «спящий режим» и в таком состоянии переносить холода, засухи и пр. пертурбации погоды. Похороненные в скотомогильниках бактерии спустя многие годы могут «возвращаться к жизни» при возникновении подходящих для их «реанимации» условий. Если в силу каких-либо причин скотомогильник будет повреждён, то бактерии могут быть унесены ветром за многие километры. Встреча с живым существом – человеком или домашним животным – имеющим подходящий температурный режим, автоматически запустит механизм «активирования» спор. Понятно, что с точки зрения ведения бактериологической войны, способность бактерий образовывать споры и переходить от состояния «спячки» к активному состоянию (и обратно) является исключительно ценной.

Бактериологическое оружие вообще выглядит очень соблазнительным, если иметь в виду возможность достижения самых решительных целей с минимальным ущербом для инфраструктуры. В самом деле, представьте ситуацию: пролетает в стороне от вражеских позиций крылатая ракета, распыляет облако с опасными бактериями, ветер относит его на позиции врага… Через несколько часов освободителям остаётся только приехать, занять позиции и провести их санитарную обработку. Разумеется, надо не забыть прислать похоронную команду дабы собрать и увезти в передвижной крематорий трупы вражеских солдат. И не потребуется никаких ядерных ударов, радиационного поражения местности, ковровых бомбардировок, штурмов, артиллерийских дуэлей и рукопашных. Всё сделает природа, только не надо ей мешать!

Создание бактериологического оружия на основе Bacillus anthracis велось во многих странах мира по двум основным направлениям – увеличение токсичности бактерий и повышение их способности перемещаться с воздушными потоками на большие расстояния. Оба эти направления исключительно важны и сложно сказать, какое ценнее с точки зрения решения военных задач. Как и всякая болезнь, сибирская язва имеет определенный латентный период, например, при кожной форме инкубационный период может продолжаться до 2,5 недель. Понятно, что в интересах военных сделать его как можно меньше, поскольку военному командованию не нужны средства поражения, имеющие большой интервал отложенного воздействия. Командованию надо чтобы противник чихнул и через пару часов лежал с температурой 40°С, а ещё через пару часов умер и желательно насовсем.

Поэтому все крупные государства, работавшие по программам подготовки бактериологической войны, занимались экспериментами по выведению максимально вирулентных (от лат. virulentus – ядовитый, этим словом обозначают способность бактерий или вирусов заражать организм) морфов. Морфы – это родственные семейства бактерий, не ведущие межвидовой борьбы. Боевые морфы не встречаются в природе и отличаются от своих смертоносных прародителей ещё большей смертоносностью.

Точное число штаммов сибирской язвы, выведенных в различных лабораториях по всему миру в интересах ведения бактериологической войны, неизвестно, все разработчики держат такую информацию в строжайшей тайне. Из официальных данных ФБР, связанных с расследованием актов биотеррора, имевших место в США в октябре и ноябре 2001 г, мы знаем, что американский микробиолог Брюс Айвинс вывел по меньшей мере 3 не существовавших в природе особо опасных морфа сибирской язвы (подробнее об Айвинсе и подозрениях в его адрес можно прочесть в очерке «Коричневый порошок белого цвета», размещенном в этой же книге). Будучи создателем упомянутых морфов, Айвинс считался официальным хранителем их эталонных образцов, что поначалу позволило ему стать главным консультантом проводившегося ФБР расследования, но в конечном итоге привело в круг подозреваемых.

Возможно, американский учёный разработал намного больше особо вирулентных морфов – сие доподлинно неизвестно – а кроме того, нам ничего неизвестно и о том, занимался ли аналогичными разработками кто-то из его коллег. В глубоком секрете держатся и конкретные данные по эффективности искусственно сконструированных морфов – обсуждение подобных деталей профессиональным сообществом жёстко табуировано. Но микробиологи, представляющие возможности генной инженерии, сходятся в том, что эффективность боевых бактерий превосходит вирулентность их природных праотцов в тысячи раз. Ту скрытую разрушительную программу внутри инфицированного организма, которую природная бактерия проводит на протяжении дней и недель во время инкубационного периода, боевой штамм реализует за часы и даже минуты.

Ещё раз подчеркну, если сказанное прозвучало недостаточно ясно: инкубационный период боевых разновидностей заразных болезней – и сибирской язвы в том числе! – стремится к нулю и может исчисляется часами и даже минутами.

Другим, совершенно самостоятельным направлением научного поиска, связанного с разработкой практических образцов бактериологического оружия, является необходимость создания мелкодисперсного порошка, частицы которого должны быть переносчиками бактерий в воздухе. Следует понимать, что бактерии, в случае их использования в качестве оружия, не должны летать по-одиночке – так их эффективность будет слишком мала! – необходимо сделать так, чтобы человек, вдохнув один раз, сразу получил дозу, необходимую для провоцирования болезни. В случае использования сибирской язвы это значит, что необходимо обеспечить попадание в дыхательные пути нескольких тысяч бактерий одновременно.

Свердловская больница №20. Именно в морге этой больницы Лев Гринберг 11 апреля 1979 г провёл вскрытие тел двух женщин, умерших с подозрением на сибирскую язву накануне вечером, и обнаружил симптоматику, радикально отличавшуюся от той, что наблюдала Фаина Абрамова на трупах умерших в больнице №40.

Это можно сделать осадив бактерии на поверхности микрочастицы. Иначе говоря, следует создать мелкодисперсный летучий порошок, пригодный для распыления в воздухе, взвесь которого может многие часы не опускаться на грунт под воздействием силы тяжести. Задача эта кажется на первый взгляд сугубо прикладной и не особенно сложной, но в действительности создать подобный порошок не очень-то и просто. Он должен обладать рядом важных свойств: быть химически нейтральным, не слипаться (т.е. при длительном хранении не образовывать комков), не быть гигроскопичным и т. д. Представьте муку мельчайшего помола, а затем задумайтесь над тем, что надлежит изготовить порошок, состоящий из частиц, скажем, в 100 раз мельче, причём порошок этот должен не менять свои свойства на протяжении многих месяцев и лет!

В упоминавшейся выше истории биотеррористических атак в США осенью 2001 г в качестве носителя бактерий сибирской язвы использовались порошки двух типов – один коричневый (условно говоря, крупного помола), а другой – белого цвета, очень мелкодисперсный. Именно последний и оказался наиболее опасным, его частицы, незаметные при визуальном осмотре, проникали наружу даже из заклеенного конверта! По этой причине сибирской язвой заболели и впоследствии скончались работники почтового отделения в Вашингтоне, находившиеся на рабочих местах в то время, когда конверты со смертельным содержимым, адресованные сенаторам Дэшлу и Лихи, проходили через машину, сортировавшую почтовые отправления.

Порошок этот до такой степени заинтриговал американских микробиологов, что они затратили много сил и времени на его изучение. В конце – концов они пришли к выводу, что белый порошок, отправленный сенаторам, представляет собой высокотехнологичный продукт, каждая частица которого была покрыта тончайшей плёнкой, защищавшей её от растворения водой, но не препятствовавшей растворению человеческими ферментами. По мнению экспертов террорист-одиночка не мог изготовить подобный носитель в одиночку. Данное несоответствие является одним из самых серьёзных возражений против официальной версии, согласно которой виновником актов биотеррора являлся Брюс Айвинс, действовавший в одиночку.

После этого отступления – продолжительного, но совершенно необходимого – вернёмся к событиям в Свердловске в апреле 1979 г.

Результаты вскрытий, проведенных 10 апреля в морге больницы №40 и 11 апреля в морге больницы №20, рождали по меньшей мере 3 принципиальных вопроса:

а) Почему клиническая картина в этих случаях оказалась резко различна, если возбудитель одинаков? Почему мужчины в 40-й больнице умерли от обширных кровоизлияний в мозг, а женщины в 20-ой – от геморрагических поражений лимфатических узлов в грудной полости?

б) Почему есть несколько человек – по меньшей мере, четверо! – умерших от лёгочной формы сибирской язвы, но нет ни одного случая кожной формы? Ведь последних должно быль в десятки раз больше, на каждого, заболевшего лёгочной или кишечной формой, должно приходиться около 19—20, заболевших кожной! Данная статистическая особенность вспышек сибирской язвы хорошо задокументирована отечественными учёными ещё в довоенное время, когда на территории Советского Союза имели место несколько таких случаев.

в) Где вообще могли подцепить такую опасную инфекцию люди, никак между собой не связанные? Или же все умершие имели нечто общее? Но что именно тогда представлялось совершенно непонятным.

12 апреля в Свердловск прилетел из Москвы Владимир Николаевич Никифоров, главный врач-инфекционист РСФСР, член-корреспондент Академии медицинских наук СССР. В здании Горздравотдела он в 13 часов собрал совещание, в ходе которого были заслушаны все патологоанатомы, проводившие 10 и 11 апреля вскрытия умерших, чья смерть позволяла подозревать симптоматику сибирской язвы. Помимо упоминавшихся выше Абрамовой и Гринберга на этом закрытом мероприятии присутствовали другие врачи-патанатомы и судебные медики, в частности и Борис Возрожденный, тот самый судмедэксперт, что 20-ю годами ранее поучаствовал в расследовании гибели группы Дятлова. Дело заключалось в том, что по линии Областного Бюро СМЭ имелись 2 трупа с травматическими кровоизлияниями в мозг. Правда, травм на трупах не имелось, а вот обширные кровоизлияния были.

Владимир Николаевич Никифоров, главный врач-инфекционист РСФСР, прибывший в Свердловск 12 апреля 1979 г и возглавивший борьбу с опаснейшей эпидемией, оставался в городе вплоть до второй декады июня.

В ходе совещания главный республиканский врач-инфекционист отметил, что по данным бактериологических исследований, во всех случаях, сообщения о которых заслушивались, имела место смерть от сибироязвенного сепсиса. Однако, никто, кроме Абрамовой и Гринберга, его не заподозрил ни по клиническим, ни по патолого-анатомическим признакам. То есть врачи оказались неспособны распознать болезнь до тех самых пор, пока бактерию не увидели под микроскопом.

Всех больных, у которых имелись основания подозревать сибирскую язву, было решено сосредоточить в одном месте – в больнице №40, поскольку на территории этого лечебного учреждения имелся отдельно стоящий инфекционный корпус на 250 мест. Другой подобной больницы в Свердловске тогда не существовало.

Ещё одним решением этого совещания следует считать санкционирование мер по маскировке в медицинских документах факта вспышки заболеваемости населения сибирской язвой. В больничных документах и служебной переписке следовало исключить любое употребление подлинного названия болезни, а вместо него надлежало использовать выражение «сепсис 002». Именно этот эвфемизм кинодокументалисты ТАУ и взяли в качестве названия фильма, снятого спустя 20 лет после тех памятных событий.

В ходе совещания также обсуждались насущные проблемы организации борьбы с опасным заболеванием: получение в скорейшее время вакцины и порядок проведения вакцинации родных и близких заболевших и умерших, обеспечение больницы №40 всем необходимым, налаживание патологоанатомического вскрытия опасных трупов и особого порядка обращениях с происходившими от них биоматериалами. Немаловажным пунктом обсуждения явился вопрос организации захоронения умерших от сибирской язвы, он требовал согласования с органами исполнительной власти и чуть ниже мы скажем, как он был решён.

В последующие дни обстановка в городе развивалась по весьма драматичному сценарию – в больницу №40 стали свозить всех, у кого можно было заподозрить пневмонию. Понятно, что при такой постановке проблемы, заполнение корпуса на 250 коек являлось лишь вопросом времени. Буквально через 2 суток стало ясно, что возможности 40-й больницы по приёму новых пациентов близки к исчерпанию, а машины «скорой помощи» между тем продолжали привозить всё новых людей с подозрением на «сепсис 002».

В этой обстановке главный врач больницы №40 Генрих Каюмов принял решение освободить от больных терапевтический корпус и передать его для размещения вновь поступающих. Это было огромное здание высотой в 7 этажей, в тот день в нём находилось около 140 пациентов. Около 80 из них, те, кто чувствовали себя удовлетворительно, были отпущены по домам, а оставшиеся – переведены в другие отделения. Корпус со всей возможной быстротой был убран и подготовлен для приёма инфекционных больных. Для проведения этой работы из общежития был вызван персонал, свободный от смены. Все больничные работники отнеслись с полным пониманием к экстраординарности сложившейся ситуации и провели авральную работу со всей возможной быстротой. Буквально за 4 часа огромное здание было освобождено от больных и помыто; начиная с 23 часов на его площадях стали размещать привозимых в больницу пациентов.

Терапевтический корпус больницы №40 вечером 14 апреля был экстренно превращен в инфекционный. В нём стали размещать больных с подозрением на заболевание сибирской язвой и в период наибольшей загрузки число таковых достигало 300 человек.

Статистика тех дней выглядела удручающе – каждый вечер и ночь с подозрением на «сепсис 002», читай, сибирскую язву, поступало по 35—40 человек. В первую неделю с момента постановки первого диагноза «сибирская язва» от этой болезни – т.е. с 10 апреля по 17 – умерли 20 человек. Число это известно из подсчётов американских микробиологов, приезжавших в Екатеринбург в первой половине 1990-х гг для изучения обстоятельств произошедшего в 1979 г. Лев Гринберг, работавший с 11 апреля в морге 40-й больницы и непосредственно осуществлявший вскрытие умерших с подозрением на «сибирку», в своей докторской диссертации привёл другое число умерших в ту неделю – 28 человек. Общее число госпитализированных в те дни достигало 500 чел, но сразу следует оговориться, что заболевание сибирской язвой подтверждалось у сравнительно небольшого числа поступавших в больницу №40 с подозрением на это заболевание.

Довольно быстро стала вырисовываться география распространения болезни. Все заболевшие и умершие оказались так или иначе связаны с южной частью Свердловска, а если точнее, с его Чкаловским районом. Хотя Свердловск в то время активно развивался, застраивался многоэтажными зданиями, в городе планировалось возведение метрополитена, основная часть Чкаловского района представляла собой настоящую деревню. Это были кварталы малоэтажной деревянной застройки с приусадебными участками, которые традиционно назывались «частным сектором», хотя определение это никак нельзя считать точным (деревянные дома не принадлежали одному владельцу, а делились на квартиры). Значительная часть улиц не была асфальтирована, не везде имелось уличное освещение, в общем, образ жизни жителей этого района не очень далеко ушёл от сельского уклада.

На территории Чкаловского района находился керамический завод, смертность работников которого быстро привлекла к себе внимание. Уже 9 апреля от сибирской язвы умерли 3 работника этого завода: Марков, 47 лет; Виноградов, 52 года и 43-летний Захаров. В последующие дни люди, так или иначе связанные с керамическим заводом, продолжали умирать. Всего же из числа заводчан от сибирской язвы скончались 18 человек.

Чкаловский район Свердловска в конце 1970-х гг представлял собой территорию, застроенную преимущественно домами т.н. «частного сектора».

Это обстоятельство предопределило появление первой, самой очевидной версии заражения жителей Свердловска сибирской язвой – от больного скота. Дело в том, что 6 апреля, в пятницу, на керамическом заводе проходила выездная торговля продукцией мясокомбината, расположенного, кстати, неподалёку, на юге города. По времени всё сходилось тютелька в тютельку – работники керамического завода ели зараженное мясо 6 числа, на следующий день или через день попадали в больницу, а уже на третьи сутки с момента заражения умирали от скоротечной болезни! Разумеется, с большой вероятностью должны были пострадать и работники мясокомбината и… таковые нашлись! 10 апреля от сибирской язвы скончался 49-летний Владимир Иванов, работавший на мясокомбинате последние 8 лет. В общем-то, всё сходилось.

Теперь следовало отыскать откуда именно происходил зараженный опасной болезнью скот, для чего требовалось провести кое-какие изыскания, хотя мало кто сомневался в их результате. Уже 13 апреля свердловские газеты стали тиражировать сообщения, призванные предупредить население об угрозе заражения смертельно опасной болезнью через мясо больного скота. Горожанам советовали не покупать мясо у частных производителей и давались рекомендации о действиях в случае появления симптомов заболевания. Начиная с указанной даты заметки такого рода появлялись время от времени в разных периодических изданиях, они имели разные заголовки, но содержание во всех случаях оказывалось практически идентичным.

Впоследствии эти публикации стали расцениваться многими жителями Свердловска и нынешнего Екатеринбурга как своего рода дымовая завеса, призванная сбить с толку и запутать несчастных горожан. Подтекст этих домыслов можно выразить следующим образом: власти всё знали, но скрывали и дурили головы людям, лишь бы не говорить правду! Мы коснёмся в своём месте разного рода версий и домыслов и разберём их надлежащим образом, но сейчас, коли зашёл разговор о возможном заражении горожан через продукцию мясокомбината, отметим, что версия эта вовсе не выглядит априори абсурдной или притянутой за уши. Учитывая неопределенность тех дней, подобное предположение выглядит оправданным и логичным.

Термическая обработка мяса убивает бактерии сибирской язвы – строго говоря, она убивает любые живые клетки – но известны многочисленные случаи того, как пища из мяса больных животных, надлежащим, вроде бы, образом приготовленная, становилась источником инфекции. Именно по этой причине туши павших от сибирской язвы животных подлежат захоронению, а не утилизации в каком-либо виде.

Итак, к середине апреля 1979 г. население было предупреждено об опасности, на мясокомбинат направилась проверка СЭС, а ОБХСС принялся проверять документацию на поставку комбинату мясного сырья. В ближайшие дни, без сомнений, удалось бы отыскать тот колхоз или совхоз, что поставил негодный продукт, там провели бы сплошную дезинфекцию и подавили бы источник заразы. Потом должны были пройти несколько дней и естественным образом вспышка инфекции должна была сойти на нет.

На протяжении второй половины весны 1979 г свердловская пресса периодически напоминала жителям города о риске заболеть сибирской язвой при покупке мяса и мясной продукции у частных торговцев. Государственная торговля по умолчанию гарантировала поставку качественного продукта. Но если быть совсем точным, то в государственной торговой сети г. Свердловска мясных продуктов в те годы не было вообще. Так что и риска заразиться, соответственно, тоже…

От человека человеку болезнь не передавалась, а стало быть, при отсутствии постоянно возобновляемого источника, сибирская язва должны была закончиться сама собой. В общем-то, всё было просто и понятно. На первый взгляд…

На упомянутом ранее совещании 12 апреля, проведенном под руководством главного врача-инфекциониста РСФСР Владимира Никифорова, был принят в качестве обязательного особый порядок проведения аутопсии и последующих исследований тканей умерших от сибиреязвенной инфекции лиц. Момент этот требует некоторого пояснения.

Ещё в 1928 г в Советском Союзе были введены в действие правила вскрытия т.н. опасных трупов (интересно то, что этот документ был принят на год ранее «Правил судебномедицинского исследования трупов», задавших стандарт судебно-медицинской экспертизы в Советском Союзе. Эта деталь свидетельствует об актуальности для того времени проблемы обращения именно с опасными трупами!). Под таковыми понимались тела людей, скончавшихся от особо опасных заразных болезней (чумы, холеры, сибирской язвы, сапа, оспы и пр.). Несложно догадаться, что обращение с такими телами на всех этапах требовало особых мер предосторожности. Вскрытия подозрительных тел проводились в противочумных костюмах, гарантировавших полную защиту персонала от инфекции, особое внимание уделялось обработке инструмента, утилизации жидкостей и т. п. нюансам. После того, как первичный диагноз подтверждался и факт заболевания особо опасной болезнью сомнений не вызывал, тела умерших со схожей симптоматикой причислялись к категории «особо опасных трупов» и вскрытию не подлежали. Что следует признать логичным – незачем рисковать здоровьем врачей, коли и так всё ясно!

Тела умерших от особо опасных инфекций хоронили с особыми предосторожностями, причём территория захоронения получала статус, исключавший повторное её использование в любом виде. Такого рода правила действуют во всех развитых странах мира. Все, наверное, знают о чудовищной эпидемии «испанки», унёсшей в 1918 г многие миллионы человеческих жизней. Так вот, когда в конце XX-го столетия в Великобритании среди микробиологов возникли идеи изучить геном вируса, вызывавшего эту необычную форму гриппа, разрешение на вскрытие могил умерших от «испанки» для забора биоматериалов санкционировал кабинет министров (т.е. не министр здравоохранения в одиночку). Потому что если бы в результате всех этих мероприятий последовала вспышка эпидемии особо заразной болезни, от которой у населения не было иммунитета, то проблема приняла бы общегосударственный масштаб.

Есть у этой проблемы и другой аспект (уж извините, не могу удержаться!). Многие, наверное, слышали о гибели группы Дятлова, во всяком случае, постоянные читатели сайта «Загадочные преступления прошлого» слышали об этой истории точно. Среди некоторой части населения бытует представление, будто расследование 1959 г фальсифицировано, судмедэкспертизы того времени намеренно искажены с целью сокрытия истины от советского тогда ещё народа, будто имеются где-то документы из «второго уголовного дела» и вот они-то – эти таинственные документы – несут в себе некую невыразимую словами государственную тайну, скрываемую и по сей день злобной властью. В 2010 г автор написал книгу, посвященную истории гибели группы Дятлова, её электронная версия называется «Смерть, идущая по следу», а в бумаге она была издана под названием «Перевал Дятлова. Загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на Советском Урале».

В этой книге автор указал на полную бессмысленность и даже абсурдность подобной точки зрения. Один из весомых аргументов в пользу того, что никто из власть предержащих ничего в 1959 г. не маскировал, не скрывал и не имитировал, заключается как раз в том, что если бы действительно надо было что-то скрыть, то в те времена это проделали бы быстро, просто и изящно. А именно – объявили бы во всеуслышание о гибели тургруппы от остро заразной инфекционной болезни, похоронили бы без вскрытия и придали бы захоронению статус опасного. И даже в областной газетке статейку бы на сей счёт тиснули, про то, дескать, что не следует снимать шкуру с найденной в лесу туши умершего оленя (медведя, лося, росомахи, волка, лисицы и т.п.), поскольку животное могло погибнуть от опасной инфекции! И никто бы никогда не позволил бы проводить эксгумацию останков убитых и устраивать те непотребные пиар-компании, что устроили самодеятельные «расследователи» трагедии, раскопавшие могилу Золотарёва весной 2018 г.

То есть следует понимать, что «опасный труп» – это категория не только узко медицинская, но и до некоторой степени юридическая. Именно поэтому приказ главного инфекциониста РСФСР Никифорова, обязавшего 12 апреля 1979 г вскрывать трупы всех умерших с подозрением на сибиреязвенный сепсис, вызывает на первый взгляд удивление.

Владимир Николаевич не должен был отдавать приказ, прямо противоречивший юридически утвержденной норме! Если бы в результате исполнения приказа Никифорова заболел кто-то из врачей-патологоанатомов, то с большой вероятностью главный инфекционист пошёл бы под суд. Посадили бы Владимира Николаевича или нет – это вопрос, конечно, спорный – но должности он бы лишился однозначно. Тем не менее, Никифоров отдал противозаконный приказ…

Почему?

Да потому, что к 12 апреля странный характер течения болезни уже стал очевиден. В ходе совещания в Горздравотделе выяснилось, что симптоматика поразившей Свердловск болезни совершенно не соответствует традиционному течению сибирской язвы и врачи попросту не распознают заболевание. Поэтому было важно понимать, в каких случаях люди умирают именно от сибирской язвы, а в каких – от болезней, с нею не связанных. Потому-то Никифоров и отдал совершенно справедливый и обоснованный приказ: «Вскрывать всех умерших, невзирая на диагноз!».

Книга «Перевал Дятлова. Загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на Советском Урале» в период 2012 – 2017 гг. выдержала несколько изданий, в т.ч. и на немецком языке В настоящее время полный текст книги находится на авторском сайте и доступен для всеобщего ознакомления. Надо сказать, что авторское название книги звучит иначе – «Смерть, идущая по следу» – и именно под этим названием первый вариант книги появился в интернете летом 2010 г. Электронный и «бумажный» варианты совершенно идентичны.

Таким образом была выстроена следующая схема: в больницу №40 везут всех, у кого симптоматика даёт основания заподозрить сибирскую язву, и если больной умирает, то проводится аутопсия. В период с 12 апреля по 12 июня 1979 г в морге больницы №40 патологоанатомическому вскрытию подверглись трупы 98 человек, в отношении которых при жизни возникли подозрения на «сепсис 002». В результате всесторонних исследований диагноз был подтверждён у 42 умерших, т.е. менее чем в половине подозрительных случаев.