Контрабандист

Крохотная Аврора влетает в неё и прежде чем нажать кнопку прыжка небрежно бросаю: – Закуски приготовь, ща обратно буду!

Никаких засад на моём пути, что туда, что обратно не было. Всё прошло тихо, рутинно и обыденно, словно я уже сотни раз ходил по этому маршруту.

Стоило мне выйти из прыжка, как равнодушный тон местного диспетчера приказал приблизиться, затем застопорить ход и корабль, стоило ему остановиться, пополз в сторону площадки захваченный тяговым лучом. Посадка, опускание платформы, люк, чьи створки сомкнулись над моей головой, стоило Авроре замереть, всё это как две капли воды проходило на посадочные процедуры моей родной вселенной. Я даже покрутил головой отыскивая рекламные голограммы, но тут за моей спиной послышался лязг, скрежет чего-то тяжелого, что заволакивали в грузовой трюм моей крохи и, парой минут спустя, повторный лязг.

Понять, или спросить – что это было, мне не удалось – платформа поплыла вверх, выдворяя меня наружу.

– Могли бы хоть попрощаться, – недовольно ворчу, выставляя курс назад: – Ни здрасьте, ни до свиданья.

Прыжок и вот передо мной Вторая Орбитальная. Прежнего диспетчера, того, с кем я так продуктивно пообщался, не было. Меня встретил хриплый женский голос. Подчиняясь её командам, не отличавшихся от услышанных на Четвертой, я мысленно удивился – и первый, и эта – оба были одинаково хриплыми. Что они здесь – болеют все что ли?

Луч, как и десяток минут назад, сноровисто довёл Аврору до поверхности платформы. Клацанье захватов, в прошлый раз я не обратил внимания на этот звук, и корабль двинулся вниз.

Не дожидаясь остановки начинаю выбираться из кресла, и оно, словно поняв, что полёт окончен, разворачивает меня к люку.

Прибыли.

Пол под ногами вздрагивает, отчего я хватаюсь за стенку, понимая, что поторопился с покиданием надежных объятий.

Люк начинает открываться и мне сразу становится ясно причина его такого своевольничанья – под моей ладонью дрожит туго натянутая верёвка. Прижал её не глядя – когда пол вздрогнул под ногами. Косяк? Хм… С моей, с личной стороны да. А вот если с другого бока глянуть – так профи же. Корабль ещё не остановился, а пилот уже готов выбраться наружу – чем не показатель мастерства и уверенности в обыденности происходящего?

В открытый проём заглядывает тронутая сединой голова.

– Ха! Ловко! – Голова благосклонно кивает и на лице появляется одобрительная улыбка, подтверждая мои планы: – Вижу, что не впервой садишься. Вылазь, – отступив, человек приглашающе машет рукой: – Глянем, чем Четвёрка нас сегодня порадует.

Выбираюсь наружу, прилагая все силы чтобы не свалиться с качающихся под ногами ступенек – вот меньше всего хочется так опозориться перед человеком, вызвавшемся помочь.

Уф!

Удалось.

Левый индикатор в шлеме горит ровным зелёным, и я расстёгиваю скафандр, вытаскивая голову из шлема и отбрасывая пустой горшок на спину.

Втягиваю воздух.

Он насыщен техническими запахами – горечь сварки, мягкий аромат перегретой смазки, лёгкий привкус озона – этот коктейль, так хорошо знакомый каждому пилоту, приятно бодрит – и я не могу сдержать улыбку, которую тут же замечает диспетчер.

– Что, приятель, – хлопает он меня по плечу: – Домом пахнет?

– Им самым, – протягиваю ему руку: – Семён Светозаров. Можно Сэм. Позывной Поп.

– Сиам, – жмёт он мою ладонь: – Вспомнил? Меня Сиамом кличут.

– Не. Не вспомнил – так мне в мед центре сказали.

– Куришь? – В его руке появляется пачка и я без колебаний вытаскиваю сигарету, принимаясь разминать её в пальцах.

– Куришь, – кивает Сиам: – А в ресалке тебе лёгкие чистыми дали.

– Привычка, – пожимаю плечами, прикуривая от его зажигалки: – Тут, – хлопаю себя по груди: – Может и чисто, но здесь, – стучу себе по лбу: – Что-то же осталось. Там, на Корэге предложили – сразу взял и закурил. На автомате.

– Во, приятель! – Сиам расплывается в довольной усмешке: – Это добрый знак! Раз помнишь, что курил, значит не всё потеряно. Вспомнил это – и остальное вспомнишь.

Киваю, выпускаю струйку дыма и разглядываю его лицо. Ничего особенного – мужик, лет так немного за тридцать. Лёгкая небритость, на голове и в щетине серебрится седина. Круги под глазами. Ни шрамов, ни каких-либо других отметок.

Бледно синий комбинезон. Над сердцем – вышитая белыми нитками эмблема. Небольшая ракета, испуская клубы дыма, не садится, не то взлетает с дружелюбно раскрытой ладони.

– Узнал? – Перехватив мой взгляд диспетчер стучит пальцем по ней, но появившаяся было улыбка пропадает, когда я отрицательно качаю головой.

– Лихо тебя, – вздыхает он, отбрасывая в сторону окурок: – Пошли, глянем чем нас порадовали.

Долго идти к грузовому отсеку не пришлось – Аврора, как вы помните, габаритами не блистала. Три – четыре шага и вот мы стоим перед нешироким люком в боку брюха моего корабля. Рядом – последняя, третья опорная лапка с таким же как и на той, что у кабины, экраном.

Прикладываю ладонь – ничего.

Странно. Это же мой корабль?! Прикладываю другую – реакция, вернее её отсутствие, та же.

– Да, – отодвигает меня в сторону Сиам: – Ты и вправду ничего не помнишь. Груз-то мой, – его ладонь касается поверхности и ту заливает дружелюбный зелёный свет. Короткий лязг – родной брат того, что я слышал на Четвёртой, и створка откатывается вбок, открывая взору грузовой отсек.

– Погоди, – прихватываю его за рукав: – Груз твой, но корабль-то мой? Это что – я, его хозяин, и не знаю, что мне в трюм сунули?!

– Ну… Знаешь, или нет, – терпеливо поясняет он: – Это твоё личное дело. Хочешь – следи за погрузкой, нет – смотри в сопроводиловке на груз, или вообще не смотри. Твоё дело – дотащить из пункта А в пункт Б. Дотащить, – Сиам усмехается: – А не присвоить. Разницу улавливаешь? А то мало ли что? Вдруг какому пилоту приглянется что-то из доверенного ему?

– Понятно, – киваю, припоминая как раньше, в родной вселенной, ни раз и не два, действуя именно так, приватизировал себе, то пару бутылочек чего горячительного, то пакетик сушёной рыбки. Да кто же заметит? Десятками же тонн таскал. А тут – и такой облом.

– Вот, – назидательно бормочет диспетчер, заглядывая внутрь: – Честность – она лучшая политика. Согласен?

Я молча киваю – сказанное им не более чем проформа, все мы прекрасно понимаем суть вещей и, в этом я абсолютно уверен, не упустим свой шанс, если он подвернётся.

– Пааааберегись! – Его спина распрямляется и из трюма выплывает небольшая паллета – пластина полтора на полтора метра, плотно заставленная бочонками светлого метала.

– Ща глянем, – подмигивает мне с самым довольным видом Сиам, таща паллету за выдвинувшуюся из её тела рукоять. Отведя её от корабля на несколько шагов он что-то наживает на ручке и та медленно опускается на пол ангара.

– Так-с, – его руки быстро перебирают бирочки, тонкими верёвочками прицепленные к проушинам-рукоятям кегов: – Не то, не то… Ага! Вот! – Сорвав одну Сиам гордо показывает её мне: – Тёмное! С горчинкой! Четвёртая Дыра! – Поднеся бумажку к носу он шумно втягивает воздух, закатывая глаза: – Ммм… А запах! Ну Сэм! Обрадовал! Ща гулять будем! – Продолжая сжимать бирку в кулаке он, свободной рукой, выуживает из нагрудного кармана знакомый мне чёрный квадратик.

– Гарс! Гарсия, ленивая задница! Подъём! – Громко произносит он продолжая улыбаться во весь рот и держа подле него коммуникатор: – Просыпайся! Хватит дрыхнуть!

– Зачем орёшь, гринго? – Над пластиной проявляется сонная и взлохмаченная голова, судя по чертам лица принадлежащая латиносу: – Чего шумишь? Бар откроется… откроется, – зевнув парень, а этому Гарсу не более двадцати пяти: – Через четыре часа, – наконец сообщает он, покосившись куда-то в сторону: – Да и толку? Транспорт только завтра будет. Дай поспать. Отбой.

– Я те дам отбой! – Сиам сдаваться не намерен: – Быстро в третий ангар. Бегом!

– Чего ради? – Трёт глаза парень: – Я же сказал…

– Пиво здесь! Нашёлся добрый человек – сгонял на Четвёрку. Ну?

– Пиво? Привёз? – Взгляд Гарсии начинает медленно разгораться огонёк осознания услышанного: – Чё, правда? И какого лоха ты развёл?

– Не лоха, а нормального и не ленивого, в отличии от тебя, чиканоса! – Бросил он на меня весёлый взгляд: – Давай-давай! Руки в ноги и сюда!