Красные командиры Гражданской войны

Вацетиса на посту Главнокомандующего Республики заботило многое: борьба с митинговщиной, когда шло коллективное обсуждение приказов свыше, дезертирство, несправедливые реквизиции у крестьян для нужд армии, организация и ведение разведки, пренебрежение ночными действиями, состояние железных дорог и многое другое, что играло на победу в Гражданской войне.

Он даже требовал передачи железнодорожного ведомства в ведение военного ведомства для «обороны железных дорог». Усилия не пропали даром: в ноябре 1918 года на железных дорогах было введено военное положение и создана военизированная охрана.

В силу занимаемой должности Иоакиму Иоакимовичу приходилось принимать рискованные, спорные решения. В начале лета 1919 года Восточный фронт стал успешно наступать, тогда как на других фронтах, особенно на Южном, обстановка серьезно осложнилась. Главнокомандующий 12 июня приказал Южному фронту перейти к обороне и надежно прикрыть направления на Мелитополь, Екатеринослав, Харьков, Валуйки, Воронеж, Борисоглебск и Царицын. Учитывая опасность с юга, Вацетис отдал Восточному фронту директиву о наступательных действиях на Среднем и Южном Урале и указал, что «последующая задача указана позже».

Естественно, что такая директива была санкционирована председателем Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцким, которому Вацетис был подотчетен напрямую. Командование Восточного фронта, во главе которого тогда уже стоял С. С. Каменев, опротестовало такие директивные указания. Сам Каменев в своих «Записках о гражданской войне и военном строительстве» рассказывал:

«Наступление на Восточном фронте развивалось вполне успешно. Белогвардейская армия Колчака откатывалась за Уфу, а в это время Главнокомандующий отдал приказ остановиться на реке Белой. Я отказался остановить наступление. Решение вопроса перешло Владимиру Ильичу».

Есть и еще одно авторитетное свидетельство. Командовавший в то время 5-й армией М. Н. Тухачевский после войны писал: «Эта установка Троцкого была встречена в штыки и Восточным фронтом и Центральным Комитетом партии».

Получилось так, что директива стратега Вацетиса напрямую увязывалась с именем Троцкого. Вышедший в свет при жизни И. В. Сталина краткий курс истории ВКП(б) ту ситуацию изложил так:

«В момент разгара наступательных действий Красной армии на восточном фронте Троцкий предложил подозрительный план: остановиться перед Уралом, прекратить преследование колчаковцев и перебросить войска с Восточного фронта на Южный фронт».

Более позднее издание, «Гражданская война в СССР» дает иную трактовку той ситуации, связанной с директивой, автором которой был Главнокомандующий Республики: «План освобождения Урала был реальным. Однако Троцкий и Вацетис преувеличивали трудности предстоящих операций и ставили дальнейшее наступление войск Восточного фронта в зависимость от того, какое количество его частей будет отправлено на другие фронты».

Вокруг директивного приказа Главнокомандующего завязалась нешуточная борьба. 9 июня члены Реввоенсовета Восточного фронта С. И. Гусев (Я. Д. Драбкин), М. М. Лашевич и К. К. Юренев (Кротовский) направили председателю Совнаркома докладную записку, в которой директива Вацетиса называлась ни много ни мало, как «крупнейшей фатальной ошибкой, которая вам может стоить революции». Авторы докладной записки настаивали на отмене директивы. Более того, они указывали, что Главнокомандующий решил остановить наступление войск Восточного фронта и «не двигаться дальше», хотя в директиве о том и не было речи. В Совнаркоме этот документ или не знали, или в него не вчитывались.

Вацетис, в «подтверждение того, что он хочет ослабить» перешедший в наступление Восточный фронт, 10 июня приказал его командующему С. С. Каменеву направить под Петроград 2-ю стрелковую дивизию и на Южный фронт – бригаду 5-й стрелковой дивизии. В довершение всего Главнокомандующий Республики писал, что план комфронта Каменева разгромить Колчака не позже середины осени не отвечает ни общей политической, ни стратегической обстановке.

«Точку» в этом споре в высшем командовании Красной армии поставил… главнокомандующий Вооруженными силами Юга России генерал-лейтенант А. И. Деникин. Он отдал так называемую «московскую директиву», и белые армии в наступлении взломали линию Южного фронта, который так и не получил усиления с Восточного фронта. Вот когда могла пригодиться одна-другая стрелковая дивизия, переброшенная с Урала, где армии Колчака безвозвратно терпели поражения.

Через четыре дня, 8 июля 1919 года, Главнокомандующий Республики бывший полковник И. И. Вацетис был арестован. Впоследствии он чистосердечно писал, что ему тогда причины ареста оставались неизвестны. Ему их просто не объявляли.

То, что его кто-то объявил «врагом трудового народа и советской власти», привело Иоакима Иокимовича в состояние поистине шоковое. Не знал он и другого. Незадолго перед тем черным днем в его биографии заместитель Особого отдела ВЧК И. Н. Павлуновский доложил высшему руководству Республики следующее:

«Следствием установлено, что белогвардейская группа Полевого штаба находилась в первоначальной стадии своей организации, т. е. она только что создавалась, намечала свои задачи и планы и приступила лишь к частичной их реализации, причем была еще настолько невлиятельной, что ее нахождение в Полевом штабе не отражалось на ходе операций на фронтах».

В тот день 8 июля выявленные «заговорщики, еще не успевшие создать свою организацию», были арестованы. Ими оказались работники Полевого штаба Н. Н. Доможиров и Е. И. Исаев, порученцы Главнокомандующего и доверенные его лица.

И опять же в тот день председатель Реввоенсовета Республики Троцкий получил служебную телеграмму, которая потрясала не сколько своим содержанием, сколько подписями, стоявшими под ней. Телеграмму подписали: председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский, член Политбюро ЦК РКП(б) Н. Н. Крестинский, председатель Совнаркома РСФСР В. И. Ленин (Ульянов) и заместитель председателя Реввоенсовета Республики Э. М. Склянский.

В телеграмме читалось: «Вполне изобличенный в предательстве и сознавшийся Доможиров дал фактические показания в заговоре, в котором принимал деятельное участие Исаев, состоявший для поручений при Главкоме и живший с ним в одной квартире. Много других улик, ряд данных, изобличающих Главкома в том, что он знал об этом заговоре. Пришлось подвергнуть аресту Главкома».

Но это было еще не все. 8 июня 1919 года председатель Совнаркома подписал постановление об освобождении И. И. Вацетиса от должности Главнокомандующего всеми Вооруженными Силами Республики. Этим же постановлением на освободившийся ответственнейший пост назначался командующий Восточным фронтом С. С. Каменев.

Иоаким Иоакимович «коротал время» в тюремной камере. Следователи его не тревожили, на допросы не вызывали. Он имел право писать (ему выдали бумагу и карандаш) и читать газеты.

Наконец в одной из них Вацетис нашел то, в чем он обвинялся, хотя никакого официального обвинения ему не зачитывали. В «Известиях ВЦИК» была опубликована статья начальника Политического управления Реввоенсовета Республики И. Т. Смилги, который писал, что причиной смещения Вацетиса с поста Главкома послужили его несогласия с командующим Восточным фронтом о характере дальнейших операций на востоке страны. Опровергнуть такое обвинение бывший Главнокомандующий, разумеется, не мог.

Предварительное следствие причастность Вацетиса к белогвардейской организации установить не смогло, равно как не удалось установить сам факт вражеского заговора в Полевом штабе Реввоенсовета Республики. Дело передали на рассмотрение ВЦИК, который 7 октября 1919 года принял следующее постановление:

«Поведение бывшего главкома, как оно выяснилось из данных следствия, рисует его как крайне неуравновешенного, неразборчивого в своих связях, несмотря на свое положение. С несомненностью выясняется, что около главкома находились моменты, его компрометирующие. Но, принимая во внимание, что нет оснований подозревать бывшего главкома в непосредственной контрреволюционной деятельности, а также принимая во внимание бесспорно крупные заслуги его в прошлом, дело прекратить и передать Вацетиса в распоряжение Военного ведомства».

Вацетис был освобожден 13 октября 1919 года. Он просидел в тюремной камере долгие для него 97 дней, будучи в полном неведении того, как решается его судьба.

Через месяц полную амнистию получили «заговорщики» Доможиров и Исаев. Их, как военнослужащих, направили в распоряжение Полевого штаба Реввоенсовета Республики, где они до этого трудились.

После освобождения из-под ареста И. И. Вацетис «состоял в распоряжении Наркомата по военным и морским делам». Через девять месяцев, то есть в 1920 году, работа ему нашлась в стенах Военной академии РККА (с 1925 года Военная академия имени М. В. Фрунзе). Теоретическая и практическая база имелась за его плечами выше всяких похвал. Он читал курс лекций по истории Первой мировой войны, был старшим преподавателем по тактике, состоял для особо важных поручений при Реввоенсовете СССР… Работы для него находилось много. Те, кто слушал его лекции, отзывались о редком по знаниям преподавателе самыми добрыми словами.

Иоаким Иоакимович «окунулся» в научно-исследовательскую работу. Писал много и часто публиковался. Участвовал в дискуссиях по проблемам войны и мира. Подготовил уникальный по своей значимости труд «Что такое военная доктрина будущего». Работу над ним он закончил к сентябрю 1921 года.

Против публикации «спорного» труда опального главкома выступил начальник Политического управления Реввоенсовета С. И. Гусев (Драбкин). Он написал отрицательный отзыв на «сомнительную» рукопись начальнику Военной академии РККА М. Н. Тухачевскому. Книга вышла в свет только в 1923 году, после вмешательства в ее судьбу Троцкого. Реакция на содержание труда, разумеется, была неоднозначной. Но именно этого, думается, и добивался автор, большой специалист в области стратегии.

Заслуги Вацетиса в военно-научной и преподавательской деятельности смотрелись несомненными и высокими. В 1927 году ему присваивается звание «профессор высших военно-учебных заведений РККА». В следующем году в честь 10-летнего юбилея Красной армии за «заслуги в руководстве и личном участии в боевых операциях» получает свой первый орден – Красного Знамени. В 1934 году за преподавательскую деятельность награждается вторым орденом – Красной Звезды. В 1935 году ему присваивается звание командарма 2-го ранга.

Исследователи сходятся в том, что И. В. Сталин испытывал к Вацетису личную неприязнь со времени Гражданской войны, а точнее – с дней обороны Царицына. Но открыто неприязнь не высказывалась. Сталинское окружение об этом знало хорошо и потому научную деятельность преподавателя Военной академии РККА не одобряло. А тот начал писать многотомную историю Гражданской войны, закончив ее первый том под названием «1918 год» в 35-м.

Эта рукопись и решила судьбу И. И. Вацетиса. Попытка издать книгу, хотя бы малым тиражом в академической типографии, встретила резкое возражение начальника научно-исследовательского отдела академии Н. А. Теленского, ознакомившегося с содержанием рукописи. 17 ноября между ними состоялся следующий разговор.

Вацетис спросил Теленского: «Почему не издается мой труд „1918 год”?»

Теленский ответил: «Ваш труд носит мемуарный характер, а академии нужны учебники, кроме того, почему у вас в труде ничего не говорится о роли т. Сталина в 1918 году и вообще в Гражданской войне?»

Вацетис ответил: «Сталин никакой роли в Гражданской войне не играл, мы ее чувствовали. Был случай – приехал Сталин в Арзамас и говорит мне: есть приказ расстрелять 75 % всех генштабистов, а 25 % оставить. Я ему заявил, что я генштабист и расстреливайте меня первого. Я ему доложил о работе генштабистов и он ответил – приказ о расстреле генштабистов отменяется и уехал».

О разговоре Теленский письменно доложил помощнику начальника и комиссару академии Е. А. Щаденко. В доносе говорилось о стремлении командарма 2-го ранга «замолчать роль Сталина», враждебном отношении к Ворошилову и тому подобное. И делался вывод: «Вацетис с его настроениями и взглядами при известных условиях может быть использован нашими врагами».

Щаденко, соратник И. В. Сталина по 1-й конной армии, естественно, «дал ход» доносу, содержание которого или само письмо дошло до самого верха. Для начала Вацетису закрыли допуск к архивам Гражданской войны. Потом командарма 2-го ранга стали попросту «забывать». Арестовали же его только через два года, 29 ноября 37-го. Он был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян 28 июля 1938 года. Имя его было вымарано, где только можно, прежде всего из истории Гражданской войны в России.

Реабилитирован первый Главнокомандующий Вооруженными Силами Советской Республики в Гражданской войне Иоаким Иоакимович Вацетис, начавший свой жизненный путь батраком и красным латышским стрелком, 28 марта 1957 года. Реабилитирован, как и полагается, посмертно.

В Энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция в СССР» И. И. Вацетис назван советским военачальником. Но, думается, человек, который стоял во главе Красной армии в начальный период Гражданской войны в России, который вершил стратегию Красного дела, достоин ранга признанного полководца.

Ворошилов Климент (Климентий) Ефремович

«Душа» 1-й конной армии, ставший другом Сталина и народным комиссаром обороны СССР

Гражданская война для К. Е. Ворошилова проходила на двух поприщах – в должности командующего Царицынским фронтом и комиссара, члена Реввоенсовета действительно легендарной 1-й конной армии, ударной силы РККА и не одного советского фронта. Начинал же он путь профессионального революционера в рабочем городе Луганске, в Донецком каменноугольном бассейне.

Местом появления на свет в 1881 году будущего дважды народного комиссара и друга И. В. Сталина является село Верхнее, ныне в Днепропетровской области Украины. Образование сын железнодорожника Климентий получил «самое начальное», окончив двухгодичную школу. «С 6–7 лет пошел на работу выбирать колчедан на шахтах, за что получал по 10 копеек в день», – писал он о своем детстве.

В 15 лет стал рабочим завода Донецко-Юрьевского металлургического общества (ДЮМО). Ему еще не было 18 лет, как он стал машинистом портального электрического крана по разливу жидкого чугуна. Там он юношей познакомился с революционной деятельностью. В 1898 году Клим (так сокращенно звучало его имя) Ворошилов вступил в первый в Алчевске нелегальный социал-демократический кружок. Через год организовал забастовку в чугунолитейном цеху завода.

Профессиональным революционером К. Е. Ворошилов становится в молодости. В 1903 году он на Луганском паровозостроительном заводе вступает в ряды РСДРП. Энергичный, с хорошими организаторскими способностями Клим Ворошилов уже вскоре избирается членом Луганского комитета партии большевиков, а затем возглавляет его деятельность.

В ходе первой русской революции 1905–1907 годов Ворошилов руководит выступлениями рабочих Луганска, который одно время (с 1935 года) будет называться его именем – Ворошиловградом. Осенью 1905 года 24-летнего Клима Ворошилова избирают председателем Луганского совета рабочих депутатов. Занимался созданием боевых рабочих дружин: по его приказу в Луганске сожгли тюрьму.

В начале 1906 года луганская партийная организация посылает Ворошилова на IV (Стокгольмский) съезд партии. В период с 1907 по 1917 год находился в тюрьмах (в Луганске) и ссылках (в Архангельской губернии), вел подпольную партийную работу в Баку, Петрограде, Царицыне, который будет защищать в Гражданской войне.

После Февраля 17-го года занимался партийной деятельностью уже открыто. Выступал на солдатских митингах. Октябрь застал Клима Ворошилова в Луганске, где он занимается организацией первых красногвардейских отрядов. Избирается депутатом Учредительного собрания и оказывается в городе на Неве.

5 декабря, за два дня до создания ВЧК, Ворошилов по постановлению Совета народных комиссаров становится начальником охраны Петрограда по «плану Дзержинского». Постановление было подписано В. И. Лениным (Ульяновым). Вскоре круг его обязанностей расширился: Клим Ворошилов исполнял должности комиссара Петрограда по гражданским делам, председателя комитета по охране Петрограда и члена ВЧК.

15 января 1918 года Совнарком принимает декрет о создании Рабоче-Крестьянской Красной армии (РККА). В марте К. Е. Ворошилов приезжает в Донбасс, где организует 1-й Луганский социалистический отряд.

Весной того года германские и австрийские войска начали вторжение в пределы бывшей Российской империи. Они двигались в направлении Бахмач – Конотоп, намереваясь овладеть Харьковом. Навстречу неприятелю из Луганска выступил рабочий отряд в 600 человек, которым командовали Ворошилов и А. Я. Пархоменко. Подтянулись еще несколько красногвардейских отрядов.