Хранитель рода государева 5

Сразу после неё, на меня налетел дед. А дальше и все остальные Ефимовы в количестве трёх человек. Дядя Валера – мамин старший брат. И две двоюродные тёти – Наташа и Римма. Они были старше меня на восемь лет и последние три года, после окончания медицинского проходили практику в семейной клинике.

Специально к нашему приезду они сегодня отменили все записи. Можно сказать, что мы стали причиной полной остановки оказания медицинской помощи в одной из самых успешных клиник города. Мало кому выпадало такое счастье иметь в одной семье сразу шесть целителей.

Но меня это, как-то совершенно не волновало. Я тоже соскучился по своим рязанским родственникам. Было здесь нечто особенное. Всегда, приезжая в этот дом, я ощущал себя ребёнком. Да и относились здесь ко мне именно так.

Это там в столице, я был охранителем Великой княжны и наследником рода Кровавых воронов. А теперь ещё и князем Рязанским. Здесь же я всегда был Серёжей. Внуком, племянником, двоюродным братом и даже дядей.

Не знаю, как это выходило, но бабушке с дедушкой, каким-то непостижимым для меня образом, всегда удавалось окружить меня заботой со всех сторон.

Они не пытались меня ничему учить. Не хотели от меня никаких достижений, роста в силе, отработки новых техник и так далее. Они просто хотели заботиться о своём внуке. Смотреть на меня и радоваться всем моим успехам и переживать за неудачи.

Впрочем, внучке внимания всегда доставалось не меньше.

Но сегодня нас прибыло вдвое больше.

Олю с Машей тут же взяли в оборот Дима с Соней, дети дяди Валеры. Диме было двенадцать, а Соне семь. Бабушка даже не успела толком обнять Олю, как она уже исчезла с радостными криками, где-то в районе сада. Просто бросив мне переноску с Няко.

Чувствую бедный кот предпочтёт умереть голодной смертью на улице, чем терпеть все издевательства, которые ему предстоит тут пережить. И я даже не буду осуждать его, за такой поступок.

Дети унеслись с радостными криками. Даже Маша позволила себе втянуться в эту игру. Она всерьёз решила хоть немного, но урвать для себя детства.

Я смотрел на неё и не мог нарадоваться, вспоминая, её крики, когда умерла Полина Сергеевна.