Эвакуация

Припять,

администрация города,

27 апреля 1986 года

Вроде выходной, а в приемной очередь, как в понедельник утром.

– Гриша, дорогой! Зайди… да, срочно… да знаю я, что очередь с километр. Я тебя встречу. Да, прямо сейчас!

Сергей Андреевич бросил трубку и подхватил под руку очередного посетителя. Старичок просил разобраться с надбавкой к пенсии, а он его огорошил насчет эвакуации. Какая сейчас надбавка?! Естественно, пожилой горожанин заявил, что, дескать, никуда не поедет. «Под Сталинградом выстоял, а тут и подавно» – так и сказал. А еще добавил, что три дня потерпит, «никуда не денется», даже если все уедут. Только вот Сергей Андреевич подозревал, что дело несколькими днями не ограничится. Слишком уж серьезный был тон у начальства, таким раньше читали приговоры. Те, что к высшей мере.

– Да, конечно, спасибо, что обратились. Надеюсь, я вам помог! – нервно улыбнулся Елизаров. Старик глянул на него так, будто чиновник и был тем самым фашистом, с которым ему приходилось биться под Сталинградом. – Да, правда-а… я-то что здесь могу поделать?! Москва сказала…

– Вы можете! Вы многое можете! – ворчал старичок, выходя за дверь. А из-за нее в кабинет чуть не бросилась следующая посетительница – дама лет сорока с рыжей собачонкой на руках.

– Погодите! Срочное производственное совещание! – остановил даму Сергей Андреевич, пропуская вперед водителя Гришу. Тот виновато улыбался, пытаясь пузом, словно носом баржи, проложить курс посреди толпы. Удалось с трудом – Григорий, обливаясь потом, ввалился в кабинет. После чего замглавы захлопнул дверь. Провернул ключ. С другой стороны двери недовольно загалдели – ничего, обождут пару минут!

– Что такое, Сергей Андреевич? Что за срочность? Сегодня все и так будто с ума посходили…

– Такое дело, Григорий Федорович! – Елизаров всегда обращался к водителю по имени-отчеству, когда дело было важное. Резко сбавил громкость до шепота: – Нужно сгонять до роддома. Забрать Викторию Андреевну….

– Жену вашу?

– Да!

– Что, родила-таки?

– Да, недавно совсем. Мальчик. Три пятьсот – сокол будущий!

Водитель присвистнул, а потом резко погрустнел:

– Нам так-то не велено никуда отлучаться. Говорят, сегодня всех вывозим. Все машины под учетом.

– Да, есть такое, но, Гриш, тут я беру полностью ответственность на себя. Если что – сваливай все на меня. Подпишу маршрутный лист, любые бумаги, только вывези их отсюда, ради бога!

– Что, все так плохо?

Сергей Андреевич сжал губы.

– Да кто же его сейчас разберет, Гриш. По уровню радиации ничего конкретного. Могут схватить дозу – мама не горюй. Выручай!

Водитель на секунду замер, потом кивнул.

– Только всем буду говорить, что ваше личное распоряжение. Бумагу-то дадите?

Замглавы протянул документы.

– Вот! Должно хватить, если будут тормозить на кордоне.

Водитель посмотрел на подпись, снова кивнул. Сергей Андреевич похлопал подчиненного по плечу и спросил:

– Жена не в городе?

– Да как чувствовала – уехала к сестре погостить.

– Вот и славно, вот и хорошо. Нечего ей сейчас здесь делать. И сам тоже – отвезешь моих в Киев, там и оставайся. Скажи, что тоже мое распоряжение.

– Под суд же попадете, Сергей Андреевич.

– Ничего, прорвемся как-нибудь! – ответил чиновник. – Мне еще Катюшу надо забирать. Одна сегодня дома… Звонил, а ее, как назло, нет. Гуляет.

– Может, мне ее тоже увезти?

– Нет, не задерживайся – сам заберу. Могут перекрыть все… – прошептал Сергей Андреевич. Потом проводил водителя из кабинета, на прощание не только пожав Грише руку, но даже обняв его, чего раньше за чиновником никто не замечал.

Елизаров сделал длинный выдох.

Дама с собачкой снова намеревалась просочиться в кабинет, как на пороге возник начальник местной милиции. Хорошо хоть Гриша успел скрыться с горизонта – надо держать за него кулачки.

– Сергей Андреевич, дело срочное… – начал милицейский чин.

Замглавы кивнул – даме с собачкой пришлось ждать еще полчаса.

* * *

Чернобыльская зона отчуждения,

болота, наши дни

– В вашем лагере, говоришь, держат?

Пух кивнул, даже не заметив, что я сказал «ваш» вместо «наш». Я уже не считал сталкерский лагерь своим домом. С тех пор, как каждый, кто умел держать оружие, посчитал долгом найти меня и доставить к военсталам.

– Завалиться по-доброму не получится, так?! – спросил я толстяка. Тот отрицательно покачал головой. – Ясно! Может, и не стоит тогда?!

– Но т-там ведь…

– Что там? – Я едва сдержался, чтобы не стукнуть кулаком по столу. – Я уже пробовал. Дважды! И все два раза – псу под хвост. Ничего. Абсолютно. Только дополнительный геморрой, если это вообще можно так назвать.

Непроизвольно коснулся правого бока. Там, под рубашкой, заныл шрам от пулевого ранения – как раз последствие прошлой попытки докопаться до правды.

– Не-е… – прошептал я. Налил себе чаю, а до кучи – Пуху. Тот удивился щедрости – начал жадно пить. – Автобус этот – блин, он как призрак. Приезжает, когда ему надо, и уезжает тоже…

– Не-не п-просто уезжает, – напомнил Пух.

Действительно, «не просто». Если так можно назвать исчезновение целого лагеря – всех сталкеров вместе с торговцами и начальством.

– Опять все пропали?