Полная версия
Купить и скачатьДобавить В библиотеку
Третья сила
Автор:
Жанр:
Год написания книги: 2020
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
«Сникшие, задумчивые травы…»
* * *Сникшие, задумчивые травыВидят сны под белой пеленой —В них шумят зелёные дубравыИ звенит жуками синий зной.Одиноко травам под подушкой,Как царевне в призрачном гробу.Принц-апрель с улыбкой простодушнойРасколдует их когда-нибудь.А пока лишь медленные сокиДвижутся в извилистых корнях;Ждут весной назначенного срока,Искру жизни бережно храня.Ноги удлиняя, прорастаюК тёплой магме сонной глубины.Будь травой – мелодия простаяВыжить помогает до весны!«Слово “Вечность” нельзя сложить…»
* * *Слово «Вечность» нельзя сложитьИз колючих осколков льда:Слишком нервно вверху дрожитНеприкаянная звезда.Ей осталось всего чуть-чуть —Миллиард одиноких лет, —Чтоб закончился взрывом путьИ прервался холодный свет.Время Кая – совсем пустяк:Рядом с вечностью – взмах ресниц,Незаметный к обрыву шаг,Крик напуганных кем-то птиц,Ускользающе малый срок —Дольше спичка горит в огне, —Но он помнит цветенье розНа смотрящем в метель окне.Руки бабушки так теплы —Земляничный несут пирог.Ещё можно в мечтах уплытьВместе с Гердой на тот каток,Где их маленький хрупкий мирБыл незыблемей всех основ…Бесконечно летящий мигСогревала тогда любовь.А она горяча всегда —Не погаснет в тиши ночной,Даже если во тьме звездаОбретёт наконец покой —Герда вечно спешит к нему,Чтоб согреть, защитить, вернуть.Королева сгущает тьмуИ толкает бураном в грудь.Посылает на Герду в бойКолдовство и разбойный крик,Снег холодной глухой стенойВсе тропинки в лесу укрыл.Бесполезно: она идёт,Тихо шепчет под нос: держись.Слёзы плавят холодный лёд,И опять побеждает жизнь.Мастер
– Жизнь как будто катится к откосу,Тьма и пустота царят в уме.Не осталось каверзных вопросов,Мудрый мастер, что же делать мне?– Маска на тебе сейчас надета,Нужно поменять привычный жанр:Нынче – драма, завтра – оперетта,Удиви-ка пеньем горожан.Или представляй, что мы – паяцы.Всюду – грандиозный карнавал,Ты под маской можешь рассмеяться,Даже если плох его финал.Мир – театр, и люди в нем – актёры.Не играй одну и ту же роль.Будь то скрипачом, то дирижёром,А шута меняет пусть король.Чередуй трагедию и мюзикл,После мелодрамы – водевиль,Надоело быть себе обузой —Представляй, что эта жизнь – мультфильм«Так сотворил нас бог Всевышний…»
* * *Так сотворил нас бог Всевышний —Мы живы не когда мы дышим,А до тех пор, пока в крови,Летят, подобно сладкой вишне,Тугие шарики любви.Пока не мёртвые предметыМы видим под лучами светаИ в людях видим не тела,А божий оттиск, чуть заметноДающий ауру тепла.И это мягкое свеченьеИ душ взаимное влеченье —Всё то, что шепчет: оглянись,Читай меж строк и слушай пеньеСквозь тишину – вот это жизнь.«Кто я для моря и для чаек…»
* * *Кто я для моря и для чаек,Для белоснежных облаков?Услышат ли мои печали,Мои сомненья и любовь?Кем прихожусь я саду с домом,Кто я для леса и полей?Друг, недруг, человек знакомый?Кто я для клина журавлей?Что обо мне подумал ветер,Когда внезапно налетел?А первый утренний луч светаО чём поговорить хотел?Кто я планете и Вселенной?Песчинка, божьей искры свет?И кто с любовью совершеннойПоможет мне найти ответ?«Я жизнь, казалось бы, познал…»
* * *Я жизнь, казалось бы, познал,И стало мне неинтересно —Так смотрят скучный сериал,Где выучил давно все песни.Мой мир понятен был и прост:В конце строки я ставил точку —Уверенно, как будто гвоздьВгонял железным молоточком.Зато сейчас, когда совсемЯ ничего не понимаю,В сетях идей и теоремОт своего незнанья маюсь,И с удивлением готовВезде поставить лишь вопросы —Почувствовал за гранью словЦветных миров шальные оси.Я изумляюсь пустоте,Той изначальной, самой древней,Когда Всевышнему в мечтеЯвились люди и деревья.Я удивляюсь облакам:Представьте – озеро летает,И поражаюсь ледникам,Когда суровый камень тает.Я восхищён устройством птиц:Махнул крылом – и ты на небе,Где вместо клеток и границ —Бескрайнего полёта трепет.И радуюсь, что переросХолодных точек испытанье.Весь мир – тире, весь мир – вопрос,И восклицанья, восклицанья!«Эра позднего кайнозоя…»
* * *Эра позднего кайнозоя,Солнце путалось в волосах —Захмелевший с утра от зноя,Я нашёл чешую в кустах.Рядом – дева с улыбкой соннойУмывалась в воде ручья,И в глазах утонув бездонных,Я спросил у неё: ты чья?– Я – ничья, но твоею стану,Коль в пещеру возьмёшь своюТо, что в прошлом моём осталось:Разноцветную чешую.Буду холить тебя и нежитьИ варить из бизона щи,Но раз в месяц себя потешитьОчень надо мне, не взыщи.Буду я и шипеть, и виться,Буду ядом плевать в тебя —В каждой женщине яснолицейСреди прочего есть змея.Эра космоса и планшетов —Лезу в шкаф, бутерброд жуя:У жены средь нарядов летнихЛовко спрятана чешуя.Может выкинуть, чтоб не слышатьИногда этот страшный свист?Ну да ладно, не будет лишним —Не такой уж я эгоист.Достаю с антресолей тихоТо, что сам я храню с тех пор:Бивень мамонта, шкуру тиграИ большой боевой топор.Я кручу им с огромной силой,Слышу волка протяжный вой…Что поделать, хоть мы цивильны,Но мужик где-то держит свойПервобытный тесак фамильный,Рядом – вешалка с чешуёй.«Мягче, ребята, мягче…»
* * *Мягче, ребята, мягче —Если тут всё рванёт?Вот уж беда маячит(Видишь кровавый мячик?)Катится у ворот.Может быть, поспокойнейИли чуток добрей?Не надоели войны(Помнишь большую бойню)Возле своих дверей?Глазом пустым с порогаСмерть уже смотрит внутрь…Не задевай, не трогай(Лучше ударь бульдога) —Несколько есть минутЧтобы перемиритьсяИ уберечь свой дом:Здесь же родные лица(Длинная вереница) —Дети и мама в нём.Хоть ради них – помягче,После двух страшных войнВ третьей не жди удачи(Знаешь, как камни плачут?) —Лишь прорастёт травойПепел на месте твёрдых,Рвущихся ввысь стволов —Смерть выжигает гордых(Самых крутых, упёртых),Чтобы взошла любовь.Смерть заберёт и кротких,Посланных на убой, —Ей для бездонной глотки(В ядерной сковородке)Годен вообще любой.В общем, помягче, братцы,Хватит печатать шаг —Хочет с людьми остатьсяТретий от солнца шар.«Мы часто говорим, что счастье было…»
* * *Мы часто говорим, что счастье было,А в настоящем – вечное не то,И за спиной серебряные крыльяЛежат горбом, сокрытым под пальто.Мы любим помечтать, что счастье будет,Когда сойдутся отпуск и турне,А счастье – здесь, в родных и близких людях,И этого достаточно вполне.Оно везде – в пьянящих звуках сада,В гуденье пчёл и в пении скворцов,Оно в осенних красках листопада,Зимой – в снежинке, севшей на лицо.Подобно бесконечному пространству,Оно всегда присутствует с тобой —С простым и незаметным постоянством,Как шарфик неба ярко-голубой.Хоть шапка облаков бывает кривоНа солнечный надета жёлтый глаз,Но и под ливнем можно быть счастливым,Закутавшись в бесценное сейчас.«Этой осенью звук раздается всё тише и тише…»
* * *Этой осенью звук раздается всё тише и тише,Свет размыто рисует этюды в пастельных тонах,Разговора под ветром берёзы почти что не слышно:Только шорох и шелест, и шёпот в раздетых лесах.Водяной засыпает от скуки в холодных речушках,В опустевших лесах Леший больше не хочет кружить,Только Баба-яга варит зелье своё на опушкеИ, смотря в небеса, продолжает ещё ворожить.Призывает мороз и метель, и зловещую вьюгу,Чтоб избушку её до весны с головой замело.Вместе с чёрным котом, неизменным и преданным другом,Будет пить вкусный чай и забудет коварство и зло.Потому что зимой колдовать неприятно для уха:В этой белой тиши даже малая кривда слышна,А осенней порой напоследок бушует старуха,Застилая коврами лужайки для зимнего сна.Нежнокрылые феи устали порхать беззаботно —Все стрекозы и бабочки, певшие в храме цветов,Под напором колдуньи остались на зиму бесплотны,И никто защитить нас не может от буйных ветров.Лишь кикиморы шепчут печально в туманных болотах,И повсюду огни несгорающих алых костров.«Учусь читать я иероглифы…»
* * *Учусь читать я иероглифы,И масса чёрная ветвейНа фоне светлом и лазоревомМне кажется ещё темней.Вот тут разлука нарисованаСо всем, что лето принесло,И листья, хищным ветром сорваны,Прощаются навек без слов.А там надежды угасание —Нет, не воротишься назад.И ледяное бормотаниеВо сне тревожит голый сад.Везде встречаю знак опасности —Как шпага чёрная, колюч,И лишь рябины гроздья красныеНе падают под гнётом туч.Чем злее пляшет за околицейИзломанная чернота —Тем слаще ягода становится,Оправдывая холода.«Когда космический извозчик…»
* * *Когда космический извозчикВозьмёт планету под уздцыИ уведёт однажды ночьюТуда, где сходятся концыДля всех заезженных, забитых,Изъеденных мошкою кляч,Кого терзали паразиты,Не слушая кобылий плач,И пили нефть, как кровь живую,Лесов срезали волоски,Одели в каменную сбрую,Зажав в бетонные тиски,И набросали всюду свалки,Как грязь на впалые бока,И били ядерною палкой,Жужжа надменно свысока —А у неё температураРастёт глобально каждый год, —Земля воскликнет: что я, дура?Таких кобыл наперечёт,На ком возможно так вольготноИ сладко паразитам жить,Пойду-ка, вымоюсь добротно,И налегке смогу кружить,Не зная ни забот, ни горя,Под солнцем вечно молодым.Извозчик, а ты помнишь Ноя?Давай его предупредим!«Бокал наполню не вином, а небом…»
* * *Бокал наполню не вином, а небом:Оно ценней игристого «Клико».И ты смотри: не пей вина, не требуй —Ведь только небо для души легко.Вкус воздуха прекрасен на закате,С утра бодрящим запахом пьянит,И облака – как сахарная вата,А может, сливки взбитые на вид.Осенний привкус яблок и корицыМне ветер разливает свысока.Захлебываясь, пью – и не напиться,И опасаюсь небо расплескать.Мерцая, как в бокале, в окнах дома,Оно глинтвейна принимает цвет:Гранатовый, рубиновый, бордовыйЛучами воздух в самый раз согрет.И сколько бы ни пил, хочу я сноваИспить до дна дурманящий рассвет.«Кружат разноцветные листья…»
* * *Кружат разноцветные листья,Льёт с неба безрадостный дождь —И так же грустны мои мысли,И ты так печально поёшь.Последние стаи усталоНаправили крылья на юг.Чего им у нас не хватало?Тепла, как и людям, мой друг.Взгляни-ка: в тугой паутинеЗапутался солнечный луч,Но ветер, спасатель наивный,Метнулся к земле из-за тучИ снова умчался на небо,С добычей – смешным пауком.А значит, и мы, хоть нелепо,Но можем с тобою вдвоёмПодняться вослед каравануИ скромно, хоть в самом хвосте,Исполнив простое желанье,За стаей на юг улететь.Руками махать, как придётся,Пытаясь догнать журавлей,И видеть лишь рыжее солнцеНад чёрной печалью полей.«Осень вешает на ветки…»
* * *Осень вешает на веткиЗолотые самородкиИ сверкают самоцветыПод тугим осенним ветром,Будто лес из света соткан.Но когда борей засвищетГромче песнь о неизбежном,Осень мечет нам, как нищим,Все сокровища, что сыщет,Без оглядки и небрежно.Чтобы взгляд от птиц поющихОпускался плавно ниже,Где лежит, забыв о лучшем,Как к земле приникший лучик,Лист сгорающий и рыжий.И взглянув на это тленьеСамоцветов и опалов,Подвергаем мир сомненью —Серебро всё обесценитСкоро снежным покрывалом.«Образцом моим по жизни были…»
* * *Образцом моим по жизни былиБаба с дедом – Клава и Григорий.Пятерых детей они вскормили,Несмотря на трудности и горе.Деда-архитектора забрали,Как тогда водилось, по доносу.Пятая родилась дочка Валя,И решила Клава кровь из носуВытащить Григория на волю —С плачущим младенцем в кабинетыКлава шла, как одинокий воинШёл на строй зловещих арбалетов.И она в итоге победила:После тифа, слабая былинка,Детям папу из тюрьмы отбилаИ себе – вторую половинку.Сквозь войну, страдания и голодВсех детей смогла своей любовьюСохранить, хотя колымский холодБдительно маячил в изголовье.Дед тогда болел туберкулёзом,Заразившись в сталинских застенках,Голубей стреляла на морозеКлава и бульоном постепенноОттащила мужа от могилыИ отсрочку вырвала у смерти.На троих в одном пальто ходили,Но смеялись в непогоду дети.Жили в продуваемом бараке,Всемером в убогой комнатушке,Делали уроки в полумраке,За водой ходили на речушку.Мама говорит, что в этом детстве,Несмотря на голод и ненастья,В их семье царило между бедствийКрепкое незыблемое счастье.Радовал семейный скудный ужин,Сказки, что выдумывал Григорий,Каждый был друг другу очень нужен,Не было ни ссоры, ни укоров.А сейчас, спустя десятилетья,Правнукам, жующим сытный бургер,Не понять, что может быть на светеСтолько счастья в неуютных буднях.«В страданиях душа тончает…»
* * *В страданиях душа тончает,Снимается жирок с души,И ты внезапно различаешьНевидимую раньше жизнь.Не два, не три – все сто оттенковВ закатной видишь глубине,И кто-то начинает тренькатьВ том месте, где горел в огне,В том самом тонком, слабом месте,Где ворон боли исклевал,Вдруг звуки соловьиной песниЛетят в открывшийся портал.И, оглушённый и ослепшийОт красок, впитанных тобой,Благословляешь день прошедшийЗа очистительную боль.Колесо сансары
Так хочется остановить мгновенье —Весну как чудо нежного рожденья,И лето с его буйством и теплом,И осень с несгорающим костром.Так хочется продлить навечно юность,Чтоб ни одна морщина не коснулась,Затем – хотя бы силу сохранить,В конце – не оборвать бы только нить,И вставить палку в колесо Природы,Не завершив последнего похода.У краешка, над пропастью во ржиПритормозить стремительную жизнь.Но дни мелькают, как шальные спицы, —Нам просто не дано остановиться,И просветленье поджидает насВнутри, где неприметное Сейчас,Как бесконечно длительная ось,Пронзает всё творение насквозь.Дети и медведь
Вечернее солнце в пурпурной каретеУже отплывало на запад, но детиВсе рвали бруснику с янтарной морошкой,Толкались локтями и клали в лукошко.Медведь подошёл в сосняке к ним внезапно,Как бревна с сучками – когтистые лапы,И девочка крикнула вспугнутой сойкой,А мальчик старался казаться спокойным:– Ты, Мишка, бери, если надо, морошку,Я знаю, что это ведь всё понарошку,И ты к нам пришёл из любимых мультяшек,Но хватит шутить – почему-то нам страшно.Медведь отвечал: – Уж какие тут шутки —Не ел я, наверно, четвёртые сутки,А тут мне сама приплывает к обедуЕда аж в два блюда, ещё и с беседой!Кузнечик чуть слышно звенел под ногами,Вороны царапали небо крылами,И падала спелая в землю брусника —А мальчик всё слышал – вот так было тихо.И понял, что если он с миром отдельно,То эта минута им будет последней.Тогда зачерпнул у небес необъятность,У речки – текучесть и звонкую ясность,Взял сил сокровенных у старого дуба,И сами собою промолвили губы:– Ну, здравствуй, Михайло, меня звать Иваном,А рядом сестра, её имя – Марьяна,И мы не чужие – одной с тобой крови,А небо – нам общая синяя кровля.Мы с Машей найдём тебе сладкие соты —Поверь, это добрая будет охота.Ведь ты же – Балу из прочитанной книжки,Мой мудрый учитель, а я – тот мальчишка.Медведь посмотрел на детей удивлённо —Тянули ладони счастливые клёны,Шептались о чем-то, шутя обнимали,Тепло золотились закатные дали,И так ему стало легко и уютно,Что голод исчез, что наелся как будто.А лес весь промыт и загадочно светел.Медведь улыбнулся растерянным детямИ в лес воротился, смешно косолапя,А мёд прямо с веток на голову капал,Сочился откуда-то, нежно струился,Расплавленным светом на шкуру ложился,Наполнив любовью дремучую чащу,Как будто хрустальную чистую чашу —Медведь никогда и не пробовал слаще.