Колчан. Проклятья

Я призываю к убийству одного и более лиц. Этих сволочей с МТС.

Получаю от них послание: «Хотите знать, где находится ваш ребенок?»

Я похолодел, у меня подкосились ноги, не успел даже почитать дальше.

Посылаю им шило в ихнее белое яйцо с кровавым подбоем.

8

Послушал я тут волей случая Детское Радио. Играло оно. Довольно долго.

Там много чего говорили и пели, специфически детского. В частности, звучала песня про «Дорогу Добра». Я не запомнил, про что там говорилось конкретно, но пропитался общим настроением: вот, мол, играет Детское Радио, а детям от этого очень хорошо, и песня звучит очень кстати, про Дорогу Добра, потому что Детское Радио и все, кто там засел, это и есть Дорога Добра, она же само Добро.

И Добро это, следовательно, разливается благом вообще по всей квартире и даже по этажу.

Но при внимательном прослушивании Радио выясняется, что люди, идущие заявленной Дорогой Добра, ни хера там в студии не делают, а просто гоняют по кругу один и тот же репертуар, наименований десять-пятнадцать. А сами в это время занимаются неизвестно чем. Скорее всего, пьют водку под Буратино, а то и того хуже, устраивают какой-нибудь изощренный секс и подпевают коту Леопольду: неприятность эту мы переживем.

Между прочим, меня всегда интересовало вот что. Я понимаю, что с детьми надо говорить как-то по-особенному. Но почему – так, такими голосами?

Куда ведет Дорога Добра, давно известно. Как и то, какими намерениями она выстлана. Когда ведущие, ею идущие, окажутся в аду, пусть с ними там всегда разговаривают такими голосами и в такой манере, об одном и том же. И больше пусть ничего им не делают.

9

Ну и вот, Старый год продолжает развлекать меня на старый манер, а Новый уже приготовил новые события.

Только что ограбили.

Как? Элементарно. Я стоял в молочном отделе, покупал дочке йогурт и что-то еще. Держал наготове тысячную бумажку.

Подбежал неразумный отрок лет тринадцати, выхватил бумажку и помчался прочь. Его не догнали. Все гениальное просто.

Я прощаю его. Я просто советую ему напиться нынче ночью спирта до пожизненного корнеплодного состояния с питанием через садовый шланг.

10

Кто-то спиздил у меня плоскогубцы. Твердый шанкр ему в мягкий трактор. Может ли холостяк добиться того, к чему пригодны плоскогубцы, простым молотком?

Может.

11

Я сегодня ничего не написал, потому что сильно разозлился. Я потерял очередную перчатку. Теперь мне понятно, почему она валилась и пряталась между входными дверями: она улавливала далекий зов.

Я постоянно все теряю: часы, перчатки, зонтики, деньги, телефоны, людей. Перчатка была огромная, кожаная, на Джека-Потрошителя. Я прикуривал и выронил ее. Прошел шагов двадцать, вернулся, но ее уже не было. Надеюсь, что нашедший засунет ее, надевши на палец, в ноздрю, и ему понадобится задняя тампонада.

Когда мне было года три, меня сажали в трамвай, и с меня слетела галоша. Какая-то бабушка тут же взяла ее и побрела прочь, готовить бутерброд с маргарином. Ей кричали, ее звали, но она не обернулась.

Я бы таких людей сек розгами. А потом запирал. Нет, в обратном порядке, не то в толпе еще чего-нибудь недосчитаются.

12

Какая-то недалекая гадина распорола мне в троллейбусе сумку.

Естественно, ничего не стащила. Что с меня взять?

Я хочу, чтобы вора поймали и сделали ему то же самое.

И я хочу, чтобы он был кенгуру.

13

Очередная попытка получить дочин паспорт. Пришли вместе.

Нет, я все понимаю. Я, собственно говоря, не удивляюсь: ну, гавкнул на нас вагинальный милиционер в юбке. Ну, ответило это расплывчато-гендерное существо, что «оно не знает, что нам там сказали, а читайте расписание». Все нормально.

Другое странно: мы пришли (когда нам сказано было), и было пусто. Ни души. И вагинальная милиция только-только явилась на службу. Она отпирала дверь. То есть ее еще никто не успел обидеть.

Но натура взяла свое немедленно и без раздумий. Я догадываюсь, что все это от недоеба. Еще бы. У кого же зачешется? Милая вагинальная милиция! Оставайся такой навсегда! мы потерпим. Лишь бы тебя никто, никогда, даже под страхом табельного оружия не трахнул.

14

Метро. Зверь в кассе.

– Дайте мне два жетона!

– У меня нет денег! Дайте четыре!…

Я отошел.

…А еще на днях окуривались троллейбусные карманники. Я писал о них. Они украли у меня телефон. Вот что писать? Луч кровавого поноса? Но я врач.

Тихую, тихую смерть от ножа.

15

Это уже приобретает юмористическую окраску.

Не так давно у меня украли второй телефон. Десятый на самом деле. Час тому назад.

Я вышел на перекресток, здоровый и трезвый. Ко мне подошли двое и попросили закурить. Первый стоял спереди, ему я курить разрешил. Второй табаком не интересовался и шароебился слева, поблизости. Где у меня сумочка-кармашек. И все порывался познакомиться – со мною якобы.

Я – человек, воспитанный в идиотской системе вежливости. Семья и школа. Я поздоровался.

Телефона и полсотни рублей не стало через минуту.

Я шлю преступникам лучи особенного холерного поноса, при котором мало что помогает, и по столбнячному гвоздю в каждое глазное яблоко.

16