Охота за «Тайфуном»

Группа Волкова тоже хотела кое-что снять с убитых «духов», но их быстро оттеснили в сторону свои же прапорщики и офицеры тыловых служб. Героям «забитого» каравана оставалось только смотреть на все это, глотая обиду и понимая насколько несправедлив этот мир, а вернее война…

Одних только верблюдов, лошадей и ишаков насчитали за двести. Убитых «духов» было только целых тел почти сто, а еще сколько разорванных останков! Перед позициями Олега и на гребне входа в ущелье Волк насчитал почти пятьдесят трупов…

Оружия собрали столько, сколько еще никто ни в 15-й, ни в 22-й бригадах спецназа, находившихся в Афганистане, не изымал. Только переносных зенитно-ракетных комплексов «Стрела-2» китайского и польского производства в ущелье было найдено сорок четыре! Трофеи частично вывезли на нескольких грузовиках, а большей частью взрывчаткой уничтожили прямо на месте. Трупы, после проведения с ними необходимых действий, захоронили прямо в ущелье – сложили в кучу и взрывом сосредоточенного заряда взрывчатки обрушили на них нависшую скалу. Захоронение вышло на редкость удачным, да и тропу завалили…

6 июня 1992 года. Конгресс США. Вашингтон

Закрытое заседание Конгресса и правительственного комитета США по обороне посвященное проблемам стратегической безопасности в рамках планирования бюджета на следующий год открыл советник президента по стратегической безопасности Тони Кларк. Отставной четырехзвездный генерал имел внушительный вид, чем всегда располагал к себе сугубо гражданских политиков, ценивших вначале красивые мундиры под широкими плечами, а только потом ум и прозорливость.

Генерал облокотился на трибуну и начал читать длинный доклад, суть которого заключалась в освещении результатов недавно завершившейся специальной операции проводимой ЦРУ[35 - Центральное Разведывательное Управление США] в постперестроечной России. Первый этап глобальной специальной операции, носившей кодовое наименование «Троянский конь», на которую было потрачено три процента военного бюджета, завершился успешно. С помощью различных способов удалось полностью переориентировать на другое направление работы пять стратегически важных научно-исследовательских центра России, которые участвовали в разработке ядерных программ и программ по развитию высокоточного оружия. Теперь эти центры были заняты разработкой систем связи, изучением микроволнового диапазона, а так же проблемами износа резины на автомобилях – и то, в тех пределах, которые задавались совсем мизерной строкой федерального бюджета. Иначе говоря, эти центры прозябали в безработной нищете. В общем, удалось, просто подкупив нескольких членов российского правительства, как минимум на десяток лет приостановить в России глобальные научно-исследовательские работы в области ядерной физики. Попутно, используя тот же банальный подкуп высших чиновников, удалось сделать банкротами десять предприятий производящих компоненты ядерного оружия и ракетно-космической техники и кроме этого удалось создать предпосылки к развалу еще трех авиационных конструкторских бюро и двадцати шести крупных предприятий военно-промышленного комплекса. Кроме этого в результате активной деятельности трех агентов влияния, работающих в правительстве России, удалось оказать на президента такое влияние, под действием которого он приказал министерству обороны вывести войска из Монголии, Чехословакии, Польши и завершить вывод войск из Германии. Этот результат рассматривался руководством ЦРУ как крупный успех, имевший место в работе с потенциальным противником. В связи с положительным результатом глобальной спецоперации и накоплением громадного опыта, который не хотелось терять, напрашивался вопрос о дополнительном финансировании программы по свертыванию объектов ядерного и оружейного комплекса России. Для демонстрации, присутствующим на заседании политикам, неотложности дальнейшей ликвидации ядерных предприятий потенциального противника, Кларк привел несколько фактов, частично имевших место в реальности, частично просто выдуманных им для запугивания конгрессменов и сенаторов:

– Военной разведкой и управлением ЦРУ, занимающимся Россией, достоверно вскрыто расформирование двух специальных батальонов противодиверсионной борьбы и двух дивизий охраны ядерных электростанций. Это явное ослабление охраны спецобъектов, в то время как Россия влезла с головой в войну на Кавказе и в Таджикистане. В свете этого они имеют вполне реальную возможность захвата исламскими террористами ядерного оружия или его компонентов. Где будет применяться похищенное в России ядерное оружие, даже предположить невозможно. Вполне возможно его применение и на территории Соединенных Штатов. Если, к примеру, в центре Нью-Йорка будет произведен подрыв ядерного заряда мощностью десять килотонн, вероятные потери среди гражданского населения могут составить шесть миллионов наших граждан сразу и четыре миллиона в течение нескольких месяцев от воздействия радиации…

После того, как Кларк нагнал на участников заседания должной жути, на трибуну поднялся адмирал Майкл Стифф, временно исполняющий обязанности начальника Управления стратегического прогнозирования военно-морской разведки США. Конгрессмены на его появление отреагировали слабо – каждый занимался своими делами, в основном занимая себя беседой с соседом, обсуждая то, что только что рассказал советник президента.

Стифф надел очки и чуть пригнулся к листам с докладом, выдавая свою близорукость, которую не могли компенсировать даже линзы. Решение по интересующему военно-морскую разведку вопросу могли принять только присутствующие в зале политики. Стиффу предстояло так показать ситуацию, чтобы простое большинство безоговорочно проголосовало за принятие решения. Как это сделать? Средний человек принимает какое либо решение по двум разным направлениям – либо повинуясь сиюминутным эмоциям, что не всегда объективно, либо после тщательного взвешивания и обдумывания, что не всегда оперативно. Начальник Управления стратегического прогнозирования не имел резерва времени, так как ему совсем не хотелось затягивать данный вопрос. Стифф, по роду своей деятельности имевший огромный опыт работы с «человеческим материалом», знал, как заставить конгрессменов принять решение, даже если они в большинстве своем это сделать не захотят. Главное сейчас для него было умело надавить на эмоции политиков и, образно говоря, применить то, что называется «манипулирование сознанием»…

Советник президента призвал всех к вниманию. Стифф поднял голову и заговорил уверенным голосом:

– Свой доклад я бы хотел начать с краткого обзора состояния экономики России, но этого делать я не стану, так как у вас у всех есть распечатки моего доклада и вы при желании сами сможете с ним ознакомиться. Я начну с другого. Всего только четыре месяца я возглавляю Управление стратегического прогнозирования военно-морской разведки, и все это время я пристально изучал Российский военно-морской флот.

Конгрессмены никоим образом не показывали свою заинтересованность к докладчику, но Стифф уже привык к такому отношению к себе со стороны вышестоящих по лестнице власти, и меланхолично продолжал своим низким голосом:

– В настоящее время я пришел к выводу, что наша эйфория по поводу снижения боеготовности русских ядерных подводных ракетоносцев лишена почвы. Все далеко не так как нам представлялось еще буквально год назад. Сегодня я уверенно могу сказать, что русским каким-то образом удается удерживать стратегические силы своего флота на прежнем, еще советском, уровне боевой готовности. В данное время, когда я вам рассказываю о своих наблюдениях, где-то подо льдами Северного Ледовитого океана и в бездонных тихоокеанских глубинах бесконтрольно ходят два русских крейсера типа «Акула», которые в общей сложности несут четыреста ядерных боеголовок. Этого, господа, хватит нашей стране умереть несколько раз. А на месте Америки останется только выжженная пустыня…

Стифф посмотрел на слушателей. Ему вспомнились шестидесятые годы, когда даже детей удавалось запугать неизбежностью ядерной войны. Сейчас это сделать было сложнее, тем более в отношении взрослых и серьезных мужчин и женщин. Но как бы там ни было, появились заинтересованные взгляды. Сейчас говорить было немного проще. По крайней мере, уже не было чувства, что все слова улетают в пустоту…

– За время моей работы в настоящей должности, противолодочные средства наших военно-морских сил осуществили всего восемь кратковременных обнаружений русских ракетоносных лодок и только одно длительное сопровождение, которое, к слову сказать, длилось всего пять часов. И это в течение четырех месяцев! В таком режиме скрытности, в котором работают русские, им удастся не только сфотографировать статую Свободы, но и высадить на неё свой десант для экскурсии…

Кто-то из политиков засмеялся, но тут же стих. Стифф укоризненно посмотрел на собравшихся и спустя мгновение, продолжил:

– Русские рады были бы в создавшихся условиях значительно уменьшить свой подводный ядерный флот, тем более те лодки, которые выработали свой ресурс и нуждаются сейчас либо в ремонте, либо в утилизации, но банальное отсутствие средств не позволяет им списывать и утилизировать подводные лодки. Им даже негде сейчас разряжать ядерные реакторы атомоходов и хранить отработанное ядерное топливо под нормальной защитой и охраной. Просто нет денег. В создавшейся ситуации мы, великая нация, своими средствами вполне сможем обеспечить списание и утилизацию ядерного флота России, чем значительно снизим потенциальную угрозу Соединенным Штатам Америки.

– Какую угрозу могут представлять Соединенным Штатам не утилизированные подводные лодки русских? – спросил кто-то из политиков. – Ведь они все находятся с другой стороны земного шара…

Стифф посмотрел на задавшего этот вопрос, усмехнулся и ответил:

– Дело вот в чем: на русской военно-морской базе Ракушка, на юго-востоке России, уже несколько лет находится двадцать семь атомных подводных лодок подготовленных к утилизации, но в данное время они заброшены и практически не охраняются. К этим подводным лодкам, по данным спутниковой разведки, свободно подходят гражданские катера, люди с которых проникают во внутрь субмарин и выносят оттуда трубопроводы и кабеля. Таким образом, нищие русские добывают цветной металл и затем сдают его за деньги китайским скупщикам. Нет абсолютно никакой гарантии, что эти люди рано или поздно не доберутся до не выгруженных реакторов, которые сейчас только заглушены и лишь время от времени на которых производятся проверочные мероприятия по оценке состояния охлаждающих систем. Когда в 1985 году в районе Владивостока на военно-морской базе Павловск, во время подрыва крышки реактора для перезагрузки активной зоны произошел тепловой взрыв, который раскидал радиоактивное вещество по всей округе, акватория оказалась сильно заражена радиоактивными веществами. У русских погибло десять человек в момент взрыва и еще столько же умерло от полученной дозы радиации немного позже. На пальце одного из погибших во время взрыва моряков находилось обручальное кольцо, радиационный фон которого превышал безопасный уровень в девяносто тысяч раз. Но самое главное это то, что океаническим течением отголоски того взрыва в виде радиоактивного следа через две недели были зафиксированы нашей станцией на острове Оаху, а еще через четыре недели и на западном побережье Соединенных Штатов. Фон был небольшой, но он был. Если на одной из двадцати семи лодок, стоящих на базе в Ракушке, произойдет не тепловой, а настоящий ядерный взрыв, то через месяц все западное побережье Штатов окажется непригодным для проживания людей. Вы все помните, как в следующем году у русских получилось с Чернобыльской атомной электростанцией. Там до сих пор существует огромная зона отчуждения, на которой проживание людей фактически невозможно.

– Вы, Стифф, просчитали, сколько нужно для утилизации русских подводных лодок? – спросили из зала после нескольких мгновений гробовой тишины.

– Моё ведомство провело предварительные подсчеты, но они могут не отражать действительную картину. Ведь вы, господа, знаете, что Россия – страна непредсказуемая…

В зале снова раздались смешки. Майкл терпеливо выждал, когда смех закончится, и продолжил:

– Возможностями утилизации подводных лодок в России сейчас обладают только два предприятия. В меньшей степени это может делать предприятие «Вымпел» на Севере России и в большей степени это может делать предприятие «Звезда» на Востоке России. По всей видимости, нам следует сделать упор на предприятие «Звезда», так как там осталось не разваленным больше технологического оборудования, а так же специалистов. Опять повторяю свою мысль – вложение средств в утилизацию русских подводных лодок значительно снизит угрозу нашей стране. Далее можно будет проводить утилизацию и своих подводных лодок, таким образом, выведя такое опасное мероприятие за пределы США.

– Думаю, мы сможем решить этот вопрос положительно, – после минутной паузы сказал председатель комитета по финансам. – Особенно, в части, касаемой утилизации наших атомных подводных лодок. Только предоставьте нам конкретные цифры и сроки исполнения.

Стифф с трибуны не сходил, и присутствующие поняли, что для него не это было главным. Они не ошиблись. Немного для солидности пошелестев своими бумагами, Майкл хмуро сказал:

– Военно-морской разведкой на Дальнем Востоке России в населенном пункте Павловск вскрыто строительство двух причалов по конструкции аналогичных причалам, используемых 18-й дивизией подводных лодок Северного флота России, которая дислоцирована в Западной Лице…

– Яснее, пожалуйста… – попросил кто-то из конгрессменов. – Это нам не говорит ни о чем…

Адмирал ответил:

– К таким причалам швартуются русские атомные подводные ракетные крейсера стратегического назначения типа «Акула». Сразу оговорюсь – это наиболее совершенные российские ракетоносные подводные лодки. Водоизмещение такой лодки составляет двадцать шесть тысяч тонн. Каждая такая субмарина несет двадцать баллистических ракет, на которых размещено по десять ядерных самонаводящихся боеголовок. А эти причалы способны обеспечивать все потребности крейсера при стоянке между боевыми походами. Энергетика, вода, связь и так далее…

– Это значит…

– Да. Это значит, что как минимум три крейсера в ближайшее время будут переданы с севера в состав Тихоокеанского флота России и переведены в поселок Павловск Приморского края. Расчет прост: один крейсер в море, два у причалов. В Японском море наши противолодочные средства крайне ограничены, а противолодочные, противокорабельные и зенитные средства русских имеют наибольшую концентрацию.

– Но ведь там закрытое море! – поднялся с места один из конгрессменов, проявляя этим вопросом свой расширенный кругозор. – Русские крейсера не смогут незамеченными выйти в открытый океан!

Слушатели вопросительно посмотрели на адмирала. Стифф выдержал паузу.

– А им и не надо никуда выходить. По нашим прогнозам зоной боевого патрулирования трех русских крейсеров вполне может стать акватория Японского моря. Дальность полета ракет «Акулы» вполне позволяет и оттуда достать любую точку на территории Соединенных Штатов. А 10-я оперативная эскадра и 23-й корпус противовоздушной обороны русских, вполне смогут прикрыть свои крейсера от наших противолодочных сил…

– То есть вы хотите сказать, что три русские подводные лодки с шестистами ядерными боеголовками окажутся вне зоны влияния наших военно-морских сил? – спросили из зала.

– Именно это я и хочу сказать. Ко всему прочему нам удалось достать секретный отчет Ленинградской Военно-Медицинской академии русских, в котором отражена морально-психологическая обстановка в среде моряков-подводников. Согласно этому отчету средний русский командир атомной подводной лодки от реалий сегодняшней жизни вполне может сойти с ума и дать ракетный залп по Соединенным Штатам или по Москве. Если залп будет дан по Америке из неподконтрольного нам района, перехватить ракеты будет очень сложно или даже невозможно…

На минуту воцарилась тишина. В памяти участников заседания еще свежо было событие, которое только благодаря неимоверным усилиям администрации президента осталось за кадром международной ленты новостей. Год назад находящаяся на боевом патрулировании ракетная атомная подводная лодка SSBN-735 «Пенсильвания» класса «Огайо» в назначенное время не вышла на связь. Командир находившейся неподалеку многоцелевой SSN-721 «Чикаго» класса «Лос-Анджелес» доложил, что ракетоносец четко фиксируется акустическими средствами и продолжает движение по заранее намеченному маршруту патрулирования. Сутки командование стратегических подводных сил находилось в состоянии близком к шоку, но ситуация прояснилась на следующий день, когда ракетоносец, наконец, дал радиограмму. Расшифровав сообщение, командование было еще в большем шоке. Оказалось, что командир ракетоносца, отмечая день рождения своей дочери, напился виски и пытался вскрыть шифр доступа к пуску ракет. Мотивировал он это тем, что «из-за этих русских собак он обязан третий раз отмечать день рождения своей дочери вдали от дома». Выход из создавшегося положения командир ракетоносца видел в уничтожении России, дабы впоследствии спокойно отмечать с дочкой праздники. Он выгнал радистов из радиорубки, понимая, что они могут сообщить о его неадекватном поведении в штаб командования стратегических подводных сил, вытащил из кобуры пистолет и никого к себе не подпускал.

Старший помощник приказал арестовать командира и посадить его под домашний, а вернее каютный, арест. Это удалось сделать только тогда, когда командир уснул. После чего ракетоносец продолжил боевое патрулирование, а командир оставшиеся шесть недель провел в своей каюте и окончательно сошел с ума. Дело не подлежало огласке потому, что обезумевшему командиру каким-то образом удалось преодолеть паролевую систему доступа к пульту управления, и он имел все шансы дать по России двадцатичетырехракетный залп. Только то, что он ушел выгонять из радиорубки радистов, спасло мир от третьей мировой войны…

– Что вы предлагаете? – спросили конгрессмены.

– Я предлагаю создать в районе Павловска систему контроля и наблюдения за выходом крейсеров с базы для последующего сопровождения противолодочными силами нашего 7-го флота.

– Послушайте, адмирал, ведь в вашем ведомстве существует спутниковая система разведки и контроля…

– Эта система не обеспечивает гарантии контроля в облачную погоду. А предлагаемая мной система позволит осуществлять контроль постоянно и со стопроцентной гарантией. Предлагаемая система разработана и отлажена, только нет средств на её серийное производство. И не подумайте, что я лоббирую интересы фирмы-производителя. Речь идет о безопасности государства.

– А что это даст в стратегическом плане? – задал вопрос представитель конгресса, который курировал вопросы экономических отношений Соединенных Штатов со странами Юго-Восточной Азии.

– В случае установки такой системы мы будем знать о факте выхода ракетоносца на боевое патрулирование, и сопровождать его в ходе всего плавания противолодочными силами авианосной ударной группы «Китти Хоук». Самое сложное – это обнаружить ракетоносец в огромном море, а здесь мы его будем вести от самой стенки причала. В результате будем иметь полный контроль над шестистами русскими ядерными боеголовками.

– Не плохо, – согласно закивали головами конгрессмены. – Это будет система, наподобие той, что установлена на дне Атлантического и Тихого океанов? Или спутники-шпионы?

– Отнюдь. Это будет совершенно новая система контроля, в основу которой заложены последние достижения науки. Скажу лишь, что для её практического использования потребуется только несколько специальных датчиков. Проблема в другом. Проблема заключается в том, что система время от времени должна будет проходить регламент. Регламентное обслуживание будет проводить человек. И что бы его туда забросить, я придумал оперативную схему, по которой наш человек сможет попасть в самые закрытые зоны на территории русского Дальнего Востока. Тем более, что русские сами будут рады его туда возить.

– Сколько для этого необходимо выделить средств?

Этот вопрос сказал адмиралу, что ему удалось убедить конгрессменов. Стифф улыбнулся и назвав необходимую сумму, победной походкой сошел с трибуны. Присутствующие на заседании выразили полное единодушие в поднятом вопросе.

20 августа 1992 года. Западное побережье США