Переводчик

– Это ты Кириллову расскажешь, а я должен знать с кем по ночам бьется мой переводчик, от здоровья которого зависит успех многих важнейших операций.

– Юрий Борисович, я все проблемы стараюсь решать сам. – Олег глянул в глаза командиру.

Романов встал перед строем отряда, и громко сказал:

– В моем отряде три десятка офицеров и больше сотни бойцов. Все вы являетесь отличными разведчиками и диверсантами, но кроме вас у меня есть один, голову которого я ценю выше головы каждого из вас. Пусть он и не заканчивал военного училища, но он первоклассный специалист своего дела. Если у него возникают в отряде какие-либо проблемы, то это так же и мои проблемы. Если у кого-то из вас появилась по разным причинам неприязнь к нему, жду после развода в палатке штаба. Общими усилиями мы эту неприязнь преодолеем. Ясно?

– Так точно! – отозвалась сотня с лишним глоток, хотя значение этих слов поняли единицы.

– Ну и нормально.

После развода Олег зашел в штаб, где ему дали переводить ворох бумаг. Некоторые листы были залиты кровью. Шумов пояснил:

– Группа роты Самойлова приволокла сегодня ночью. Взяли у боевика. Отдавать не хотел, – начальник штаба усмехнулся.

В штабной палатке было тепло. Олег снял бушлат и сел за стол. Просмотрев листы, он повернулся к командиру:

– Товарищ подполковник, здесь два письма и ведомость на получение денег боевиками. Вот фамилии наемников, вот заработанная сумма. По три – четыре тысячи…

– Интересно, – Романов взял листы и стал их рассматривать.

– По четыре штуки баксов получают… – вздохнул Шумов. – Нам бы так платили…

– Каков противник, так и платят! – усмехнулся Романов. – Им с нами воевать сложнее, чем нам с ними. У нас авиация, артиллерия, а у них только горы и злость…

В этот момент в палатку вошел Мишин. Он зло взглянул на Нартова, и подошел к командиру.

– Чего надо? – спросил Романов.

– Это я ему нарезал, – Володя кивнул в сторону Нартова, который втянул голову в плечи. – Он первый начал…

– Нартов, выйди, – сказал Романов.

Олег поспешил покинуть палатку и, выходя, услышал глухой звук удара. Мишин утробно вскрикнул. Потом Романов зашипел на него:

– Ты что, гнида, делаешь? Переводчик у меня один, а группников, как ты – много! Его голова дороже ваших вместе взятых. Еще раз такое повторится – пришибу на месте. Ты, Мишин, меня знаешь… Свободен.

Володя выскочил из палатки, зажимая рукой разбитый нос. Не сказав ничего, он побежал прочь.

– Нартов заходи!

Олег вошел и сел на свое место.

– Юрий Борисович, зачем вы его так? Я сам могу решить такие проблемы.

– Помолчи, а? Пока ты их решишь, еще не раз в пятак получишь, а я все уладил за полсекунды.

– Теперь он будет говорить всем, что я на него настучал…

– И это тебя тревожит? Да не думай об этом. Ты с ним не на всю жизнь… и детей тебе с ним не крестить…

Олег промолчал. Он чувствовал себя последним подонком, который перевел личное дело в общественную плоскость, и таким образом решил его.

После обеда Нартов снова пошел стрелять, и отстрелял там три боекомплекта из автомата. Уши заложило, и по дороге в штаб его чуть было не задавил разворачивающийся «Урал». Водитель высунулся из окна и хрипло крикнул:

– Тебе жить надоело? – это был контрактник, который позволял себе так обращаться к нарушителям правил движения…

В штабе Шумов сказал Олегу:

– Вечером заступаешь дежурным офицером по отряду.

– Что я должен делать?

– Дежурить. Проверять несение службы караулом и нарядами. Будить нашего радиста, – Шумов указал в сторону дежурного радиста, упавшего головой на стол. Радист поднял голову и зевнул.

– Ясно. Когда заступать?

– В шесть вечера развод. А сейчас можешь пока выспаться и подготовиться. Свободен.

Олег спустился в свой блиндаж. На нарах уже лежали Лунин и Мишин. Дима спал, а Володя хмуро сказал:

– А бошку я тебе разобью…

Олег не стал с ним разговаривать и, завалившись на нары, уснул.

В пять часов всех поднял Иванов. Лунин надел на себя разгрузочный жилет, рюкзак, под «разгрузку» вложил бесшумный пистолет ПБ.

– Ты на задачу? – спросил Олег.

Дима кивнул.

– А я сегодня дежурным по отряду, – сказал Олег.

– Смотри, чтоб радист сеансы связи не проспал, как уже было пару раз, – напутствовал Дима и ушел.

Олег пошел в палатку службы РАВ и получил у Красильникова пистолет. Вложив пистолет в кобуру, Олег появился перед начальником штаба. Тот критически осмотрел его и сказал:

– Запомни, Нартов, ты на сутки становишься вторым человеком в отряде после командира. Все твои указания должны выполняться всеми офицерами и солдатами. Если что случится, я, конечно, помогу тебе, но и ты сам должен уметь принимать правильные решения. Понятно?

– Понятно.

Оказалось, что Мишин заступал начальником караула со своей группой. На разводе Шумов осмотрел всех и провел короткий инструктаж:

– Здесь устав караульной службы действует, как и везде! Только дополнительно приказываю: ночью, если кто-то появится снаружи ограждения, вначале стрелять, а потом спрашивать «кто идет?». Ясно? Стрелять, особенно ночью, при любом подозрении на опасность. Разбираться будем потом. Мне надо чтобы вы все домой живыми вернулись. Ясно?

– Так точно, – отозвался заступающий наряд.

Мишин повел своих бойцов в палатку караула. Олег вошел в палатку штаба. Романов в это время говорил по телефону с командиром артиллерийского дивизиона сто четвертого полка.