Откровение ангела

Милена кивком поблагодарила грузную, услужливую и добродушную Клавдию Васильевну и очень быстро перетаскала свои вещи на другой этаж.

Тихо, чисто и уютно было в ее новом жилище. Она включила телевизор и, лежа на диване, предалась своим назойливым мечтам, по-прежнему связанным с Анатолием.

Ее день рождения был не за горами, и девушка была уверена, что теперь ничто не сможет помешать ей быть в этот день рядом с ним, с объектом ее грез, с Анатолием.

Вечер клонился к ночи, и она, погасив свет, еще долго не могла уснуть, гладя себя и представляя, будто это крепкие, сильные ладони Анатолия сжимают до сладостной боли ее упругую девичью грудь, а его губы обжигают горячими поцелуями… И скользят, скользят его губы и руки по всему ее телу, и млеет она, постанывая, вырывается из его цепких рук и проигрывает в этом сопротивлении…

Измученная сладостными мечтами, Милена, засыпая, тихо стонала в собственных объятиях.

Кое-как проснувшись поутру от звона назойливого будильника, она, счастливая, поцеловала подушку и, играя, проговорила:

– Доброго утра, миленький, просыпайся, а я нам что-нибудь приготовлю.

Воображаемый Анатолий ничего не ответил и продолжал крепко спать.

Милена по-быстрому позавтракала и не стала будить «спящего любовника», а просто заперла дверь на замок и побежала на склад принимать новое рабочее место.

Директор склада, Людмила Семеновна, встретила Милену приветливо, так, будто давно была с ней знакома, и сопроводила в ее кабинет.

– Вот, это теперь ваша обитель, – вставив огромный ключ в металлическую дверь и повернув его, произнесла она.

Дверь со скрипом распахнулась, и Милена внимательно осмотрелась.

– Да, – подметила ее взгляд Людмила Семеновна, – у вас организован маленький, но очень уютный личный кабинет. Здесь есть все необходимое – и рабочее место, и шкаф, и сейф, и все, что требуется для приема самых важных посетителей.

Она открыла дверцу шкафа, продемонстрировав Милене небольшой арсенал кофе, конфет и коньяка лучших марок.

– Да-да, – тут же спохватилась Милена, – все хорошо, я просто до сих пор не могу отойти от неожиданности своего назначения на эту должность.

– Ну что вы, не волнуйтесь, коллектив у нас дружный, мы поможем вам освоиться, Милена Васильевна.

Милена вздрогнула. Да, у нее только что появилось отчество! И она еще ярче ощутила легкий обжигающий поток свежей крови, несущейся по венам.

Жизнь приобретала сочные краски, и улыбка снова заиграла на прекрасном лице рыжеволосой дамы.

Да, именно дамы! Потому что выходные дни Милена решила посвятить смене своего имиджа, и с наступлением понедельника переступила порог Спиридоновой обновленной, счастливой, современной, стильной женщиной.

Она не просто вошла в дверь начальницы, а словно грациозно вплыла прекрасно выточенной ладьей.

Надежда Николаевна, потеряв дар речи и раскрыв от удивления свой кроваво-красный напомаженный рот, выпученными глазами смотрела на вошедшую в кабинет Воскресенскую и даже закашлялась от такого внезапного перевоплощения девчушки в изысканную, с хорошим вкусом и манерами даму.

– Ну что же, – наконец выдавила она из себя, – очень неплохо, вижу, что не ошиблась, хватка волчья!

Милена сдержанно улыбнулась в ответ.

– Все правильно, Милена Васильевна, – впервые по имени-отчеству обратилась к ней Спиридонова.

– В твоем, – она закашлялась и поправила себя, – в вашем подчинении, Милена Васильевна, будут четыре кладовщика и водитель легкового авто. Вам необходимо очень тщательно контролировать их работу, потому что они, как и известная нам Светлана Саблукова, уже оступались на своем трудовом пути и, как ни прискорбно об этом говорить, попадались на воровстве. Мы услышали их раскаяние и оставили их в коллективе на свой страх и риск. Конечно же, я подстраховалась, взяв с них расписки о том, что они обещают впредь не нарушать норм поведения на предприятии. Все они их написали.

Спиридонова показала эти расписки Милене, потрясла ими в воздухе и сказала:

– Если что-то не так или, не дай бог, ты обнаружишь на складе воровство, сразу вызывай всех четверых и говори, что расписки будут в прокуратуре! Кладовщики сами все исправят и вернут ворованное.

Милена слушала Спиридонову, смотрела на расписки и понимала, что ей объясняют систему управления. Расписки в этой системе играли ключевую роль. Они были рычагом, с помощью которого можно было пугать людей, держать их в постоянном страхе, а со временем сделать безвольными рабами.

– Но это же подавление человеческой воли, своеобразный шантаж, – поглядела она зелеными, как у кошки, глазами на Надежду Николаевну.

– Это, Милена Васильевна, с какой стороны посмотреть. Торговля – такая сфера, где человека всегда искушают соблазны легкой наживы, и во избежание этого мы вынуждены чем-то сдерживать людскую алчность и меркантильность.

Спиридонова еще раз пролистала расписки, сложила их в аккуратную стопку, убрала в выдвижной ящик своего стола и продолжила свое монотонное наставление.

– А расписка сама по себе является весьма неплохим мотиватором к добросовестному и ответственному труду. Но, Милена Васильевна, этот склад вверен вам, и если вам удастся найти другие, более эффективные методы управления, стимулирующие работника к самоотдаче, то мне останется лишь признать правоту ваших методов и, может быть, даже поучиться у вас управлению.

– Но есть ведь честные люди, – наивно произнесла Воскресенская.

– Есть, конечно, они есть, но вы сами скоро поймете, что кристально честный человек в этой системе не нужен. И не просто не нужен, он лишний, потому что им нельзя управлять.

Милена Васильевна понимала, что почти ничего не понимает, но соглашалась с Надеждой Николаевной, больше полагаясь на ее авторитет, заслуженный долгим трудовым стажем в торговой организации. Она была благодарна этому высокопоставленному человеку за оказанное ей доверие.

После нового назначения жизнь Милены резко изменилась.

В выделенной ей отдельной комнате общежития она сделала ремонт по своему вкусу, стала изысканней питаться и одеваться, поскольку, помимо удвоившейся зарплаты, у нее начали появляться столь необходимые любому руководителю связи.

Каждое утро за ней заезжал водитель Кузьма, с которым она молча, прикрыв глаза, будто досматривая сон, ехала на вверенный ей склад, где уже чувствовала себя абсолютной хозяйкой.

Она быстро почувствовала вкус своих полномочий, а также усвоила метод управления людьми с помощью расписок, которому ее обучила Надежда Николаевна.

– Раб всегда ропщет и трепещет перед своим господином, – часто говорила она сама себе, когда до нее доходили отдаленные слухи и сплетни.

– За что ей такие привилегии? – случайно услышала она, проходя мимо подсобки, разговор двух сотрудниц.

Милена Васильевна не прошла мимо болтающих женщин и внезапно возникла перед ними.

– Так, – строго сказала она, – ты, Малышева, и ты, Смирнова, прямо сейчас зайдите ко мне в кабинет, я поговорить с вами хочу.

Уже в кабинете, закрыв дверь на ключ, она отчитывала их, поясняя:

– Давайте раз и навсегда прекратим сплетни в нашем коллективе. А на ваше любопытство отвечу так: такие привилегии я заслужила хотя бы тем, что окончила институт, а не побежала в профучилище после восьмилетки! И думала, в отличие от вас, не о том, как, попав в торговлю, жить на воровстве, что вы уже обе практиковали и в чем обе были уличены, а о том, как своим умом создать комфортную платформу для своей жизни.

Женщины что-то перепуганно, оправдываясь, мямлили в ответ и, пристыженные Миленой Васильевной, виновато извинялись.

Вот она, власть над людьми, к которой Воскресенская так стремилась!

– Да, я – королева! – вспомнила она и повторила слова, которые однажды уже говорила себе в поезде, везшем ее в этот город для покорения карьерных вершин.

Однако очень скоро шоры спали с глаз новоиспеченной заведующей, и на поверхность всплыла самая что ни на есть трагическая реальность. Осознание происходящего не на шутку напугало девушку, так как она невооруженным глазом видела устрашающий масштаб творящегося на складе беззакония.

Пришел 40-тонный контейнер с товаром, который надо было получить в порту и перевезти на склад. Встречать контейнер вместе с Миленой Васильевной приехала и сама Спиридонова. Естественно, был с ними и водитель Кузьма.