Байки Крайнего Севера

«Вы любите свою мать?»

«Вы любите свою мать, как женщину?»

«Вы обнимаете свою мать как женщину?»

«Вам нравятся женщины похожие на вашу мать?»

Не знаю, кому понадобилось так извращённо воздействовать на мою психику, но потом долгое время я всегда вспоминал этот вопрос, когда общался со своей красавицей мамой. Теперь ей восемьдесят лет, и я могу честно и громко заявить:

«Я не люблю свою мать как женщину! Старая уже».

Психиатр велел подождать в коридоре. Рядом со мной сидел парень очень высокий и очень худой. Он так смешно размахивал руками, когда говорил, что мне пришёл на ум богомол.

– Ты треугольники раскладывал? – заговорил со мной «богомол».

– Раскладывал.

– А квадратики?

– Квадратики нет.

– А я раскладывал. Я сюда третий раз прихожу. Я ей треугольники разложил, она меня забраковала. Я у пацанов узнал, как правильно их раскладывать. Так она мне квадратики дала. Я про квадратики тоже узнал, тоже правильно их разложил, так эта сволочь мне ромбики сегодня дала. Не пропускает меня в армию. Говорит, что у меня чердак поехал. Ну, как бы так не говорит, но понятно. Меня вообще не за что выгнали. Подумаешь, в зиндане пленных расстрелял. Велика потеря. Они наших тоже расстреливают.

– И не пропущу, – стремительный психиатр открыла дверь кабинета и посмотрела на меня. – А вы молодой человек, можете идти. Документы ваши через отдел кадров отправят.

– До свидания.

– До свидания. А ты заходи.

«Богомол» как-то съёжился и, сильно сутулясь, протиснулся в кабинет.

Моя дорога лежала до военкомата. Время было одиннадцать, я вполне успевал до обеда.

****

– Здравствуйте, можно?

– Входите, что хотели?

– У меня запрос. Мне надо дело забрать. Вот бумаги.

– Это ваше дело? Мы дел на руки призывникам не выдаём.

– Но здесь же запрос из милиции.

– Фаина Рафаэлевна!

– Слушаю.

– Посмотрите, пожалуйста.

– Что там у тебя, Екатерина Михална?

– Запрос принёс. Дело своё хочет забрать.

Фаина Рафаэлевна посмотрела на запрос, усмехнулась:

– Екатерина Михайловна, в эту деревню почта раз в три месяца ходит. Они его по письменному запросу могут полгода ждать. Выдай под роспись, в журнале отметь, запрос подшей, только конверт запечатай.

– Хорошо. А вы, молодой человек, в коридоре подождите. Я вас позову.

– Хорошо.

Сидеть в коридоре скучно, нудно и темно. Лампочки тусклые, стены обшарпанные, двери облезлые. Призывники на медкомиссию приехали, бегают туда-сюда. Врачи кричат, сотрудники суетятся. Это сейчас народ в телефон втыкается и пропадает. А к этому моменту только пейджеры и газеты. Скучно, одним словом в коридоре сидеть. Час прошёл. Встать ноги размять, может забыли про меня?

– Я же сказала, ждите.

– Извините.

Коридор тёмный, лампочки тусклые, стены, ах да, писал уже. Скучно в коридоре и темно. Время к обеду подошло, призывники курить пошли, сотрудники на обед потянулись.

– Екатерина Михайловна, а моё дело?

– Придёте после обеда. Я пока не успеваю.

– Но мне домой надо ехать.

– После обеда, я сказала. Что вы такой нервный?

– Ладно, после обеда.

После обеда до пяти три часа. Долгие три часа, если сидеть в тёмном коридоре. Время тикает медленно. Минута, минута. Полчаса прошло, час.