Выглядывать, с кого б еще содрать!
Один из народа.
И поделом тебе!
Другой.
С своим запасом
Чтоб лопнул ты!
Третий.
Мы с голодухи мрем,
А он сидит, как крыса в закромах,
Да дуется!
Лабазник отходит.
Четвертый.
А приставам пожива!
Первый.
Порядок, вишь, приставлены блюсти!
Четвертый.
Ну, уж порядок! Пусть бы царь узнал!
Первый.
За взятки царь таки казнил их прежде!
Я видел сам; раз девять человек
Висело рядом, а на шею им
Повешены их по?сулы все были!
Второй.
Да, царь в обиду не давал народ!
Бывало, сам выходит на крыльцо,
От всякого примает челобитье
И рядит суд; а суд его недолог:
Обидчик будь хоть князь иль воевода,
А уличен – так голову долой!
Подходит Кикин, переодетый в странника, в черном подряснике, с палкою и четками в руках.
Кикин.
Так прежде было, сыне, прежде было!
Теперь не то! Теперь, грех наших ради,
Враг помрачил царёвы очи. Ныне
Уже не царь, а Годунов всем правит,
Очами Годунова смотрит царь!
Народ столпляется вокруг Кикина.
Вы слышали, что говорил лабазник?
Хозяйское, мол, не свое добро!
А кто хозяин? Тот же Годунов!
Кто цены набивает? Годунов же!
Легко сказать! Четырнадцать алтын
Четверка ржи! Кабы не Годунов,
Она всего пошла бы два алтына!
Ропот в народе.
Ох, прогневили Господа мы, братья!
Нам мука поделом! Глядим на грех,
Сложимши руки, а еретик тот
Меж тем царя обходит да обходит!
Ропот усиливается.