Оценить:
 Рейтинг: 2.6

Трансперсональная психология. Новые подходы

Год написания книги
2015
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
4 из 6
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Основная доктрина трансперсональной психологии заключается в том, что каждый индивид имеет, кроме обыденного, более глубокое, или истинное «Я», которое он ощущает при трансперсональных состояниях сознания. Независимое от личности и личного эго, это «Я» является источником мудрости, душевного здоровья и гармонии.

Энтони Сутич. Сутич не был ученым в узком смысле этого слова – он называл себя «независимым психотерапевтом», – однако именно он пробудил у представителей нового направления глубокий интерес к вопросам духовным и мистическим. В возрасте двенадцати лет в результате несчастного случая во время бейсбольного матча он заболел ревматическим артритом. В восемнадцать лет его парализовало, и он был вынужден прервать свое образование в девятом классе. Остаток жизни ему суждено было провести на костылях или в инвалидном кресле, снабженном телефоном, подставкой для книг и другими удобствами. Несмотря на инвалидность, Сутич вел активный образ жизни. Он был общительным и часто беседовал с медсестрами об их личных проблемах, вскоре завоевав репутацию верного друга и советчика. На протяжении многих лет люди приходили к нему в больницу за советами. В 1938-м его пригласили в качестве консультанта и руководителя группы в Общество слепых Пало-Альто. В 1941 году он занялся частной практикой как консультант, специалист по индивидуальной и групповой терапии [14].

Некоторое время Сутич вел активную общественную и политическую деятельность, связанную с рабочим движением, а во время Второй мировой войны работал в Министерстве иностранных дел переводчиком с сербо-хорватского языка. В течение длительного времени он интересовался западными и восточными религиями, особенно восточными, очень много читал о йоге, веданте, теософии и «христианской науке», лично интересовался психоделическими и мистическими состояниями сознания и, как он писал в статье, опубликованной незадолго до его смерти, «уже в 1953 году несколько раз имел мистический опыт или что-то в этом роде, как после употребления психоделических веществ, так и без них» [14].

Сильное впечатление на Сутича произвел Свами Ашокананда из Общества Веданты в Сан-Франциско, который в своих лекциях обращал внимание на ценность и значение научного исследования внутренней сферы человеческих возможностей и духовного потенциала. Сутич был уже знаком с работами Свами Рамакришны и Свами Вивекананды и после того, как его автомобиль приспособили к его физическим возможностям, смог принимать личное участие в семинарах по психологии и мистицизму. Летом 1945 года он прослушал курс лекций Джидду Кришнамурти в Огайо и Калифорнии. Однако его разочаровали «неясные обобщения» Кришнамурти по поводу «реальности». «Он произвел на меня впечатление холодного, равнодушного, скорее неприятного человека, – писал позднее Сутич. – Недостаток тепла и юмора пробудил во мне ощущение, что восточному мистицизму чего-то не хватает». Однако лекция Свами Акхилананды «Индийская психология» возродила его интерес к мистицизму, тем более что поднимающаяся в это время волна бихевиористской психологии в близлежащем Стэндфордском университете пробуждала в нем все более сильное чувство неприятия. Сутич глубоко исследовал психологические установки и их выражение у своих клиентов и все чаще стал задумываться о возможности «психологического развития». Некоторые из его коллег использовали подобную терминологию в своей практике. Сутич с особым энтузиазмом относился к групповой терапии, которая в одинаковой степени способствовала как духовному, так и эмоциональному развитию. Нет ничего удивительного, что работы Маслоу привели его в восторг, и он решил познакомиться с их автором.

Сутич вспоминал: «В начале января 1960 года я на несколько дней покинул свой дом в Пало-Альто, чтобы развеяться на семинаре по гуманистической теологии, который проводился 7–9 января Исаленским институтом в Биг-Суре. Я предвкушал встречу с Абрахамом Маслоу, так как 9–11 января он собирался провести там же семинар по языковым проблемам, пригласив на него в том числе и меня.

Отправляясь на семинар по гуманистической теологии с намерением отвлечься и приятно провести время, я не подозревал, что он окажется поворотным пунктом в моей профессиональной деятельности и личной жизни. На семинаре были заданы два вопроса, ответы на которые произвели на меня столь сильное впечатление, что я возвращался к ним мысленно в течение нескольких последующих месяцев. В ходе обмена мнениями с приглашенными иезуитами прозвучал вопрос: „Обладает ли кто-либо из вас мистическим или схожим с ним личным опытом?“ Ответ гласил: „Нет“. Вскоре после этого был задан другой вопрос: „Поощряет ли церковное руководство обретение мирянами вашей церкви мистического опыта?“ Ответ снова гласил: „Нет“.

Не знаю почему, но я был поражен этими ответами. Оба они показались мне странными, и я постоянно о них думал. Этот незатухающий интерес носил отчасти профессиональный характер, поскольку я занимался консультированием клиентов, самостоятельно принимавших психоделические препараты и испытывавших в связи с этим необычные переживания. Да и сам я, начиная с 1935 года, несколько раз испытывал мистические переживания или нечто подобное – как с помощью психоделиков, так и без них. С 1927 года я почти постоянно следил за литературой, посвященной мистическим состояниям, и не раз обсуждал этот предмет. Я прочел массу книг и статей по йоге, веданте, теософии, христианской науке, буддизму и другим восточным и западным религиозным традициям, а также встречался с членами различных духовных групп; я был лично знаком, например, с Кришнамурти, Аланом Уотсом, Свами Ашоканандой из Сан-Францисского ведантического общества и Анандой Бхаванани из Ванкуверского фонда йогической жизни. Помню, Маслоу произвел на меня впечатление в числе прочего и тем, что довольно неплохо ориентировался в восточной литературе. Время от времени мы беседовали с ним о „восточном пути“, особенно после того как в 1959 году он познакомился с Аланом Уотсом» [14].

В ноябре 1948 года Сутич написал Маслоу: «Я знаю, что в последнее время Вы работаете над чем-то, что было мне неясно описано как „сверхадаптированная личность“, или „необыкновенная личность“. Упоминание о Вашей работе было сделано в связи с моей исследовательской и экспериментальной деятельностью, посвященной тому, что я называю „установкой, ориентированной на развитие“ („сознательным развитием“ или „развивающей установкой“), являющейся ядром полноценной личности» [14].

Маслоу на это письмо не ответил, но в марте 1949-го посетил Беркли, и один из пациентов Сутича организовал их встречу, которая прошла в дружеской атмосфере. По совету Маслоу Сутич предложил редакции Journal of Psychology («Психологический журнал») статью под названием «Опыт развития и установка на развитие», которая была принята к печати.

Если верить Сутичу, вначале появился термин «трансгуманистический», который, с моей точки зрения, был кривоват. По этому поводу сам Сутич вспоминал:

«Я был знаком с литературой по западному и восточному мистицизму, но тяготел преимущественно к последнему. Я стал понимать, что всерьез заинтересовался психологией мистицизма, модифицированной гуманистическими идеями и западным эмпирическим подходом. Кроме Майлза Вича, часто обсуждавшего со мной эти вопросы, единственным человеком, у которого я находил полное понимание, был Маслоу. Я связался с ним в начале января 1967 года по поводу поисков слова, способного обозначить новое направление, явственно наметившееся в связи с распространением гуманистического подхода. Я не нашел ничего лучшего, чем совместить слова „гуманистический“ и „мистицизм“; получился „гуманистицизм“».

В январской записке Маслоу ответил:

«Слово, которое Вы ищете, уже существует, и придумал его Джулиан Хаксли{ Джулиан Хаксли (22 июня 1887 – 14 февраля 1975) – английский биолог, эволюционист и гуманист, политик. Один из создателей Синтетической теории эволюции. Брат писателя Олдоса Хаксли. – Здесь и далее примеч. авт.}. Это слово – „трансгуманистический“. Полагаю, его вполне можно использовать» [14].

«Термин мне понравился, и я сразу взял его на вооружение. Затем последовало февральское письмо к Маслоу, в котором содержалось первое четкое указание на необходимость создания нового журнала. Мне было интересно, как Маслоу отнесется к этому проекту:

„При взгляде на великое множество событий, происходящих в наши дни, – в том числе экуменическое движение в католицизме – создается впечатление, что появляется необходимость в учреждении журнала или какого-то иного равноценного издания, способного служить трибуной для растущего числа людей, которым есть что сказать. Я не сомневаюсь, что в течение ближайших пяти лет эта необходимость станет очевидной. Поэтому я считаю, что кто-то из нас, придерживающихся гуманистической ориентации, должен взять на себя задачу издания ‘Журнала трансгуманизма’ или ‘Журнала трансгуманистической психологии’…“» [14].

Маслоу ответил:

«Человеческий дух вершит, казалось бы, невозможное! Едва совершив невозможное и поставив на ноги „Журнал гуманистической психологии“, Вы уже думаете о новом журнале. Мне не хотелось бы давать Вам никаких советов, продиктованных осторожностью; я преклоняюсь перед Вашей способностью воплощать в жизнь все задуманное. Если Вы поведете, то я, конечно же, последую за Вами…» [14].

«Эта переписка вдохновила меня приступить к обсуждению проекта предполагаемого журнала с коллегами, соседями и вообще со всеми, кто соглашался слушать. В первых числах марта 1967 года я начал необходимую предварительную работу по уточнению терминологии и, прежде всего, написал Джулиану Хаксли. Он ответил 16-го числа:

„Я могу лишь отослать Вас к очерку о трансгуманизме, опубликованному в моей книге ‘Новые мехи для нового вина’ (Нью-Йорк, 1957). Надеюсь, Вы сможете его как-то использовать. <…>“» [14].

«Книга Хаксли побудила меня написать Маслоу следующее:

„Любопытно, что первая глава, занимающая четыре страницы и называемая ‘Трансгуманизм’, вполне могла бы послужить программой журнала… Приняв для начала такое определение трансгуманизма, было бы нетрудно написать более сжатую и более точно сформулированную программу, подобную первоначальному определению третьей силы, которое Вы дали в 1957 году (и которое я включил во ‘Введение’ к первому номеру первого тома ‘Журнала гуманистической психологии’, вышедшего в 1961 году)…Ясное дело, что определения, релевантные процессу, развиваются вместе с процессом, как это произошло в случае постоянного ‘переопределения’ содержания гуманистического направления в психологии, образовании и т. д. Это справедливо и для любого издания, в заглавии которого есть слово ‘трансгуманизм’ или ‘трансгуманистический’. <…>“» [14].

Энтони Сутич определил трансгуманистическую психологию таким образом:

«Трансгуманистическая психология (или „четвертая сила“) – это название нарождающегося направления психологии, данное группой психологов и специалистов из других областей, интересующихся теми предельными способностями и возможностями человека, а также их проявлением, которые не были систематически охвачены ни „первой силой“ (классической психоаналитической теорией), ни второй (позитивистской или бихевиористской теорией), ни третьей (гуманистической психологией), оперирующей такими понятиями, как творчество, любовь, рост, удовлетворение базальных потребностей, психологическое здоровье, самоактуализация и т. п. „Четвертая сила“ связана с изучением, осмыслением и осуществлением таких состояний, как бытие, становление и самоактуализация, а также выражения и проявления индивидуальных и „общевидовых“ метапотребностей, предельных ценностей, самотрансцендирования, сознания единства, пиковых переживаний, экстаза, мистического опыта, благоговения, изумления, предельного смысла, трансформации „Я“, духа, общевидовой трансформации, единства, космического сознания, максимальной чувственной восприимчивости, космической игры, индивидуальной и видовой синергии, оптимального или максимально адекватного межличностного взаимодействия, постижения и выражения надличных и запредельных возможностей и других родственных понятий, переживаний и видов деятельности…» [14].

Станислав Гроф и возникновение термина «трансперсональный»

Станислав Гроф начинал свою психологическую карьеру с ЛСД-терапии, затем после запрета ЛСД в середине 60-х годов создал психотехнику «холотропное дыхание». Вклад Грофа в возникновение трансперсональной психологии нельзя недооценивать, ведь именно ему, как указывают Маслоу и Сутич, принадлежит термин «трансперсональный». Вот воспоминания самого Грофа:

«В 1967 году небольшая рабочая группа в составе Абрахама Маслоу, Энтони Сутича, Станислава Грофа, Джеймса Фейдимана, Майлза Вича и Сони Маргулис встречалась в Менло-Парк, Калифорния, с целью создания новой психологии, которая будет учитывать всю полноту человеческих переживаний, включая и различные необычные состояния сознания».

В ходе этих бесед Маслоу и Сутич откликнулись на предложение Грофа назвать новое направление «трансперсональной психологией». Это новое понятие сменило их собственное первоначальное название «надчеловеческой», или «выходящей за пределы человеческой психики» [14].

А вот что вспоминают по этому поводу Маслоу и Сутич.

В письме, датированном февралем 1968 года, Маслоу сообщал о встрече со Станиславом Грофом:

«Основная причина, по которой я пишу, состоит в том, что в ходе наших бесед мы обсуждали возможность использования слова „надличный“ (трансперсональный) вместо довольно неуклюжего слова „трансгуманистический“. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что „надличный“ означает именно то, о чем мы пытаемся сказать, – нечто лежащее за пределами индивидуальности, за пределами развития отдельного лица, нечто большее, чем отдельное лицо, более всеобъемлющее. Как Вы на это смотрите?» [14].

Предложение Маслоу попало в самую точку. «Я [Cутич] воспользовался термином „надличный“ в своем первом наброске проекта программы трансгуманистической психологии, правда в узком смысле, говоря о „выражении надличных и запредельных возможностей“. Я заимствовал это слово у Станислава Грофа, который употребил его в лекции, прочитанной 21 сентября 1967 года в Беркли. Гроф использовал его в сочетании с терминами „сверхиндивидуальный“ и „смерть и возрождение эго“. Я засвидетельствовал близость мне этих терминов в письме Грофу, поблагодарив его за лекцию. Маслоу пользовался термином „надличный“ и до встречи с Грофом. В приведенном выше ответе на мое письмо от 6 ноября он употребил его как синоним понятия „трансгуманистический“» [14].

Сутич ответил Маслоу:

«Очень рад, что Вы так настоятельно рекомендуете заменить „трансгуманистическое“ „трансперсональным“…Действительно, когда Вы были в больнице, мы с Майлзом и еще одним приятелем несколько часов сражались с недостатками термина „трансгуманистический“. В числе прочих вариантов мы обсуждали возможность замены его словами „метаперсональный“ или „метапсихология“. Я слышал слово „трансперсональный“ на лекции Грофа в Беркли в сентябре прошлого года, а также на следующей его лекции в Сан-Франциско, и мне понравилось, как оно звучит. Однако в то время я не уделил ему должного внимания, так как находился под сильным впечатлением от термина „трансгуманистический“. <…>» [14].

Согласно воспоминаниям Сутича, Маслоу и Грофа, годом создания трансперсональной психологии можно считать 1967-й, когда был определен сам термин «трансперсональный». Трансперсональная психология начала распространяться по миру, в том числе появилась она и в России.

В России

В России трансперсональная психология получила широкое распространение лишь в 90-е годы XX века. Возникновению трансперсональной психологии в СССР посвящена практически единственная книга В. Козлова и В. Майкова «Трансперсональный проект», в двух томах. Не знаю, насколько можно доверять этим авторам, но все-таки позволим допущение, что они достаточно компетентны в истории становления трансперсональной психологии, поскольку другими источниками лично я все равно не располагаю.

Если верить Майкову и Козлову, трансперсональная психология представлена «…замечательными учеными, мыслителями, художниками, эзотериками первой трети XX века [между ними] и нашим временем образовался разрыв, заполненный небольшой когортой уцелевших или каким-то чудом восставших из пепла мыслителей и практиков, таких как В. В. Налимов, М. М. Бахтин, А. Ф. Лосев, М. К. Мамардашвили, А. М. Пятигорский, В. Н. Михейкин, которые явились связующим звеном между старой традицией и новой. 70–80-е годы ХХ века были периодом трансперсонального подполья». Сам В. Майков «…познакомился с трансперсональной психологией в 1980 году, будучи аспирантом первого Института философии АН СССР. В этом же году он вошел в московскую подпольную трансперсональную группу „Контекст“, члены которой переводили книги Джона Лилли, Станислава Грофа, Карлоса Кастанеды, Рама Дасса, Франклина Меррелл-Вольфа, тибетских буддистов Тартанга Тулку Ринпоче, Чогьяма Трунгпу Ринпоче и многих других. Эти книги стали для них источником сведений о трансперсональных и духовных практиках. Члены группы „Контекст“ не ограничивали свою жизнь чисто марксистской доктриной, жили в ситуации двоемыслия, потому что официальная доктрина, бывшая слишком тесной, не совпадала с той, что исповедала душа» [26].

По утверждению авторов «Трансперсонального проекта», «…в середине 80-х годов ситуация несколько изменилась, и в Россию все чаще стали приезжать группы гуманистических и трансперсональных психологов, с некоторыми из членов этих групп удавалось встречаться, знакомиться. Кроме уже неоднократно бывших Стэнли Криппнера (один из основателей Ассоциации трансперсональной психологии), Томаса Грининга (главный редактор The Journal of Humanistic Psychology) и Майкла Мерфи (директор и основатель Института Эсален) в Москву приехали Карл Роджерс, Вирджиния Сатир, Виктор Франкл и многие другие корифеи. Началась горбачевская эра, когда в России впервые за много лет открылись границы, российские психологи, социологи, гуманитарии встретились с большой мировой психологией, от которой они были искусственным способом отрезаны. Закончился период трансперсонального подполья. И в этой ситуации трансперсональный подход, гештальт-психология, психоанализ, аналитическая психология, психосинтез и многие другие направления психологии и современной психотерапии оказались в равных стартовых условиях.

Показательно, что в этой ситуации немало профессионалов, людей, уже долгие годы находящихся в профессиональной психологии, социологии и психотерапии, потянулись к трансперсональному подходу, увидели что-то созвучное своей жизни и строю души» [26].

В конце 1988 года В. Майков впервые провел в СССР официальный трехдневный семинар по холотропному дыханию во Всесоюзном центре психоиммунологии им. проф. А. М. Белкина и позднее в этом году доложил о результатах семинара на советско-американском симпозиуме по резервным возможностям организма. Присутствовавший на симпозиуме М. Мерфи поддержал приезд в СССР С. и К. Грофов, которые приехали сюда в пасхальные дни 1989 года. Приезд супругов Гроф, которые дали в Москве лекцию о целительных возможностях необычных состояний сознания и провели трехдневный семинар по холотропному дыханию, стимулировал интерес к трансперсональной психологии. Вскоре в Академии наук СССР ограниченными тиражами в 500 экз. были опубликованы две пионерские работы С. Грофа, известные ранее по самиздату, «Области человеческого бессознательного» и «Человек перед лицом смерти» [26].

Где-то начиная с 1990 года и до середины 1990-х начался второй, своего рода романтический, период в развитии трансперсональной психологии. Весной 1990 года в Москве была создана Ассоциация гуманистической психологии, В. Майков был избран вице-президентом, ответственным за трансперсональное направление, Вячеслав Цапкин был вице-президентом, ответственным за гуманистическое направление. Вместе два вице-президента летом 1990 года совершили двухмесячную поездку в США, во время которой познакомились с работой крупнейших американских центров и институтов гуманистической и трансперсональной психологии и личностного роста, завязали личные отношения с их лидерами. Одним из ценных результатов этой поездки были советско-американские конференции по гуманистической и трансперсональной психологии, проведенные в Подмосковье в 1991-м и 1992 году. С американской стороны на этих конференциях участвовали преподаватели Института Сэйбрук – крупнейшей калифорнийской школы гуманистической и трансперсональной психологии, с советской стороны участвовал весь цвет тогдашней «новой психологической волны».

Со слов Майкова и Козлова, в1991-м трансперсональная психология получила официальный статус в образовательной системе СССР. Ученый совет факультета психологии Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова утвердил основной курс «Теория и практика трансперсональной психологии» для студентов вуза. Этот курс был прочитан Козловым. Владимиром Козловым впервые же была проведена сессия холотропного дыхания в стенах университета в формате практического занятия для студентов. Это был новаторский, героический прорыв трансперсональной психологии в официальную академическую образовательную систему.

Авторы книги вспоминают: «В этом состоянии интенсивного освоения трансперсональных идей, преимущественно через американскую литературу, мы просуществовали где-то до середины 90-х годов. В это время многие работы воспринимались некритично, и трансперсональный подход зачастую смешивался с нью-эйджевским подходом. С середины 90-х годов до конца века происходит все большая интеграция трансперсонального движения с холистическим движением. Характерным выражением этого времени были и знаменитые ежегодные конференции по Свободному Дыханию (организаторы С. Всехсвятский, В. Козлов, А. Гиршон).

Каждый год издавались новые книги в серии „Тексты трансперсональной психологии“, во всей России возникали центры, пытающиеся наладить профессиональное образование по трансперсональной психологии и психотерапии, набирала силу школа интенсивных интегративных психотехнологий В. Козлова. Россия регулярно участвовала в ежегодных конференциях Европейской трансперсональной ассоциации, зрели новые таланты, набирали силу лидеры.

В конце 90-х годов А. Гостев, В. Майков, Е. Файдыш и Н. Кудряшов закончили экспериментальное обучение трансперсональной психологии группы из десяти студентов Высшего психологического колледжа при Институте психологии РАН. Это были первые российские студенты, получившие высшее образование в области трансперсональной психологии» [26].

Евгений Файдыш

О создании Ассоциации трансперсональной психологии и психотерапии (http://atpp.ru/) В. Майков и В Козлов вспоминают: «Мы стали профессиональной ассоциацией, координирующей и разрабатывающей обучающие программы и оказывающей услуги в данной области. Сегодня в России существует несколько институтов трансперсональной ориентации, которые имеют свои образовательные системы, квалифицированный кадровый состав. Создание ассоциации знаменует новый этап интереса к трансперсональным исследованиям и практикам со стороны профессионалов. Создание общего трансперсонального пространства дает возможность для свободного обмена творческой энергией и плодотворного сотрудничества. Основной характеристикой этой стадии является профессионализм, тем не менее ассоциация открыта для сотрудничества со специалистами других направлений, серьезно интересующихся трансперсональной тематикой» [26].

Именно так начиналась российская трансперсональная психология, которая сейчас практически полностью специализируется на холотропном дыхании Грофа и других техниках глубокого дыхания, иногда обходя стороной другие прекрасные практические методы медитации. В наши дни, когда человек стремится получить максимальный объем информации за предельно сжатый срок, нет смысла практиковать многолетние психотехники постепенного развития и достижения измененных состояний сознания. На Востоке считается, что ученик должен практиковаться в течение нескольких лет для достижения мистических состояний сознания. Однако современность диктует свои правила. Сегодня на рынке практической трансперсональной психологии все чаще требуется трансперсональный опыт за короткий срок, поэтому так популярны стали техники глубокого дыхания, которые просты и дают быстрый эффект. Лозунгом подобных психотехник служит «Лег, подышал, получил и пошел». Насколько правильно все это – вопрос открытый. Современные трансперсональные психологи не торопятся давать ответ, предпочитая заниматься бизнесом и получать доход.

Сам автор этой книги впервые познакомился с трансперсональной психологией, когда учился в психологическом университете на третьем курсе. Я тогда занимался психологическим анализом контактов с НЛО, написал несколько статей на эту тему. В Академии информациологической и прикладной уфологии, в которой я тогда состоял и выполнял функции ученого секретаря, узнал, что некий психиатр Станислав Гроф в своих книгах анализирует мистические переживания, в том числе и контакты с НЛО. Первая книга Грофа, с которой мне удалось познакомиться, называлась «Путешествие в поисках себя». После этого я буквально заболел трансперсональной психологией. Работа Грофа меня настолько вдохновила, что я читал ее сутками напролет. В Академии уфологии вместе со мной работал известный трансперсональный психолог Евгений Файдыш. Я обратился к нему за помощью и, несмотря на то, что наших встреч было не столь много, до сих пор считаю его своим учителем в трансперсональной психологии.

Герман Карельский
<< 1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
4 из 6