Зона ЧП. Не изученная война 1996 года

– Самогон, – прошептал Ряба, явно еще потрясенный. Глаз медленно заплывал, появился синяк. – Купил у местных, поэтому и опоздал.

– Кто еще покупал? От кого узнал?

– Гулял, дышал воздухом, из дыры в заборе мужик какой-то помахал, я подошел, он предложил полтора литра.

Капитан замахнулся правой рукой, отчего Ряба инстинктивно попытался закрыться. Удара не последовало.

– Я правду говорю, товарищ капитан, – голос Рябы дрожал, уже срывался на плач.

– Ладно, боец, – не поверив, но понимая, что правды не добьется, сказал капитан. – Значит, синяк у тебя появился от падения с полки. Бутылку мы забираем. Никто чтоб ничего об этом не знал. Ясно?

– Так точно.

– А откуда у тебя синяк под другим глазом?

– Упал с полки, товарищ капитан.

– Часто ты падаешь, рядовой.

– Так точно, часто, а точнее, только один я и падаю. Надо будет поменяться с нижним, – поняв, что с него хватит, отрапортовал Ряба.

– Свободен.

– Есть, – отдал честь и выбежал из купе, не напрасно считая, что легко отделался.

***

Почти третий раз за день произошло повторение событий в тамбуре. Единственное, что теперь не только Паштет открыл рот, а все мы. Саня захлопал глазами. В проходе стоял Ряба, улыбался во все зубы. На лице под глазами, как у енота, красовались два огромных фингала. Пришли мы в себя одновременно, хохотом заполнился весь вагон.

– Классно тебя подлечили, – смеялся Паштет.

– Я с тобой в ночной наряд проситься буду, не надо будет фонарик брать, – ржал Илья Соболь.

– Смешно вам, – плюхаясь за стол, уже не улыбаясь, сказал Ряба. – Больше никуда не пойду, буду спать до самого Владикавказа.

6

Поезд шел медленно, останавливаясь у каждого столба, постоянно пропускал встречные составы. Время как будто остановилось назло нам, зная, что в вещмешке греется самогон и что мы ждем ужина.

– Башка болит, – пожаловался Ряба.

– Выпей, полегчает. Может, у тебя сотрясение? – сказал Паштет.

– Или к медсестре сходи, таблеточку даст, – посоветовал я.

Старшая медсестра Марина была женой заместителя по технической части капитана Коробова. Лет 30, не красавица, но и не страшная, маленького роста, очень худенькая. Как говорится, третий сорт не брак. Капитан страшно ревновал к ней, может, по этой причине он и взял ее с собой в командировку. Одна из причин точно эта.

– Лучше самогоночки, – кряхтя и подсаживаясь ближе к столу, проскулил жалостно Ряба. – Будет кто еще?

– Наливай уже всем, поддержим, ужина не дождаться, – сказал Илья.

В секунду на столе появились кружки, можно было подумать, что все держали их постоянно в руках, дожидаясь этого момента. Ряба налил. Самогонка была отвратительной, с привкусом пластмассы, но 40 градусов в ней было, а это главное. Занюхав хлебом и немного закусив, я откинулся назад, упершись головой в стену. Тепло поползло по организму, сейчас даст в голову. У всех поднималось настроение. Живы будем, не помрем.

До ужина мы выпили еще пару раз, но по маленькой дозе – не по полкружки, как привык наливать Ряба, а по четверти. Вот и долгожданный ужин. Поезд остановился у очередного столба. Кроме гречневой каши, мы у Сизова выпросили на закусь пару банок тушенки. Удобно расположились в своем плацкарте и продолжали ужин с регулярным поднятием спиртного в кружках. Но все когда-нибудь заканчивается. К часу ночи закончилась и самогонка. Мне кажется, больше и не надо было, третья полторашка была уже лишняя. Тем более, утром мы должны были приехать в Северную Осетию – Аланию, во Владикавказ.

Глава 4

20 декабря 1995 года

1

– Подъем, – орал прапорщик, – подъезжаем к Владикавказу, через час туалет закроется, всем привести себя в порядок, по прибытии построение возле вагонов.

Заскрипели полки плацкарта, забубнили солдаты, спрыгивая с верхних полок, к туалету образовалась очередь. Во рту был ужас, я чувствовал сам, как от меня несет, поэтому я был безумно рад почистить зубы, когда подошла моя очередь.

Северная Осетия нас встретила ужасной погодой, шел то мокрый снег, который почти сразу таял, то лил дождь. Вокруг было серо и грязно. Все построились в две шеренги возле вагонов, на середину вышел майор Проскурин.

– Товарищи солдаты и офицеры, – начал майор. – Нам необходимо оперативно разгрузиться, построиться в колонну и своим ходом выдвигаться в столицу Ингушетии, город Назрань. После завтрака все командиры получат инструкции, капитан Коробов определит последовательность колонны, дальнейшие указания в процессе, по обстановке. Если всем все понятно, то разойтись на завтрак.

– Взвод материального обеспечения, – обратился непосредственно к нам наш командир, – после завтрака не разбредаться, находиться на своих местах и ждать указания.

Кроме нас, на погрузочно-разгрузочной площадке были еще ребята из Внутренних Войск Российской Федерации. Они свое на Кавказе отслужили и совершали погрузку на состав. У них были только пассажирские вагоны, техники с ними не было. Вид у них был раздолбайский, кто во что одет. Кто в берцах, кто в резиновых сапогах, у многих на голове вязаные шапки, какие-то шарфы. Бушлаты на них старые, затертые. Хоть и зима, а лица загорелые, суровые. Видать, хлебнули они горя. Им предстояло ехать до Москвы.

После завтрака нам было приказано проверить свои автомобили, залить воду в радиатор, завестись, прогреть двигатели, отсоединить от буксирующих тросов и крепежей и находиться непосредственно в машинах, ждать дальнейших указаний. Тут и начались у многих проблемы. Две машины, ГАЗ-66, не завелись – сели аккумуляторы. У одного «Урала» вообще вся система вырубилась, не было тока. Половина бронетранспортеров не завелась по разным причинам. Зампотех бегал, как электровеник, и орал на всех. Ну, это же машины, железки, причем здесь мы? Тем более, все БТРы старые, неужели все это не предвидели? Надо было быть большим идиотом, чтоб этого не знать.

Думаю, знали, но ничего сделать с этим не могли. Есть приказ вперед – хоть на чем, хоть на черте, а езжай и выполняй. Моя машина завелась с пол-оборота. Слава Богу, у меня таких проблем нет, думал я, глядя из окна автомобиля, как ребята бегают туда-сюда и пытаются выйти из трудного положения. Дождь, снег, грязь – на это никто не обращал внимания. Ко мне в кабину запрыгнул Саня.

– Ну как ты, зёма? – поинтересовался он.

– Все круть. Как сам?

– Тоже норм. Мерзко на улице. Бррр.

– Да, не месяц май. Здесь быстрей лето начинается, успеем позагорать.

– Быстрей бы лето, надоела зима.

– Что там наши, все завелись? – спросил после небольшой паузы я.

– Да, уже все. Дали прикурить тем, у кого аккумулятор сел. Только с «Уралом» копаются, ищут причину, – ответил Санек.

– Найдут, заведут и «Урал», а вот с БТРами проблема посерьезней.

– Хлам один, не повезло ребятам.

Из окна увидели, как Ряба машет нам рукой. Я открыл окно – не хотелось без уважительной причины выходить из теплой кабины.

– Что надо? – чуть выглянув в окно, спросил я.