Когда Россию в русском сердце потерял.
Роса слезой упала на погоны.
Коснулась тень рассыпанных волос.
Сшиб слабый лист сухой хлопок патрона,
Тряхнув нахально ветви у берёз.
Окрасив облако кровавою каймою,
Душа несчастного на небо вознеслась.
А Родина холодною рукою
Прикрыла веки… И заплакал Спас.
Сон карамельный
Мне бы смерть в карамель тянучую:
Под забором замерзнуть пьяным,
Чтобы ангелы сладко мучали
И отпет был собачьим лаем.
Чтоб скулила бессильно вьюга
От того, что пропал с улыбкой.
Чтоб рыдали над телом други,
Обметая ее накидку.
И несли на погост угрюмо,
Хоть всегда распевали звонко,
Как звенела моя рюмка,
Как печалилась она
громко.
Языками чесали много:
– Не повесился, не казнили.
А в метель утерял дорогу
Да сомлел на морозе сильном.
Измотал парю снег обильный,
Затащив под сугроб глубокий.
Убаюкал обман синий,
Припорошил следов строки.
Не судили, что был безвестный,
Что поэтом себя намыслил.
И жалели, что прожил честным,
Что беззвучный скосил выстрел…
Нет желанья беспечно трезвым
Околеть, будто пес ничейный.
А взывают души порезы
Окочуриться карамельно.
Чтобы в стужу кто одинокий,
Обходя роковое место,
Прошептал через вздох глубокий:
– Спел гулена свою песню.
Над заснеженной рожью
Над заснеженной рожью барабанная дробь
Оседает пугающе гордою смертью.
Черных френчей ряды молча шествуют, чтоб
Захлебнулись в окопах немытые черти.
Локоть в локоть идём. Развевается стяг.
Не волнуются красных околышей птицы.