Невозвращенец

На прошедшем Синклите XH6\1 так ничего и не выяснил. Владельцы материков расписались в собственном бессилии, а его братья оказались равнодушными. Но, обладающий непоколебимой силой воли, XH6\1 не унывал. Вечером того же дня он пригласил братьев к себе. Те нехотя, но пришли в апартаменты старшего брата.

– ХН6\2, – обратился старший к первому по старшинству брату, – что с тобой? Почему тебя не волнует положение дел? Разве ты не понимаешь, что у нас времени нет совсем?

– Я затрудняюсь на это дать ответ, – виновато склонив голову, промолвил ХН6\2.

– А ты что скажешь? – обратился XH6\1 к самому младшему XH6\3.

Тот только пожал плечами.

– Ну, раз так, то придется еще раз собирать Синклит. На Синклите молчать вы не имеете права, Закон не даст вам отлынить. Там вам придется включиться в работу. Мы теряем бдительность – вот что самое важное. Вы своим бездействием хотите растранжирить то, что с таким трудом построено Великими предками гелонов? Что за безответственность и преступное равнодушие? Как можно не понимать того, что нас ожидает в случае потери Власти! Разве вам мало того, что Вы, а не кто-то другой владеет планетой? Или этому всему вы предпочитаете кремационную печь? – ждал ответа Старший брат.

Но его ожидания были напрасны. Братья не нашли сил ответить. На правах старшего брата XH6\1в случае особой необходимости мог назначать дату внеочередного Синклита. Он внимательно посмотрел на их опущенные скучающие головы и резко бросил: – Внеочередной Синклит завтра в полдень. Присутствуют только члены Тройки.

Гл 3.4. Следующие 30 квирг полета ничем не отличались от сотни предшествующих. Единственное неудобство, доставляемое газовыми облаками, которые оказались многочисленными, играло на нервах. Радары порой переставали «видеть» пространство. Но те отрезки времени, когда локаторы имели возможность заглянуть в доступные их мощностям глубины, были достаточны, чтобы выяснить наличие опасности выбранному лайнером курсу.

За рамки регламента RP1616-ый ни разу не вышел. Он добросовестно выполнял все указания командира экипажа. Утомление накопилось критическое. Чтобы хоть как-то снять внутреннее напряжение RP1616-ый при выполнении работ, старательно скрывая, делал всевозможные физические упражнения по ходу движения частей тела. Если он тянул руку вперед, то обязательно, чего люди в обычности не делают, напрягал ее мышцы. Если приседал, то из всех сил ненужно напрягал мышцы ног. Как ни странно, но это работало.  Он чувствовал утомление, но разбитым, потерявшим волю он не был. Все шло гладко.

Придраться было не к чему. Поэтому Ul1371-я позволила себе несколько ослабить бдительность. Это не ускользнуло от RP1616-го. Теперь, оставшись наедине, он мог небольшое время предаваться мечтаниям.

Удручало то, что мечтая, нельзя было свернуться калачиком и накрыться с головой. Так поступают люди. Квазибиоробот спит только на спине. Очень трудно давалась борьба с ресницами. Но и это ему удавалось. Еще на земле, когда он только обнаружил свое второе я, я человеческое, он знал только двух предопределенных судьбою путях в подобном случае. Первый – кремационная камера, за который не нужно было бороться, второй – призрак свободы, который требовал от страждущего полной самоотдачи. Он сознательно выбрал смертельную схватку за второй. Его острый ум сразу определил направление и методы борьбы, заранее выделив стратегическую цель и тактическую составляющую сражения. Редкий раз, попадая на природу, он имел возможность пусть недолго, но наблюдать мир и учиться, познавая себя. А поскольку в том возрасте он еще не был отобран в сборную по подготовке к межгалактическому перелету и вообще о космонавтах знал, так тщательно его не контролировали. И у него была фора вышколить те зарождающиеся чувства, которые толкали его к свободе. Это безумно трудно с закрытыми глазами отдаться грезам, чтобы ресницы ни разу не дернулись, безумно трудно увидеть прекрасный цветок или женщину, чтобы зрачки не расширились на миг. Невозможно спать только на спине, если вы не биоробот, а человек. Но если вы пожизненно заключены в кандалы, но, вдруг, заимели напильник – вы сможете.  Только длительные, изнурительные и до полного самозабвения тренировки способны заставить чувства быть подвластными, а ресницы покорными. RP1616-ому, ценою состояния граничащего с психическим срывом, это удалось.

Нелегко мечтать, сохраняя при этом внешнее безразличие. Но попробуйте прожить хотя бы сутки под недремлющим зрачком видеокамеры, помечтайте, не меняя выражение глаз, не тревожа своей мимики. Это пытка. Это самая изощренная из всех известных миру пытка. И только животный страх может научить вас загонять чувства в самые потаенные уголки души. А RP1616-ый боялся. Так боялся, что трудно и описать.

Все же логичные размышления натолкнули его на мысль: – А что если, не выявив изъяна, Ul1371-я прибегнет к более извращенным методам проверки? Можно, например, искусственно создать нестандартную ситуацию, где проверяемый будет иметь много больше шансов на оплошность. И оказался прав.

Как только космоплан пересек границу и покинул Солнечную систему, Ul1371-я объявила повышенную готовность. Это означало, что все агрегаты должны подвергнуться внеочередной тщательной проверке. Более того, необходимо провести пробный запуск бустеров на солитоновом саморазгоне динамических арсенид-галлий-циркониевых фотонных истачателей. Для этого еще необходим запуск парацентрических генераторов на нитриновых магнитах повышенной мощности. А это сложный и длительный процесс сжатия прессом мощных однополюсных магнитных полей.

В принципе все эти операции лежали на роботах. Но Ul1371-я «под соусом» недоверия к механическим исполнителям, приказала, что они должны выполнить эту работу сами. RP1616-ый заподозрил, что указание получено с Земли, и придется проходить очередную серьезную проверку. Но команда есть команда. Он был готов пройти и это испытание.

Гл 1.5. На следующий день после завтрака Таюр принял доклады дежурной смены. Ничего подозрительного обнаружено не было. Волновало только одно. Поток принятых из Управления телеграмм настойчиво требовал повышенного внимания, ясно давая понять, что преступники рыщут где-то рядом в поисках укромного уголка. Поэтому он провел дополнительные инструктажи с каждым из нас, призывая ни в коем случае не снижать бдительности. Затем пригласил гостя и меня в приемную, дослушать исповедь беглеца.

В том же порядке, что и вчера мы заняли кресла.

– Мы остановились на том, что вам удалось завладеть копиями исторических летописей, – обратился он к RP1616-му.

– Да, это действительно так, – спокойно отвечал тот, в этот раз выглядя гораздо свежее. Чувство защищенности, общение и отдых оказали благотворное влияние на этого человека.  И он продолжил.

– Это было так давно, что всех подробностей я, наверное, не вспомню. Тогда я служил в подвижной охране. Точно помню, что во время сопровождения одного из грузов маршрут нашей группы пролегал через массив разрушенных строений. Караван двигался очень медленно, а контроль за нами в этой зоне отсутствовал. Не имелось технических возможностей, а может, считали и нецелесообразным. Кто его знает.

В порядке охраны я плелся замыкающим. И, пользуясь случаем, не преминул этим воспользоваться. Когда караван выполнял очередной поворот, я выбрал момент и тенью скользнул в первое попавшееся здание. Это было чистое любопытства. В запасе времени было очень мало. Но мне хватило. Забежав в здание, я увидел длинный заваленный мусором коридор, по одной стороне которого были многочисленные двери. Третья или четвертая была приоткрыта. Я и забежал туда. Помещение оказалось то ли вычислительным центром, то ли библиотекой. Вся аппаратура была изрешечена, пол усеян разным хламом и останками каких-то приборов. Но у одной стены уцелел остекленный стеллаж. Он был буквально забит магнитными носителями. На каждом была надпись. Пробежав по ним, мои глаза выхватили столбик носителей с одинаковой надписью – «Гелоны». Я и взял два самых верхних. Больше я бы не смог надежно спрятать. Да, собственно, эти носители целехоньки. Они покоятся в моем бунгало. И я готов отдать их вам в любой момент.

– А как вы получили доступ к самим записям? – на этот раз задал вопрос я.

– А дальше – дело техники. Человек так устроен, что уж если забрался куда, непременно еще раз туда залезет. Найди спичку – тут же приложишь усилия найти и чиркалку. Я же запомнил здание. А караван сопровождал по этому маршруту не один раз. Когда я изучил носитель, мне оставалось только найти устройство под него. В том же здании я и нашел целехонький портативный считыватель, более детально изучая помещение. Только лежал он в другой комнате. Ну а уж выбрать брешь в контроле и воспользоваться ею, чтобы запитать аппарат и прослушать запись особого труда не составило. Но сразу оговорюсь, всю запись я естественно не имел возможности изучить. Так, наскоками некоторые урывки сведений прослушал и все. Остальное оставил на потом. Все-таки риск был очень серьезным. Но, как видите, воспользоваться так и не довелось.

– Ну-у-у,– глубокомысленно протянул Таюр, – с этим ясно. А как вы объясните ваше появление в составе экипажа.

– Да, наверное, тем, что усилиями доктора у меня оказалось два внутренних я. Мне сложно сказать, каким я был до этого момента. Не помню. Возможно, чип влияет на память, или причина кроется в однообразии жизненного образа. Но вот когда я смог мыслить и чувствовать, все в моей жизни стало по-другому. Человеческое мышление наряду с покорностью и исполнительностью квазибиоробота открыло новые возможности. По мышлению я стал хитрее и изворотливее прямолинейных собратьев. А встроенный в организм чип помогал мне эти качества реализовать способами, которые привычны контролю, то есть не отличающимися от тех, которыми владели квазибиороботы.

Я не вправе утверждать, потому как был косвенным свидетелем. Но еще задолго до этого полета Тройка запускала в космос спутники и первые корабли. Только ходили слухи, что кое-какие знания о космосе достались гелонам по наследству, а кое-чего смогли добиться наши ученые. Со временем освоению Пустоты понадобились космонавты. Все без исключения сдавали экзамен. Я не знаю, что меня толкнуло стараться из всех сил. Наверняка на тот момент я уже подспудно понимал, что это шанс. Шанс, который в состоянии дать более надежную возможность сбежать на волю безнаказанно. И я лез из кожи вон, чтобы победить. Как лучший я и был отобран комиссией в команду по подготовке космонавтов.

– А что потом, – не совсем тактично, нетерпеливо вмешался я.

А потом нас отселили в закрытый городок и полетели десятки квирг всевозможных тренировок на износ и учебы. Там-то я и увидел впервые девушку с именем Ul1371-ю, которую много позднее и полюбил. Правда она появилась не с первых дней, а уже после того, как отсеялась первая партия претендентов. Теперь я знаю, почему это было так.

– А кто это Ul1371-я? Где она? – тут же задал вопрос Таюр.

– Вы же были внутри космоплана. Видели там изломанного робота с чертами премилой юной особы?

– Ну, да – хором подтвердили мы, – там еще лом валяется.

– Так вот этот робот и есть Ul1371-я. Она оказалась ни каким не человеком и тем более не девушкой, а обычной интеллектуальной железякой. Это я так ее. Тем самым ломом. Когда я узнал, что она робот, она тут же захотела меня убить, но я опередил.

Гл 2.5.  Ровно в полдень следующего дня три брата были в зале заседаний. ХН6\1-ый объявил Синклит сверхсекретным. Незамедлительно квазибиоробот  охраны JJ2503-ый, который непременно стоял у входной двери на обычных заседаниях Правителей, вышел из зала. Как только он вышел, с потолка начали опускаться дополнительные звуконепроницаемые стены. Некоторое время спустя зал заседаний стал недосягаем ни случайному взору, ни случайному уху.

ХН6\1-ый внимательно посмотрел на братьев. Те были свежи, но скука на их лицах не могла ускользнуть от взора Старшего.

– Уважаемые члены Правления, прошу внимания, – обратился ХН6\1-ый к братьям.

Официальное обращение несколько встряхнуло инфантильных соправителей. Те, наконец, поняли, что играть с ними не намерены. Более того, если ХН6\2-ой еще не полностью стер с лица остатки скуки, то на лице ХН6\3-го на некоторое время проявился неподдельный испуг.

– А, что если Старший решит избавиться от них с помощью Закона и захватить власть в одни руки? Он станет Вседержителем, а нас в крематорий? – промелькнула у него нехорошая мысль.

Но поделиться этими подозрениями со Средним братом он не мог. На Синклите Закон позволял говорить только о деле.

– Я вынужденно принял решение собрать внеочередной Синклит. Обстоятельства того требуют. Планета погибает. И транжирить драгоценное время прав у нас нет. Мы последние из Великих гелонов и мы Правители этого мира. Наши отцы кровью и потом добивались Мирового господства и, добившись, завещали его нам. Закон не позволяет нам пустить ситуацию на самотек. Наши пращуры ценой многих лишений трудились не покладая рук. Нам досталось все. У нас есть все и мы не знаем лишений, – четко и с расстановкой говорил ХН6\1-ый.

По мере того, как звучала речь Старшего брата, с младших постепенно испарялась печать равнодушия.

– Разве мы можем позволить себе потерять достояние Величайшей нации мира, кровь которой течет в наших жилах?  Это недопустимо. Час опасности настал. В этот час мы должны мобилизовать все свои усилия на преодоление возникшего препятствия. Наших отцов ничто не смогло остановить. Мы обязаны быть достойными подвига наших отцов. Кровь зовет! И нас ничто не остановит! – продолжал ХН6\1-ый.

Здесь ХН6\1-ый сделал паузу, которой тут же воспользовался ХН6\2-ой. Он попросил слова.

– Да, но я не закончил, – возразил ХН6\1-ый.

– ХН6\1-ый, – все-таки обратился к брату ХН6\2-ой, который как и ХН6\3-ий избавился от скуки и тоже почувствовал некоторую тревогу за себя, – прости нас. Мы, твои братья, даем слово, что больше такого не повторится. Мы готовы немедленно и с полной отдачей приступить к выполнению любых задач и во всем помогать тебе , – закончил он, тем самым намекая, что неплохо бы перейти собственно к делу.

– Хорошо, – согласился ХН6\1-ый, – я рад, что ваше безразличие было временным и не поразило ваши души. Тогда, дорогие Члены Правления, перейдем к делу. Итак, что мы имеем:

– планета гибнет, и судьба ее предрешена;

– времени у нас в обрез;

– Над чем нам нужно подумать и как распределим наши усилия? Я предлагаю организацией межгалактической экспедиции заняться ХН6\2-му. Там есть над чем поработать. Лично мне очень не хочется отсылать с космолетом в открытый космос генераторы на нитриновых магнитах. Это источник практически вечной энергии, ограниченный только старением магнитов. Но у нас нет выхода. Любые другие из доступных генераторов требуют топливо. А это укрупнение и утяжеление космолета. И потом, на сколько времени хватит того топлива? Будет ли в космосе возможность дозаправиться? Вряд ли. Солнце за пределами системы тоже не сможет обеспечить экспедицию нужным количеством энергии. А испускаемая энергия других звезд еще не изучена в должной степени. А лететь надо. Единственные из всех способные раскачать до нужных мощностей фотонные двигатели космолета и не требующие топлива  – это именно нитриновые магниты. И я очень боюсь, что в космосе ими завладеют чужаки. Мы должны исключить любую возможность утери этого Великого изобретения. Любая потеря из всех существующих видов вооружения не так страшна, как утеря этого вещества, которое уравняло нашу цивилизацию с Богами.

Гл 3.5 «День», если это понятие можно применить в космосе, не задался с подъема. Режим нарушила Ul1371-я. До окончания последнего бинтера сна еще оставалось достаточно времени, но командир экипажа решила объявить сбор по тревоге. Общее утомление все же сказалось. RP1616-ый сквозь глубокий сон слышал вой сирены, но какое-то время не мог понять, что происходит. Спасло, что он приучил себя, просыпаясь, не открывать глаза сразу. Поэтому, когда до него все-таки дошло, что объявлена тревога, он внутренне встряхнул себя, дал себе короткое время прийти в чувство и только тогда открыл глаза и поднялся с кушетки.

– Вы задерживаетесь, – в кабине управления встретил его упрек командирши, – это непозволительно.