Код белых берёз

Посмотрим дальше: какие ещё женские черты носит в себе Русская Цивилизация?

Благотворительность – это когда, пожертвовав что-то, даритель не изменяет своей судьбы, восстанавливает свои богатства и статус. Жертвенность – это явление другого порядка. Духовного. Её прямое проявление заметно в русском духе, в русском солдате, в русской женщине.

«… Сколько усилий, сколько забот употребляют к тому, что бы разбогатеть! Если б хотя с половинным против сего усердием отыскивали сокровища добродетелей, сколь счастливо было бы общество!» – писал Фёдор Глинка в своих «Письмах русского офицера». Какая глубокая правда запечатлена в этих словах. Как она отражает саму идею Русской Цивилизации – идею добродетели, как сокровища, которое нужно отыскивать, пробуждать, лелеять, награждать! К сожалению, в погоне за прибылью, человек теряет своё лицо.

Но есть в природе русской удивительное явление духа, настоящее проявление Русской Цивилизации – русская женщина. История донесла до нас имена удивительных женщин. Это Королева Франции Анна Ярославна, Королева Венгрии Ефросинья Мстиславовна, Евпраксия Рязанская, Марфа Посадница. Это и жёны Декабристов, о которых ниже поговорим подробнее. Это жёны, матери солдат вставшие у станков во время войны. Это женщина воспетая Некрасовым, это и Боярыня Морозова, и Княжна Тараканова, это и Валентина Терешкова и Епистиния Фёдоровна Степанова – русская женщина, восемь сыновей которой погибли на войне, кавалер орденов «Мать-героиня» и Отечественной войны I степени.

Как яркие вспышки озарят небосклон нашей истории женщины Русской Цивилизации. Они как бы взывают: взгляните на нас, почувствуйте то, что чувствуем мы своей жертвенностью и добродетелью. Так стихами русского автора взывала Жанна Д`Арк:

«О русские! Я вам была родная:

Дышала я в отечестве славян,

И за меня стояла Русь святая,

И юный пел меня Боян.

Прошли века. Россия задремала,

Но тягостный был прерываем сон;

И часто я с восторгом низлетала

На вещий колокола звон…»

Эти строки воображаемой Деве Руси посвятил декабрист Александр Одоевский, памятуя о временах 1610 года. События предательства во Франции начала ХV века перекликаются со Смутой на Руси века XVII. Но русский дух и там восторжествовал! Но неужели поэт знал из каких-то источников, что и Париж основан славянами, а значит и Жанна могла быть славянских корней! Великолепный поэтический образ возник в сравнении Руси и Девы, женщины, которую нужно во имя будущих поколений спасти! Дева взывает народ к действию, а не к бесплодным мольбам!

«Безумный взор возводят и молитву

Постыдную возносят к небесам.

Пора, пора начать святую битву -

К мечам! за родину к мечам!»

Русь – имя женское. И оберегать мы её должны как женщину, Родину, мать, сестру, дочь. И не только своих, но и всех принадлежащих к нашему миру.

Но поступая так, мы ни в коем случае не должны умалять или унижать женщин других народов, цивилизаций, миров. Уважение к женщине вообще – это признак Высшей Духовной Цивилизации. Запрет должен стоять в душе: запрет на насилие, злобу, бессилие, малодушие. Тот, кто бросает своих детей, жён – не может быть русским. Тот, кто заставляет женщин воевать, когда многие мужчины сидят в мягких креслах – не достоин называться русским. Тот, кто доводит женщин до проституции, рабства, прислужничества, а так же сам пользуется такими услугами – совершает преступление против своего будущего и Русской Цивилизации, против своих же детей. Он не достоин зваться русским.

Вглядываешься, порой, в лица женщин, и невольно задумаешься: а кого же я вижу? Кто они? Какие они? На что способны? А ведь ответить на это очень просто: они отражение мужчин, а мы отражение их. Какие мы – такие и они и наоборот. Мы в вечной паре движемся по спирали, и природа сделала так, что нельзя ни обогнать, ни отстать. А иначе вымрет род человеческий. И мы должны это понимать.

Для Русской Цивилизации главное – это человек. Не ближний, не Бог, а человек вообще. Ближний – это тот, кто тебе близок. А тот, кто далёк, но схож с твоей судьбой, разве должен быть обделён? Нет. Поэтому жертвенность русского духа – она всеобща! Мы знаем, как многие народы любят русских за их искреннюю помощь времён СССР.

Но всё же высшей степенью жертвенности обладают русские женщины. Во времена Химеры, когда Русская Цивилизация угнетается, это возникает сначала как феномен, а во времена РЦ – это великолепная обычность!

Об одной достойной истории женщине написал Фёдор Глинка в своих «Воспоминаниях русского офицера». С самого детства дочь очень богатого человека каждый день получая ассигнации на карманные расходы, разменивала их на мелочь и раздавала нищим. И вышла замуж за бедного человека, богатство считая тленом. Таким же умом и добродетелью обладали и жёны декабристов, ушедшие за ними в добровольное изгнание! Такую же жертвенность женщин можно наблюдать во времена гражданской войны, что можно прочитать по воспоминаниям К. П. Чудиновой (смотреть мою статью: «Такие люди. Такие женщины!» https://www.proza.ru/2015/06/11/1617 (https://www.proza.ru/2015/06/11/1617)

Когда-нибудь философы напишут, что Русская Идея, смысл Русской Цивилизации во многом совпадают с этикой Сократа: «Терпеть ли голод, холод, сидеть в тюрьме, но быть правым, быть причастным к добру должно выбираться всегда вместо обратного варианта». То, что сказал Сократ – мудрость, которая может быть открыта и независимо от него и даже целым народом. Перефразируя слова Александра Невского поземному можно сказать так: «Не в силе Русский дух, а в правде!» Это русский дух внутри своего отечества борется с неправдой. Это он указывает на несправедливость Бога: «Нет тебя, бог! Нет! Как просила: сбереги сыночка. Не сберёг… Нет больше веры у меня…»

Сила русского духа заключается в его правоте, когда человек говорит или делает по правде, то все его деяния сходятся, согласуются с другими, не противореча никому. Так, на правде строится общее здание жизни людей. И наоборот, Химера основана на домыслах, предрассудках, противоречиях, насилии. Но как отмечал Пьер Паскаль в «Русском дневнике»:

«Несмотря на свою покорность и бездеятельность, русские никогда не забывают о том, чего хотят, и никакое внешнее влияние не способно сломить их глубокую спрятанную волю. Разум подчинен душе».

Мир Русской Цивилизации основан на добре и правде, и превозносятся они не во имя Бога, а во имя самого человека! Вот почему в РЦ СССР происходит отрицание Бога. Там, где он есть, всё вращается вокруг него, всё для него и поэтому оскудевают помыслы, надежды, планы человеков и преобладают предрешённость и фатализм, и вера в то, что в загробном мире будет лучше, а этот мир обойдётся. Русская Цивилизация противопоставляет этому возможность мира добра и правды на Земле.

…

Декабристы со своей изначальной обречённостью – чисто русское явление, но ещё более русским, а, следовательно, более уникальным явлением в истории являются ЖЁНЫ ДЕКАБРИСТОВ. История ни одной страны, ни одной цивилизации не являла такого удивительного коллективного примера женской добродетели и самопожертвования. Герои ли их мужья? Теперь по истечении времени мы без сомнения говорим: ДА! Но тогда они стояли на краю бездны, на краю циничного отторжения от общества. От высокого общества достатка и роскоши!!! Но русские женщины, их жёны, не были бы русскими, если бы не осознавали весь трагизм их правды. Ведь дело, за которое они боролись, было благим!

В своих воспоминаниях Мария Волконская пишет: ««Действительно, …если даже смотреть на убеждения декабристов как на безумие и политический бред, все же справедливость требует признать, что тот, кто жертвует жизнью за свои убеждения, не может не заслуживать уважения соотечественников. Кто кладет голову свою на плаху за свои убеждения, тот истинно любит отечество, хотя, может быть, и преждевременно затеял дело свое». (Цит. по кн. Э. А. Павлюченко «В добровольном изгнании», стр. 21)

Кто как ни они – самые близкие, коих не мог заставить даже Царь отворотиться от «Венчаного на небесах». Царь не волен был разрушить то, что по представлением тех времён скреплялось Богом. Но женщины следовали не этому. Они следовали своей правде, правде ПРИРОДЫ! Марии Волконской пришлось ради этого расстаться даже с сыном. И не только. Всем жёнам пришлось вместе с мужьями расстаться с положением, званиями, чинами, со всей прежней жизнью. И здесь уже отчётливо видно насколько опостылела многим «прежняя жизнь». Они ехали ради мужей. Это зов природы. Это язычество. Это пик язычества мужчины и женщины, где женщина, жертвуя всем ради мужчины, который пожертвовал всем ради своего Отечества. Бросая сына, женщина идёт к тому, кому она нужней: «Иду я туда, где я больше нужна, иду я к тому, кто в неволе» – Писал Николай Некрасов.

На Руси велик не тот, за кого страдают, а тот, кто страдает за него! Одним страданием вымещают другое. Слишком много страданий повидала Русь за последнее тысячелетие. Правильное понимание лежит не в идее страдания, а в следовании зову природы. Следование жены ЗА мужем, отрекшейся от всего остального, есть естественный зов природы. Такова ли женская доля? Каждая эпоха, каждое бытие заставляет людей искать пути обретения счастья. Многие живут, ходят по кругу, верят в предначертание и не находят ничего. А другие следуют своей живой природе, и уже сам путь – это и есть счастье.

При патриархальном строе девушка, например, так собиралась расстаться со своим девичеством: «Придёт Наум со своим поездом, Возьмёт Фёклу-душу за правую руку, Приведёт Климовну ко суду божью, От суда божья ко себе на двор» (Цит. По кн. Русский Фольклор», стр. 153) А «суд божий» и должен был определить: невинна или грешна! Хотя, сегодня в невинности до свадьбы можно увидеть черты героизма.

Жизнь высокого общества, к коему принадлежали жёны декабристов, была несколько иной. Эти женщины воспитывались несколько по-иному, но здесь, в этих свои чаяниях они максимально приближались к человеческой простоте, а значит, и к остову Русской Цивилизации. Ведь богатство, положения, чины, сословия, классы – это всё наносное, это как жировые отложения на остове Цивилизации. Если время голодное – их пользуют, холодное – греются, но, если жировой прослойки слишком много – цивилизация превращается в свинство. Чем проще жизнь – тем ближе к остову цивилизации. Остов – это и есть простой народ без чинов и званий.

В своём прошении следовать ЗА мужем, генерал-адьютантом 2-й армии, Мария Казимировна Юшневская писала: «Для облегчения участи мужа моего повсюду последовать за ним хочу, для благополучия жизни моей мне больше теперь ничего не нужно, как только иметь счастье видеть его и разделить с ним все, что жестокая судьба предназначила… Прожив с ним 14 лет счастливейшей женой в свете, я хочу исполнить священнейший долг мой и разделить с ним его бедственное положение. По чувству и благодарности, какую я к нему имею, не только бы взяла охотно на себя все бедствия в мире и нищету, но охотно отдала бы жизнь мою, чтобы только облегчить участь его» (Цит. по кн. Э. А. Павлюченко «В добровольном изгнании», стр. 19)

В периоды крайних напряжений человеческих сил, будь то война, бунт, мор, или принятие казни раскрывается суть и предназначение человека. Только в его связях с другими раскрывается человек: гражданин в отношении государства, мужчина к женщине, жена к мужу, дети к родителям, и т. д. Посмотрите, какой жизненной правдой наполнены её слова! Могла ли она поступить по-другому? Забыть его, развестись, выйти замуж за другого. На это и рассчитывал Царь, желая декабристов отправить в небытие. И оставшиеся молчаливое сплетное общество не осудило бы её! Ведь те, кто могли это сделать были в опале!

Так заканчивалась история Русской Химеры. Женщины подтвердили правоту своих мужей в борьбе с рабством и самодержавием.

Когда борьба праведна, даже если она проигрывает и бывает вынуждена покинуть любимые места и ненавистную власть, когда люди, ведшие эту борьбу действительно высоки помыслами, нравственностью, культурой, встречая новую землю, место своей ссылки, они даже не подозревают о будущих своих открытиях. Бунтуя там, в немчурном Петербурге, они как бы просили власти: или измените жизнь в стране, или изгоните нас туда, где будет нам земля невестой наречённой. И они увидят эту землю. И окажется, что чем дальше эта земля от порабощающего самодержавия, тем свободнее живут на ней люди.

Такой увидели Сибирь Декабристы, место ссылки всех недовольных этим строем, крепостничеством, религией; куда ранее ушли старообрядцы и обустроили свои семейские общины. В их суровом праведном быте уже тогда просматривались черты русского коммунизма, как космоса готового уйти даже за океан, на Аляску, лишь бы дышать своей свободой. А. Е. Розен в своих записках писал: «По богатству и довольству поселян мне представилось, что вижу трудолюбивых русских в Америке, а не в Сибири; но в этих местах Сибирь не хуже Америки, земля также привольная, плодородная; жители управляются сами собою, сами открыли сбыт своим произведениям и будут блаженствовать, пока люди бестолковые не станут вмешиваться в их дела, забывая, что устроенная община, сама управляющаяся в продолжении века, лучше всех посторонних понимает действительную выгоду свою» (Цит. По кн. «Ссыльные декабристы в Сибири», стр. 102)

Как резко контрастировала жизнь сибирских крестьян-старообрядцев от крестьян центра России. Даже после амнистии многие декабристы остались жить там. Будущее их ещё должно было случиться.

В уродливом обществе, в религиозном, суеверном, крепостном, женщина всегда была унижена, насилуема. Её могли продать, выпороть, изнасиловать, унизить, убить, как помещики-князья, так и равные по происхождению. Русский писатель XIII века Даниил Заточник, обращаясь к князю, выдавал вот какое положение дел:

«Не имей себе двора близ царева двора

и не держи села близ княжого села:

ибо тиун его – как огонь, на осине разожженный,

а рядовичи его – что искры.

Если от огня и устережешься,

то от искр не сможешь устеречься и одежду прожжешь»

Это говорит о многом. Например, о циничной вседозволенности княжеских тиунов и рядовичей. А уж, какова роль в этой вседозволенности у простой женщины – остаётся только догадываться. От того и удел её сразу по взрослению выйти замуж, а дело мужа блюсти и прятать своё сокровище и не давать её ни в обиду ни в волю, чтобы не повстречала на пути своём этих тиунов и рядовичей. Так было в уродливом бытие, где преобладало рабство, суеверие, насилие, темнота.

Домашнее закрепощение женщины было выходом для неё от внешнего насилия. Вот, что пишет в своём нравоучении тот же Даниил Заточник: