«Священные войны» Византии

Численность римской армии в Италии к этому времени была немалая – около 12 тысяч солдат, но она оказалась распределенной между 11 (!) полководцами, не сумевшими организовать единое командование. Напротив, Тотила мудро привлек в свою армию рабов и итальянских колонов, взяв под свою защиту практически ограбленные римским войском и римскими чиновниками бедные слои населения. Вследствие этих не хитрых, но своевременных мер он вскоре стал настоящей легендой Италии и народным героем237. В таких условиях Тотиле не составило большого труда отбить попытки византийцев захватить Верону – один из готских оплотов, и оттеснить противника к городу Фавенции, неподалеку от которого он нанес им новое поражение. Следует отметить правильную стратегию Остготского вождя: все пленные милостиво были избавлены им от неприятностей и, пораженные добрым отношением к себе вождя варваров, многие из них переходили к нему на службу.

Несмотря на строгие приказы св. Юстиниана, оставшиеся в Италии вожди так и не смогли объединить силы, поэтому готы почти беспрепятственно спустились на Юг, обошли Рим, который был им пока еще не по силам, и осадили Неаполь. Весной 542 г. Тотила одержал убедительную победу над римским войском у Фавенции, где решающую роль сыграли всего-навсего 300 (!) конных копейщиков, обогнувших вдвое превосходящее остготов римское войско и напавших на него с тыла. За короткое время армия Тотилы увеличилась до 20 тысяч человек.

Отступив перед превосходящими войсками противника в сторону Флоренции, Тотила в долине Муджело вновь разбил римлян. В результате, пока римская армия пряталась за стенами городов средней и верхней Италии, остготы во главе со своим королем вышли в нижние области полуострова. Этот край, еще не затронутый войной, был чрезвычайно богат и дал готам возможность пополнить свои запасы. В короткое время они захватили Беневент и Кумы, после чего почти весь Юг Италии оказался в его руках238.

Когда вести об этом дошли до императора, тот направил в Италию Максимина в звании префекта претории и магистра армии Димитрия. Однако попытка последнего деблокировать Неаполь не принесла успеха опять же вследствие разрозненности действий римлян. Флот Димитрия был разбит, множество солдат попало в плен, а доведенный до истощения Неаполь весной 543 г. сдался Тотиле на милость победителя239. Такая резкая перемена диспозиции сказалась на симпатиях местного населения. В довершение всего Тотила публично объявлял, что не причинит никаких бед итальянцам, и честно исполнял свои обещания. На беду, вскоре и Италию охватила эпидемия чумы. Тысячами умирали люди, население роптало, война приняла затяжной и неопределенный характер, малопривлекательный для Константинополя.

Делать нечего – император вновь призвал Велизария, жившего последние годы в почетной отставке в звании комита царских конюшен, приказал тому срочно набрать новую армию и отправиться в Италию. Дело, однако, осложнялось тем, что основой армии Велизария в прошлые годы являлась его личная дружина, которую «на всякий случай» отослали на восточную границу подальше от их вождя. А без своих гвардейцев Велизарий едва ли мог начать успешные боевые действия. Полководец объехал Фракию, набирая новых солдат на собственные средства, и там объединился с магистром армии Иллирики Виталием. Совместными усилиями им удалось навербовать около 4 тысяч человек – смехотворные силы для новой войны.

В 544 г. Велизарий и Виталий прибыли в город Салону, но после некоторых незначительных локальных успехов римляне опять потерпели поражение от Тотилы под городом Ауксимом (Озимо), который хотели сделать опорной базой для дальнейших операций. Отчаявшись, римский полководец отправил императору письмо, в котором объективно и красочно описал ситуацию в Италии, просил денег и свежие войска240.

Пока византийский двор состоял в переписке со своими полководцами, Тотила очистил Италию от крупных соединений противника и подошел к стенам Рима. Велизарий отправил на помощь осажденным римлянам небольшой отряд, но силы были неравны. Римляне страшно голодали, и диакон Пелагий, замещавший на время отсутствия папу Вигилия, направился в лагерь Тотилы и просил его о снисхождении, но безуспешно241. Хлеба не было, доведенные до отчаяния люди ели падаль, нередки были случаи самоубийства, многие умирали от истощения. Отдельные византийские отряды пытались доставить в Рим съестные припасы по морю, но их храбрость очень редко приносила успех – готы блокировали морские пути. Как назло, в это время тяжело заболел Велизарий и не смог организовать должного сопротивления в осажденном городе. Возможно, Рим еще мог бы продержаться какое-то время, но предали исавры, открывшие 17 декабря 546 г. ворота Тотиле. Собрав сенаторов, он укорял их за измену в пользу Римского императора (?!), пеняя на то, что они забыли свою присягу Остготскому королю.

Желание мстить настолько сильно владело готами, что они изрубили на месте 26 византийских солдат и 60 римлян-горожан из числа простых обывателей. В качестве мести Тотила велел поджечь дома знатных римлян и множество общественных зданий, а также снести третью часть крепостных стен Рима. Оставшихся в живых сенаторов и других знатных горожан спасло заступничество диакона Пелагия, замещавшего Римского понтифика. Он со слезами на глазах молил Тотилу пощадить «несчастных грешников», и тот смилостивился.

Впрочем, гот не собирался оставаться в этом ненадежном, как он считал, городе и вскоре покинул его, уведя в плен всех сенаторов и принудительно выселив все оставшееся население. Поразительно, но впервые за всю многовековую историю Рима в течение 40 дней город оставался совершенно пустым242. На самом деле оставление Рима было серьезнейшей ошибкой Остготского вождя, стоившей ему в конце концов, всей кампании.

Впрочем, возможно, эта оплошность родилась не на пустом месте: Тотилу встревожили сведения о римском полководце Иоанне, который успешно организовал военные действия в Южной Италии, в Лукании, при посредстве местного населения. Оставив небольшой отряд для наблюдения за Велизарием, гот отправился на Юг. Но оправившийся от болезни Велизарий смелым маневром занял пустой Рим и срочно организовал восстановление стен. Из Порта сюда везли продовольствие на случай будущей осады, а разбежавшиеся горожане, видя перемену, вновь стали стекаться в древнюю столицу Империи. Замечательно, но всего за 25 дней крепостные стены были полностью восстановлены, не хватало лишь ворот, уничтоженных готами.

Когда, узнав о захвате Рима, Тотила спешно повернул обратно и подошел к городу, ему открылся неприятный вид: крепостные стены были полны солдат, и даже на месте ворот были водружены баррикады, из-за которых выглядывали римские шлемы и копья. Дважды готы пытались прорвать оборону и каждый раз безуспешно. Тотила отошел к Тибургу и, разбив лагерь, вновь попытался привлечь франков в качестве союзников, попросив у их короля руки его дочери. Но Теодеберт ответил, что человек, отдавший Рим врагу, никогда не может называться царем, а потому не достоин его дочери. Только теперь Тотила по достоинству оценил значение Рима и осознал степень своей ошибки.

Но и для Велизария это оказалось последним славным делом на Западе: не доверявший ему император буквально связал своими инструкциями полководца по рукам, но при этом и не отзывал из Италии. Только в 548 г. разрешение оставить театр военных действий было, наконец, получено (рассказывают, этому способствовала жена Велизария Антонина, имевшая дружеские отношения со св. Феодорой), и он уехал в Константинополь. Может быть, единоначалие в римской армии и могло бы быть восстановлено, но тут произошло событие, надолго отвлекшее царя от Италии.

В 548 г. умерла его жена, св. Феодора, и, полный горя, император впал в прострацию, ничего не предпринимая и вообще не интересуясь, что происходит на Западе. В известной степени некоторую помощь, хотя и не желая того, оказали франки, перешедшие Альпы и занявшие готские города на Севере Италии. Готы не в силах были им что-либо противопоставить. Они вновь попытались заключить с ними мирный договор, но получили отказ. Лишь небольшая группа германцев (алеманов) согласилась пополнить ряды остготского войска243. Но и римское посольство, напомнившее новому Франкскому королю Теодебальду (548—555) – Теодеберт умер в 547 г., – что он связан договором с Константинополем и не должен претендовать на римские земли, получило неприятный ответ. Из него следовало, что война в Италии – частное дело франков и готов, а потому вмешиваться в их отношения Константинополю вовсе не обязательно244.

Не исключено, что такой дерзкий ответ мог бы пробудить честолюбие императора и подвигнуть его на решительные действия, но в этом же году против него был организован очередной заговор с целью свержения св. Юстиниана с трона. Его главой стал знатный армянин Арсак, родственник военачальника Артабана, пытавшегося какое-то время назад породниться с домом св. Юстиниана. Получив отказ, он занял пост магистра армии в столице и публично негодовал на императора за бездействие в Италии.

Арсаку не составило труда привлечь к себе Артабана. Он уговорил того убить императора, чтобы посадить на его место Германа, племянника св. Юстиниана. Привлекши еще нескольких своих соотечественников, заговорщики открылись Герману, а тот поведал обо всем Марцеллу, другому племяннику св. Юстиниана, занимавшему пост комита экскувитов. Желая узнать имена всех заговорщиков, Марцелл не открыл сразу своему царственному дяде эту историю, чем навлек на себя подозрение если не со стороны самого императора, то, по крайней мере, потомков. Не невероятно, что замыслы заговорщиков могли увенчаться успехом, если бы они решили действовать быстро. Но заговорщики хотели подождать прибытия из Италии в столицу Велизария, которого также предполагалось убить, чтобы не оставлять потенциального мстителя за смерть св. Юстиниана. Это обстоятельство достаточно характеризует полководца, несмотря на последние неудачи, по-прежнему любимого армией, и доказывает его верность императору.

Ситуацию разрешил сам Герман, тайно приведший на одно из заседаний мятежников свидетеля и сообщивший обо всем царю. Следствие и суд были быстрыми, но, на удивление, св. Юстиниан обошелся с заговорщиками очень мягко. Никто не был казнен, и даже Артабан ограничился двухлетним домашним арестом, после чего ему доверили армию в Сицилии245.

Хотя франки и беспокоили остготов на Севере Италии, Тотила верно оценил состояние римских войск в центральной части полуострова и на Юге. Понимая, что в данный момент они не в силах оказать ему решительное сопротивление, король решил вновь овладеть Римом. Несмотря на храбрость отдельных частей и солдат, вследствие предательства исавров (опять!) Тотила зашел в Рим, который уже не собирался покидать. Он приказал доставить в город сенаторов, живших под стражей в разных частях страны, отстроил новые здания взамен сгоревших и начал давать общественные представления, включая конские ристания.

Видимо, все же его положение оставалось довольно шатким, а силы далеко не безграничными, поскольку, находясь на вершине успеха, он направил посольство в Константинополь с предложением заключить мир на условиях союза Империи и остготов. Однако св. Юстиниан просто не принял послов, и те вернулись ни с чем. Очевидно, императора не устраивало такое предложение, оставлявшее за готами статус самостоятельного государства. Тогда Тотила решил продемонстрировать свою силу и отправился с войском в Сицилию, где завладел сильной крепостью Регий. Но затем путь остготам преградил римский полководец Либерий, невзирая на старость успешно противостоявший варварам в Сицилии.

В это же время вестготы, основавшие свое государство в Испании, попытались занять некоторые африканские города, отвоеванные Велизарием в войне с вандалами. Им навстречу император направил Либерия, которого население Испании встречало как освободителя. Вскоре целый ряд городов (Кордуба, Малага, Ассидона) были освобождены византийцами. В 548 г. Либерий без особых усилий разбил под Севильей вестготов и занял юго-восточное побережье полуострова от устья Гвадалквивира до устья Хукара. Обладание такими важными городами, население которых намертво стояло за воссоединение с Римской империей, обеспечило византийцам господство на всем пространстве Средиземного моря246.

Все же чувство долга перед государством взяло верх над горем царя, и в 549 г. он отдал приказ своему племяннику Герману, состоявшему через жену в родстве с Теодорихом Великим, завершить войну в Италии. Его воинский авторитет и деньги, данные императором, способствовали быстрому набору новой армии, куда вошли старые проверенные солдаты, задунайские варвары, лангобарды и даже дезертиры, перешедшие к Тотиле, но, узнав о назначении Германа, поспешившие оповестить его о преданности римскому вождю и готовности служить ему, как только он высадится в Италии. Когда армия, сосредоточенная в Сардике, была готова к походу, внезапное нападение славян заставило св. Юстиниана отложить исполнение плана по занятию полуострова и срочно вызвать Германа в Далмацию. В пути в 550 г. Герман неожиданно умер, и армия, оставшаяся без полководца, стала на зимовку в Далмации, в Салоне247.

К счастью, в поисках нового командующего взор императора остановился на Нарзесе, который уже направлялся однажды (в 538 г.) в Италию на помощь Велизарию. Этот евнух, внешне слабый и тонкий человек, обладал замечательными талантами полководца, отличался предусмотрительностью и здравым рассудком. Он убедил царя в возможности победоносно закончить эту войну в краткие сроки и получил требуемые средства для дополнительного укомплектования армии. Это было поистине интернациональное, имперское войско, куда помимо ранее набранных отрядов вошли герулы, гепиды, гунны и даже персы-перебежчики под командованием внука царя Кавада Зама. Всего собралось более 15 тысяч солдат и командиров, кроме того, к ним должны были присоединиться силы, уже находившиеся в Италии. В основной массе это были хорошие, испытанные солдаты, снабженные по первому разряду и получившие щедрое вознаграждение за предыдущую кампанию. Пока армия готовилась к отплытию в Италию, Тотила, пропустивший в Сицилии несколько тяжелых ударов от римских войск под руководством Артабана, попытался войти в сношения с императором, предлагая тому взамен мирного договора уступку Сицилии и Далмации, но св. Юстиниан опять оставил такую инициативу без внимания248.

Хотя франки и отказались пропустить Нарзеса через Верону, тот прошел побережьем в глубь территории и 6 июня 552 г. достиг Равенны, где к нему присоединились полководцы Валериан и Юстин. Туда же со всем своим войском подошел Тотила. Возле города Тадин в 552 г. разыгралась решающая битва, должная определить правителя Италии. Нарзес выбрал оборонительные позиции на возвышенности в долине реки Боно, пересеченная местность которой сильно затрудняла действия готской кавалерии – их основной силы.

Как рассказывают, Нарзес поставил в центре полумесяцев около 8 тыс. лучников, расположив их с учетом плохо просматриваемой местности. За ними стояла фаланга тяжеловооруженных воинов – цвет римской армии во главе с ее полководцем. Римская кавалерия, насчитывавшая около 1,5 тысячи всадников, находилась в резерве и получила задачу ударить в тыл наступающей готской пехоте и затем преследовать отступавших врагов249.

Римлянин затеял переговоры с Тотилой, но тот отклонился от них, предложив тем не менее дать войскам 8 дней отдыха, а затем начать битву. Но Нарзес понял хитрость гота, и когда на следующее утро готская армия обнаружилась во всеоружии в строю, римские войска также стояли на позициях, не дав захватить себя спящими в лагере. В некоторой нерешительности противники стояли друг напротив друга, наконец, состоялся поединок богатырей, победителем из которого вышел армянин Анзала, оруженосец Нарзеса. Летнее южное солнце быстро поднималось над полем баталии, но битва не начиналась. Тогда Тотила дал громкую команду своим войскам отойти в лагерь якобы для отдыха, но Нарзес не разрешил римским солдатам сняться с позиций и опять оказался прав. Как выяснилось, варвары решили поймать византийцев на хитрость: внезапно готы вернулись обратно и послали конницу в атаку.

Сам Тотила на великолепном боевом коне скакал впереди и показывал готскому войску свое высокое искусство верховой езды и владение оружием. Но кавалерию, обстрелянную лучниками, встретили хорошо вооруженные римские копьеносцы, и атака захлебнулась. Битва, где готская кавалерия, вооруженная одними копьями, действовала без поддержки пехоты, вообще не успевшей принять участия вследствие решительных и быстрых действий византийских войск, не могла продолжаться долго. Уже скоро готы дрогнули и побежали, а римляне преследовали их до самой ночи. Врагов пало более 6 тысяч, среди них было много бывших перебежчиков из римской армии и сам король Тотила.

Согласно одной версии, он был смертельно ранен стрелой во время бегства. По другой, его сразил вождь гепидов Асбад, состоявший в римском войске. Готы привезли своего вождя в Капры, где тот и скончался. Говорят, византийские солдаты пожелали лично удостовериться в смерти своего врага и вскрыли гроб с телом Тотилы. Убедившись в том, что в гробу почивает именно он, они вновь захоронили его250. Рассказывают, что окровавленный плащ короля в августе 552 г. был доставлен в Константинополь во дворец императора251.

Отслужив благодарственный молебен Богу, Нарзес понял, что сил у него достаточно для освобождения Италии и без некоторых сомнительных союзников. Он отправил домой диких лангобардов, причинявших ему большое беспокойство своими грабежами населения и бесчинствами, и, заняв попутно несколько городов, подошел к Риму. В третий раз за эту долгую войну римляне взяли свою древнюю столицу, разоренную и потерявшую цвет своей аристократии. Вместе с другими завоеваниями Нарзесу достались богатства готов, находившиеся в городе Кумы.

Но остготы и теперь не собирались складывать оружия. Вместо Тотилы они выбрали своим королем храброго племянника покойного вождя Тейю (552), который завладел остатками казны в Равенне и попытался продолжить борьбу252. На беду молодого остгота, его надежды на союз с франками не оправдались – те открыто заявили, что претендуют на всю Италию и не желают связывать себя дружбой с готами. У города Кумы произошла решающая битва.

Надо признать, что готы вели себя как настоящие герои. Они спешились и пошли в последнюю атаку на византийцев во главе со своим королем, в руках которого был огромный щит. Множество стрел и копий втыкалось в него, но Тейя продолжал храбро биться, окруженный своими оруженосцами; наконец, одно из римских копий, попавшее в цель, оборвало жизнь доблестного воина. Как ни странно, смерть короля не остановила битвы – она продолжалась всю ночь, следующий день и завершилась лишь к вечеру. Только тогда остготы направили послов к Нарзесу и сообщили о своем желании покинуть Италию и примкнуть к какому-нибудь свободному народу; тот, конечно, дал согласие. Оставшиеся в гарнизонах готы дали в 553 г. присягу императору, перейдя на его службу253.

Некоторое время сопротивление еще продолжалось. Только в 555 г. капитулировала крепость Компса (современный город Конца-делла-Кампания) на реке Офанто неподалеку от Салерно. Затем сдались Кумы, где хранились инсигнии королей остготов. Часть остготов перешли к франкам, где, по-видимому, ассимилировались. Другие остались жить в нижней Италии и вплоть до XI в. составляли особый отряд в войске лангобардов, тщательно сохраняя кодекс своего, готского права. Но в целом они навсегда исчезли со страниц истории254.

Однако битва за Италию еще не завершилась. В начале 553 г. два брата алемана из области, покоренной франками, Бутилин и Левтарид, привели большие соединенные силы франков и германцев, надеясь в союзничестве с готами, все еще проживавшими на Севере Италии, подчинить себе римские территории. В одном из боев варвары разбили византийцев, но около Равенны Нарзес вновь блеснул своим талантом и нанес им крупное поражение. Все же это поражение не остановило германцев, продолжавших наступление на Юг и грабивших все на своем пути. Алеманы разделились, но армия Левтарида попала в засаду, организованную гуннами Артабана из состава римских войск, и потеряла многих людей. Остатки этой орды дошли до франкских областей, но затем повальные болезни практически полностью уничтожили их; кажется, из них никто не вернулся на родину255.

Другая часть варваров, которой руководил Бутилин, осенью 554 г. вышла навстречу римлянам во главе с Нарзесом к реке Казилин, что находится в Кампании, где произошло еще одно сражение. Варваров было около 30 тысяч бойцов, римлян – не более 11 тысяч солдат, но искусство византийского полководца и храбрость его войска вполне компенсировали разницу в силах. В первую очередь римляне лишили врагов продовольствия, прервав их снабжение из окрестных деревень. Когда в очередной раз византийцы сожгли несколько возов с сеном, франки и алеманы немедленно построились и двинулись навстречу византийцам. На флангах Нарзес традиционно расположил конницу, приняв командование правым крылом, а в середине поставил пехоту. Лучники стояли перед строем, прикрывая копьеносцев.

В начале сражения случился казус, едва не повлиявший на его исход: герулы отказались сражаться вследствие одного мелкого происшествия, и только красноречие Нарзеса убедило их вернуться на позиции. Желая поторопить врагов начать атаку, византийский полководец направил в их лагерь под видом перебежчиков двух герулов, обманно поведавших Бутилину, будто их соплеменники не станут принимать участия в сражении. Ободренный этим известием, вождь франков и алеманов дал команду построить свое войско «свиньей» и атаковал римлян. В завязавшейся битве франки несли большие потери из-за римских лучников, и их первоначальный успех, когда они потеснили центр византийского войска, был вскоре утрачен вследствие умелых действий византийской кавалерии. Окруженные римлянами, сбитые в бесформенную массу, они погибали тысячами, не имея возможности сопротивляться256. Как говорят, из всей армии Бутилина удалось спастись только пяти (!) воинам. Даже если это – явное преувеличение, то все равно перед нами пример полного истребления вражеского войска, один из великих и великолепных примеров воинского искусства257.

Вернувшись в Рим, Нарзес отслужил благодарственный молебен и предпринял строгие меры, чтобы удержать свое войско от мародерства. Он благоразумно прекратил отдых и начал упражнять своих солдат, добившись твердой дисциплины. И, как оказалось, не напрасно. Около 7 тысяч оставшихся готов под руководством гунна Рагнариса укрепились в замке Кампса и оказали серьезное сопротивление римлянам. Все же благодаря умелым действиям Нарзеса в 555 г. сдались и они. Нарзес с полным основанием смог принять титул освободителя Италии258.

Нарзес справедливо опасался, что недавний набег франков является лишь «первой ласточкой». Он затеял с ними переговоры, но умер их король Теодебальд, и у франков началась междоусобная война. Новым королем стал Хлотар (558—561) 259. Франки по-прежнему продолжали удерживать за собой Север Италии, а в 556 г. несколько их вождей устроили совместный рейд на римские провинции, но на реке Атезисе Нарзес вновь нанес им тяжелое поражение. На время франки перестали представлять собой опасность для Италии.

Однако в это же время внезапно взбунтовались герулы, царь которых Синдвальд (565), ранее верно служивший императору, попытался отделиться и получить политическую самостоятельность. Увы, это легкомыслие стоило герулу очень дорого – он был разбит Нарзесом и кончил жизнь в Константинополе на виселице260.

Так завершилась великая Итальянская война, ветер которой унес в небытие остготов, война, восстановившая власть православного императора Римской империи в Италии. Конечно, десятилетия военных действий разорили цветущую страну, и, несмотря на все старания императора и Нарзеса, долго еще остававшегося верховным правителем полуострова, реставрация Империи воспринималась населением как тяжелое бремя. Все невольно вспоминали правление остготов и, по старой человеческой привычке облагораживать прошлое, отдавали предпочтение времени своего рабства у ариан.

Сенаторское сословие почти все было истреблено, а значение сената, как высшего законодательного органа, резко уменьшилось. Но значительно вырос и еще более укрепился авторитет Римского епископа, который отныне один являл зримую и централизованную власть, обладавшую к тому же собственными источниками финансирования. Италия была освобождена, но, как оказалось, война отметила эту прекрасную страну своей особой меткой, и уже вскоре борьба за обладание ей началась с новой силой261.

События в Испании внешне казались оптимистичными, но опытный глаз заметил бы, что стратегически Испания для Римской империи уже потеряна. Казалось бы, внешние обстоятельства играли на руку римлянам: в 531 г. у вестготов случилась кровавая междоусобица, вследствие которой к власти пришел Тевдис (531—548), пытавшийся сблизить своих соплеменников с романизированным населением Испании. Как говорят, он даже женился на дочери одного знатного римского патриция, урожденного испанца. Как и все крупные политические силы Средиземноморья, вестготы волей-неволей должны были определиться с Римской империей, к которой имели весьма настороженное отношение. Но и с вандалами Тевдис не решился завязать союзнические отношения – как и св. Юстиниан Великий, мудрый вестгот понял, что вандалы обречены. Однако, когда римляне высадились на южном берегу Гибралтара, чтобы овладеть крепостью Сеуту, вестготы тут же предприняли встречные меры и опередили их.

В 548 г. Тевдис был убит заговорщиками, но его преемник Теодегизил (548—549) правил чуть больше года, после чего также расстался с жизнью. Опять началась гражданская война между различными кланами вестготов, и в 551 г. некто Атанагильд (554—567), правитель Севильи и будущий король Вестготского королевства, обратился за помощью в Константинополь против правящего тогда короля Агила (549—554). Для св. Юстиниана это был прекрасный повод вторгнуться в Испанию для защиты Кафолической Церкви, которую сторонники Агилы повсеместно притесняли.

В 552 г. имперское войско высадилось на побережье между Картахеной и Малагой и овладело несколькими населенными пунктами, включая Кордобу. Но хотя Атанагильд и пожертвовал частью территорий, чтобы завершить междоусобную войну и взойти на престол, его отношения с Византией не были прочными. В Испании, в отличие от Италии, произошло довольно быстрое сближение испано-римлян с германцами, обусловленное тем, что со временем вестготы постепенно оставили арианство и перешли в Православие. Началось создание новой национальной идентичности.

Уже в скором времени Атанагильд охладел к бывшим союзникам и попытался вернуть себе Кордобу – его не удовлетворяла перспектива править в одной Севилье. Однако в 554 г. под стенами этого города он потерпел два чувствительных поражения от римских войск. Главная причина заключалась в сильном римском флоте, которому вестготы ничего не могли противопоставить. Тогда взор вестгота обратился к недавним врагам – франкам, которые до недавнего времени воевали с его соплеменниками и были причастны к гибели Остготского королевства.

Тем не менее Атанагильд точно подметил, что у некоторых франкских вождей есть интересы в Италии, а потому их ближайший военный конфликт с Константинополем неизбежен. Как мы уже знаем, он оказался прав. Для закрепления отношений (вернее, для создания их) король Атанагильд в 565 г. предложил Франкскому королю Сигиберту I (561—575), правителю Австразии, руку своей дочери Брунгильды (543—613) – выдающемуся историческому персонажу, с которым мы столкнемся еще не раз. И его предложение было благосклонно принято262.