Правда о языке. Язык Адама и Сифа – Великий Русский Язык

П. Н. Третьяков пишет, что «несомненный интерес представляет группа наименований, происходящих от наименования росрусь и локализующихся в Северо – Восточной Болгарии и Южной Добрудже. Это – селение Рассава и город Русе на правом берегу Дуная и река Росица…» И далее, говоря, что эти данные свидетельствуют о восточнославянском происхождении дунайцев, П. Н. Третьяков приводит место из Воскресенской летописи, где города на Дунае называются русскими бродами (242, с. 200).

Б. А. Рыбаков пишет, что в качестве варианта приглашения [вместо Рюрика] были и «дунайцы», «загадочное, но чрезвычайно интересное понятие, географически связанное с низовьями и гирлами Дуная, вплоть до конца XIV века числившимися (в исторических припоминаниях) русскими» (207, с. 59).

В (Р) говорится, что царь Афей [родом из Ростова Великого, где жили цари всех славян, о чем будет сказано позднее] царствовал после своего отца Сара на берегах Верхнего и Нижнего Дуная. Кроме того, в более позднем сообщении в (Р) за 92 – 192 гг. н.э. говорится, что на общем Совете в Новгороде было решено идти в поход на Дунай для защиты одноплеменников и сродичей славяноруссов.

Анализируя приведенные материалы, можно сказать, что, несомненно, на берегах Дуная и Балканских горах проживали не просто братья славяне по отношению к северным россам, а, так сказать, «братья – близнецы» из того же рода – племени россов. И не случайно, что дунайцы были одним из вариантов, откуда могли пригласить князя при объединении северных россов и образовании Русского государства. Также не случайно, что даже до XIV века они продолжали считаться русскими, то есть россами. О ближайшем родстве дунайцев с северными россами говорится и в приведенном сообщении в (Р), что они были одноплеменниками и сродичами. В сообщении в (Р) за 408 – 308 гг. до н.э. сказано, что царь Сар, царивший в Ростове, владел вместе с братьями Векрой и Дуброном обоими берегами Дуная на великое пространство, где ими было построено много укрепленных городов. Итак, дунайские территории входили в общее государство славян и были организационно неотделимы от северных россов.

С учетом предполагаемой границы расселения славянских племен, указанной пунктирной линией на рис. 3.1, область под названием «Норик» по карте к «Германии» Тацита (233) также входила в местожительство славян. Поэтому перевод слова «нарци» во фразе из ПВЛ (185, с. 8): «…от племени Афетова, нарци, еже суть словЪне» как «норики», приведенный в (185, с. 144), соответствует общему смыслу. Правда есть мнение, что «нарци» или «норци», как пишется в (51, с. 83), – это сокращенное «новгородцы». Однако, учитывая, что новгородцы – это россы северные, а норики – это россы дунайские, оба варианта перевода дают в общем-то однозначный ответ, что «нарци» – это славяне россы.[6 - Примечание автора: в ПВЛ указано инорици, т.е. говорящие на ином языке, т.е. сохранившие в языке Слово Божие – словесные, словене.]

Отдельно рассмотрим область расселения даков, которая также входила во вторую территорию (дунайских россов). Первоначально территория дунайских россов была просто южной окраиной огромного государства славян. Однако, видимо в связи с ухудшением климатических условий в Скифии и оттока ее населения в лесную полосу к россам, происходит постепенная изоляция второй (дунайской) территории. И это автономное существование завершилось, возможно, с завоеванием Дакии римлянами и присоединением ее к Римской империи. Из письменных источников, а также из материалов (Р) видно, что на территории Дакии исконно проживало славянское население (например, уже в XI в. до н.э. славянский князь Идум занимал со своим племенем территорию до Босфора Фракийского; о древнейшем расселении славян на Дунае говорят и русские летописи), а сами даки были, видимо, из племени россов. Затем, после включения Дакии в Римскую империю, она подверглась сильной романизации и утратила ярко выраженные северославянские черты.

Поморские россы. Исключительная близость поморских славян (поморских россов) с новгородскими словенами давно доказана. Однако то, что поморские славяне являются такими же россами, как и славяне Новгородской и Ростовской земель, факт в исторической науке далеко не установленный, хотя в летописях есть прямое указание на это. В ПВЛ, за 862 г., говорится: «И идоша за море къ варягомъ, к руси. Сице бо ся зваху тьи варязи русь… Реша русь, чудь, словени, и кривичи и вси…» То есть прямо сказано, что к варягам руси [россам] пришли северные племена, среди которых также были россы. Отмечу неточность перевода этой фразы в работе (185). Переведено: «И пошли за море к варягам, к руси… Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь». То есть в данном переводе говорится, что к варяжской руси обращались только чудь, словене, кривичи и весь. А на самом деле к варяжской руси обращалась также и русь, пришедшая с чудью, словенами, кривичами и весью. Поэтому правильным переводом будет: «И пошли за море к варягам, к руси… Сказала русь, чудь, словене, кривичи и весь». И это исправление в корне меняет дело! По предложенному в работе (185, с 149) переводу русь помещается только у варягов, к которым пришла делегация северных племен. И это позволяет объяснять происхождение наименования «Русь» от варягов – руси. А в исправленном переводе к варяжской руси пришла вместе с другими племенами также и русь, живущая в лесной полосе. Тем самым подтверждается местное – от новгородских и ростовских россов – происхождение наименования Русь и Русского государства. И это является исключительно важным выводом.

То, что наименования Русь и Русская земля появились до призвания Рюрика, также выясняется из летописи. За 852 год (за 10 лет до призвания Рюрика) идет сообщение: «В год 6360… стала прозываться Русская земля» (185, с. 148). И далее, за тот же год: «…приходила Русь на Царьград…»

Также и в Степенной книге (гл. 8, с. 83) говорится: «Иже и преже Рюрикова пришествия въ Славенскую землю, не худа

бяше держава Словенскаго языка…»

Из приведенного летописного текста о делегации северных племен к варягам руси, с учетом исправленного перевода, кроме того, документально доказывается принятое нами положение о северных россах (славянах Новгородской и Ростовской земель) и поморских россах (поморских славян). Н. М. Карамзин приводит свидетельство географа Равенского, жившего в VII веке: «близ моря, где впадает в него река Висла есть отечество роксолан» (ПО, гл. II, с. 30), то есть земля племени россов. Снова подтверждение росского происхождения поморских славян. В качестве еще одного аргумента приведем гидронимы и топонимы с корнем рос/рус: озеро Рось – в Северо-Восточной Польше; город и река Русса – приток Немана; Русна – восточный рукав Немана и окружающие ее населенные пункты – Русси, Русснейтен, Варусс, Россентен, Россиене (116, с. ПО).

То, что поморские славяне были россами, доказывает и перевод надписей с Микоржинских камней, найденных в Познанской области, выполненный Г. С. Гриневичем (71, с. 67— 71). На Микоржинских камнях №1 и №2 прямо указывается название «Росия», которое следует однозначно понимать, как наименование территории проживавших там поморских славян, то есть россов.

Скифы

«Край ты мой, родимый край, Конский бег на воле, в небе крик орлиных стай, Волчий голос в поле!»

    А. К. Толстой

Трудно найти в истории другой такой народ, как скифы, который бы окружало столько загадок. Откуда они пришли и куда исчезли, на каком языке говорили? – споры идут до сих пор. В первой части этой книги достаточно убедительно и корректно было доказано, что скифы – это славяне, причем не отдельные племена, а все скифы, и говорили они на общеславянском языке. Следующим вопросом является их происхождение и дальнейшая судьба.

На сегодняшний день сформулировано три основных гипотезы происхождения скифов и скифской культуры (171, с. 106— 107): 1) автохтонная – прямые предки скифов – это племена срубной культуры, пришедшие в Причерноморье из Поволжья (проникновение началось с середины II тыс. до н.э.). Упомянутое Геродотом переселение скифов из Азии, одна из волн, скорее всего последняя. Мигранты, встретившись с более ранними переселенцами, слились с ними, образуя этнически однородное население. Эта гипотеза подробно обоснована Б. Н. Граковым; 2) переднеазиатская (разработана М. И. Артамоновым) – во многом близка к «автохтонной», но отличие в том, что формирование «скифской триады», во многом характеризующей культуру скифов, протекало не на местной основе, а в период пребывания скифов в Передней Азии; 3) центральноазиатская (разработана А. И. Тереножкиным) – нет ни этнической, ни культурной преемственности между населением Северного Причерноморья доскифского и скифского времени. Скифы пришли «из глубин Азии» в VII в. до н.э. с уже сформированной в основном культурой. Следует сказать, что центральноазиатская теория противоречит данным антропологии.

С позиции сведений в (Р) центральноазиатскую гипотезу также можно признать неудовлетворительной. Фактическое положение дел, судя по материалам (Р), близко к автохтонной и переднеазиатской гипотезам, хотя эти теории не учитывают, что скифским было уже куда более раннее население, археологически соответствующее древнеямной культурно – исторической общности. Последняя волна славянского переселения (из Палестины), в составе и скифских племен, наложилась на родственное славянское население, от предыдущих переселений.

Из материалов (Р) следует, что сам этноним «скиф» уходит в самую глубокую древность – царь-пастырь Форгам еще в XXX столетии до н.э. основал город, назвав его скифским. Эту древность подтверждает и следующая фраза из Епифания:

«Скифство, от дней Ноя и последующих до построения башни и Вавилона и в следующее за построением башни время…» (88). Помпей Трог также писал, что скифское племя всегда считалось самым древним (244, с. 53).

Ранее говорилось, что на основании письменных источников, данных материальной культуры и сведений из (Р) был сделан вывод, что самоназванием племен древнеямной культурно – исторической общности было – скифы. Цепочка генетически родственных археологических культур: древнеямная – срубная – скифы фактически отражает изменение в материальной и духовной жизни славянских племен скифов во времени при неизменном скифском (славянском) их наполнении. При таком подходе решаются многие спорные вопросы и не нужно создавать такие гипотезы, как, например, об «ираноязычности» скифов, при которых огромные массы населения неизвестно куда исчезают и также неизвестно откуда появляется другое население.

Первым письменным источником, упоминающим скифов является «Илиада». К одним из древнейших записей о киммерийцах и скифах относят книги Бытия, пророка Исайи, пророка Иеремии, пророка Иезе – кииля, Вавилонскую хронику, Ассирийские OMINA, составленные для Асархаддона (97 – 101; 115). Таким образом, первое упоминание о скифах в (Р) более чем на две тысячи лет древнее известных источников. Упоминают о скифах Гесиод (VIII – VII вв. до н.э.) (56), Гелланик (V в. до н.э.) (52), Аристофан (V – IV вв. до н.э.) (10) и другие древние авторы.

Первым фудаментальным историческим трудом, где скифам посвящено достаточно много места, является «История» Геродота. К этому труду не у всех последующих древних авторов было однозначное отношение, вызванное тем, что Геродот зачастую использовал не свои наблюдения, а чьи-то рассказы, причем иногда заведомо фантастического характера. Так, Страбон писал: «Легче, пожалуй, поверить Гесиоду и Гомеру с их сказаниями о героях или трагическим поэтам, чем Ктесию, Геродоту, Гелланику и другим подобным писателям» (231, кн. XI, гл. VI, 3). Поскольку, по его мнению, эти писатели рассказывали под видом истории то, что сами никогда не видели.

Геродот, однако, по праву считается одним из основных древних писателей, донесших до нас первые сведения о жизни, быте, культуре и местоположении скифских племен. И все же эти сведения переданы не скифским историком, а иностранцем, не знавшим скифского (общеславянского) языка и побывавшим в ограниченной части Скифии ограниченное время. Гомер называл скифов справедливейшими людьми, во времена Страбона скифов считали самыми прямодушными и меньше всего способными на коварство людьми. Таким образом, за почти тысячелетний промежуток времени (девять столетий) исключительно высокая оценка скифов оставалась неизменной.

Более раннее скифское (славянское) население было охарактеризовано в предыдущих главах, при рассмотрении древнеямной и срубной культурно-исторических общностей. В данной главе оценим, по данным письменных источников и сведениям материальной культуры, скифов более позднего времени, начиная с VII в. до н.э.

Все население огромного славянского государства говорило на одном общеславянском языке, в том числе и скифские племена. Причем если в славянах скифах и славянах сарматах определенные антропологические отличия имелись, то между скифами и россами заметной разницы не было. Они, как уже отмечалось при анализе сообщений в (Р) для более ранних времен, имели даже объединенное название: скифо-урало-россы, то есть составляли в сущности единое племя или союз племен. Отсутствие различия доказывается материалами антропологии и данными исторических источников. Древние авторы включали в Скифию и северные народы, живущие выше Днепра (например, Страбон скифами называл роксоланов). По сведениям из (Р) за 908 – 708 гг. до н.э. видно, что шли постоянные переселения из Скифии к северным россам и обратно, с объединением переселившихся племен с местными племенами. Кроме того, в сообщении за более поздний промежуток времени (92 – 192 гг. н.э.) о походе войска от всех славян на Дунай для защиты одноплеменников и сродичей славяноруссов [дунайских россов] северные славянские племена прямо объединены со скифами – «северная рать славяно-скифов и сарматов».

Антропологически облик скифов также видится отчетливо, благодаря значительному количеству исследований по краниологии древнеямной, срубной и скифской культур. Генетическая связь поколений славян-скифов через тысячелетия несомненна, а также очевидна неизменность облика славянина скифа при переходе от скифской культуры непосредственно в славянскую, летописных уже времен. Вот мнение Г. Ф. Дебеца об облике скифов: «Скифы были людьми довольно высокорослыми и довольно хорошо сложенными. Кости ног и рук у них немного длиннее и немного толще, чем у людей начала XX в…» (79).

Сохранение своей первоначальной территории (начиная с древнеямной культурно-исторической общности) многие и многие века, а также с тенденцией к ее увеличению (за счет расселения на пустующие места и объединения родственных племен) характеризует военную организацию славян (и скифов в том числе) как самую совершенную на те времена с постоянной динамикой улучшения. Подтверждением тому служат данные археологических исследований, из которых видно, что в жизни скифов военное дело играло выдающуюся роль.

В работе (103) говорится: «…его [скифа] полная вооруженность не уступает боевой оснащенности средневекового рыцаря и, безусловно, превосходит все, что известно для других народов Восточной и Средней Европы» (с. 86). Набор оружия позволял вести эффективный бой на дальней дистанции (лук, стрелы, праща) на средней дистанции (метательные копья и дротики) и в ближнем бою (меч, копье, боевой топор, кинжал). Был большой набор защитного вооружения – щиты, панцири, шлемы, ножные доспехи, боевые пояса. Скифские стрелы имели высокие баллистические качества. В Ольвии на плите зафиксирован результат удивительной дальности полета стрелы, выпущенной из скифского лука, – свыше 521 м. Большинство мечей изготовлено из высоколегированных сталей (103, с. 134 – 138). Попутно выскажу соображение, что, возможно, в бою скифы использовали собак, поскольку, например, использование собак киммерийцами, также, видимо, славянским племенем, в битве запечатлено на изображении киммерийцев на ионийском саркофаге из Клазомен (VI в. до н.э.), где в сцене боя рядом с двумя всадниками бегут две собаки (рис. 3.3) (217).

Арриан в своей работе «Тактика» приводит подробный рассказ о скифских военных значках, в котором узнается русская смекалка. «Скифские военные значки представляют собою драконов, развевающихся на шестах соразмерной длины. Они сшиваются из цветных лоскутьев, причем головы и все тело вплоть до хвостов делаются наподобие змеиных, как только можно представить страшнее. Выдумка состоит в следующем. Когда кони стоят смирно, видишь только разноцветные лоскутья, свешивающиеся вниз, но при движении они от ветра надуваются так, что делаются очень похожими на названных животных и при быстром движении даже издают свист от сильного дуновения проходящего сквозь них. Эти значки не только своим видом причиняют удовольствие или ужас; но полезны и для различения атаки и для того, чтобы разные отряды не нападали один на другой.» (11, с. 521).