Сказки волшебного леса

Лисёнок даже растерялся. Он был уверен, что находился здесь один.

– Кто здесь? Покажись! – прокричал лисёнок.

– Я здесь, – раздался опять сбоку незнакомый голос. – Я сижу на жёлтом одуванчике, рядом с кустом малины.

– Кто ты? – спросил лисёнок, увидев, наконец того, кто с ним говорит. – И почему ты мне сказал: «Нет»?

– Я – кузнечик. Живу здесь давно, видел лето не одно. Обычно прыгаю, да скачу, да вечерами стрекочу. Но не просто здесь живу, за порядком я слежу. Если кто-то заблудился, я дорогу покажу. Кто-то ягоды захочет, я о вкусной расскажу. Если кто устал с дороги, на траве, на шелковистой, отдохнуть я предложу.

– А почему же, когда я хотел поесть ягоды, ты мне сказал «Нет»? – повторил свой вопрос лисёнок.

– Потому что я много кого видел здесь на поляне – тех, кто ел ягоду: куропаток, глухарей, много сереньких мышей и косматого медведя, слеповатого крота, но вот с ягодой лисят я не видел никогда!

– А чем же тогда, по-твоему, занимаются лисы и такие маленькие лисята, как я?

– Сколько видел я лисят, они в поле просто так: скачут, бегают, кружат, ищут, с кем бы поиграть. Где-то хвостиком махнут – ягоду с куста собьют. Где-то лапами пройдут – куст с малиною помнут. И от этой беготни мне убытки лишь видны.

Подумал лисёнок и сказал сам себе:

«Конечно, бегать, прыгать и играть – это интересно! Но причинять вред кому-то, а особенно такой красивой ягоде и такому симпатичному кузнечику, как этот, я не хочу! Пойду-ка я дальше, поищу, чем ещё может такой лисёнок, как я, заняться».

И пошёл лисёнок дальше. Идёт – куда, сам не знает, временами лапой мух отгоняет. Идёт и думает: «Чем же мне всё-таки, рыжему, заняться?». Вдруг слышит, по лесу разносится песня:

Фьюить. Фьюить. Фьюитти.
По земле нам не идти.
Солнце, ветер, облака —
Наши лучшие друзья.
Фьюить. Фьюить. Фьюитти.
Мы вспорхнём и полетим.
Выше леса, высоко,
Будем видеть далеко.

Пошёл лисёнок на звук этой песни и видит – стоит развесистый клён, и гнездо висит на нём, а в гнезде том пять птенцов, рядом – мама сорванцов. Каждый с нетерпением ждёт, что им мама пропоёт.

– Кто ты? – спросил лисёнок птичку. – И что ты делаешь?

– Я – сойка, – ответила лисёнку мама птенцов. – И я хочу научить своих деток-соечек летать.

– А как это – летать? – спросил опять лисёнок. – И зачем это надо?

– Ну вот, послушай, – ответила ему сойка и запела:

Фьюить. Фьюить. Фьюитти.
Птицы мы, а не хорьки.
Мы не бегаем по лесу
От поляны до реки.
Взмоем вместе мы над клёном,
Что так долго был нам домом,
Чтоб парить нам на ветру
Ближе к солнцу и теплу.

– Как красиво ты поёшь, соечка! – сказал лисёнок.

Ему очень понравилось, и он тоже захотел уметь петь. А ещё лисёнок подумал: если даже птенцы могут летать, так, может, и ему попробовать? Может, это вообще его призвание? Летать себе по небу, греть свою рыжую шёрстку на солнце, играть с ветром в догонялки и смотреть сверху, как его знакомый сверчок угощает медведя ягодой!

«Да! Точно! Я буду летать!» – решил лисёнок.

– Соечка! – обратился лисёнок к птичке. – Научи меня, пожалуйста, так красиво петь, как ты, и летать. Я вам не помешаю. Буду лететь рядом и подпевать тебе какие-нибудь весёлые мотивчики. Буду играть с твоими птенцами в прятки среди облаков, летать с ними наперегонки против ветра.

Сойка от удивления чуть не упала с ветки.

Фьюить. Фьюить. Фьюиттать.
Лисёнок просится летать.
Вот точно были б чудеса —
Лису увидеть в небесах!

– Ты знаешь, что лисы не летают? – обратилась сойка к лисёнку, после того как просмеялась. – В нашем лесу, конечно, всё бывает. Я сама видела летающего зайца, но лису – нет! Никогда не видела летающих лисят. Ну а петь – этому я не смогу научить тебя, но скажу один секрет. Если у тебя доброе сердце и весёлый нрав, то песня сама будет из тебя литься. И чем добрее твоё сердце, тем красивее будет твоя песня!

– Хм! – нахмурился лисёнок. – Лисята не едят ягоду, лисята не летают… А чем же тогда занимаются такие маленькие и рыжие лисята, как я? – спросил он у сойки.

– Я не знаю, чем занимаются лисята, но видела много раз, как большие лисы воровали из гнезда птенцов, стоит только их мамам зазеваться, и утаскивали к себе в норку.

– Фьить. Фьить. Как утаскивали? – запищали испуганные птенцы. – Фьить. Фьить. Как в норку? Не хотим мы в чужую норку! Мы любим свою маму! Фьить. Мы хотим остаться с ней!

– Не пугайтесь, детки! – успокоила их мама-сойка. – Вы же видите, этот лисёнок хороший – ничего плохого он не сделает.

– Фьить. Фьить. Мы боимся. Мы боимся, – закричали птенцы. – Надо скорее учиться летать, чтобы никто нас уже не смог украсть. Мамочка! Мамочка! Фьить. Фьить. Научи нас скорее, научи!

«Нет! – подумал лисёнок. – Не хочу я утаскивать в норку птенцов! Да и зачем они мне в норке? Ах! Вот если бы я умел летать…»

Вздохнул мечтательно лисёнок и пошёл себе дальше, оставив маму-сойку со своими детками наедине.

Идёт себе, идёт. Где-то камешек пнёт, где-то усом шевельнёт, где-то просто так берёзу он три раза обойдёт. Идёт и думает: «Вместо того чтобы есть ягоду, лисы её с куста сбивают. Вместо того чтобы летать с птицами, лисы зачем-то птенцов крадут. Неужели все лисы так себя безобразно ведут? Но я не хочу быть таким лисом, я хочу наоборот – другим помогать! Вот кузнечик, к примеру, и дорогу показывает, и ягодой угощает. А птица-соечка? Заботится о птенцах своих, поёт им песни, учит летать. Разве кому-то от этого плохо? И все их любят! И все им рады! Хочу тоже чем-нибудь заниматься таким, чтобы и мне были рады!».

Только подумал так лисёнок и слышит: за кустом кто-то всхлипывает. Обошёл он тот куст, видит: яблоко лежит, а за яблоком за тем непонятно кто сидит. Ушки, лапки, голова есть, усы, но нет хвоста. Нету перьев, как у птиц, шубки нет, как у лисиц, лишь иголками покрыты все бока и вся спина.

– Кто ты? – удивлённо спросил лисёнок. – Где ты взял так много иголок и почему ты плачешь?

– Я – ёжик. А такую шубку из иголок мне принёс папа. С того края леса, где растёт много ёлок. Мне мама рассказывала, что ёлки там волшебные и иголки с них очень хорошо защищают от тех, кто хочет сделать мне плохо. Мой папа, к слову, очень уважаемый ёж, проделал большое путешествие, чтобы достать и принести эту шубку из иголок.

– А почему ты плачешь? – повторил вопрос лисёнок. – Ведь с такой шубкой тебя никто не может обидеть!

– И совсем я не плачу, – ответил ёжик. – Просто мне грустно. Мама с папой ушли в яблоневую рощу за яблоками, чтобы на ужин испечь яблочный пирог, а я остался один. А ещё никто со мной не хочет играть, потому что боятся моих иголок – боятся уколоться случайно. Вот я сижу и скучаю, потому что не знаю, чем заняться. Вчера прибегал бурундук, хотел со мной поиграть в салочки, но случайно укололся и убежал. Сегодня утром на той большой берёзе сидел соловей и пел песни. Песни были красивые, и я слушал с удовольствием, но потом он улетел – и мне опять стало грустно.

– Не расстраивайся, ёжик! – сказал лисёнок и весело подмигнул ему. – Я тоже ищу, чем бы заняться. Раз уж такое дело, давай я тебя как-нибудь развлеку?!

– Давай! Давай! – захлопал от радости в свои маленькие ежовые ладоши ёжик. – Только как ты это сделаешь? Ведь играть мы не сможем – вдруг я тебя уколю!

– Пока не знаю, – ответил задумчиво лисёнок. – А что ты любишь?