Тайная история комиксов. Герои. Авторы. Скандалы

Новшеством Бронзового Века (появившимся еще в Серебряном) становятся «иллюстрированные журналы», т. е. комиксы, обходившие Комикс-Код на основании того, что не являются журналами комиксов по классификации распространителей. Европейские комиксы наконец становятся доступны широкому кругу американских читателей с выпуском журнала Heavy Metal.

Железный Век/Темный Век (The Iron Age/The Dark Age, 1986–1992)

«Темный Век» – это время небывалой экспансии английских авторов, названной, по аналогии с рок-музыкой шестидесятых, «Британским Вторжением». Новый формат выхода комиксов «graphic novel» («графический роман» – исключительно маркетинговый термин, означающий книгу, объединяющую под обложкой либо несколько выпусков комикса, объединенных общим сюжетом или тематикой, либо комикс, не умещающийся в один выпуск, но по ряду причин не выпускаемый в периодике, разделенный на несколько частей) позволяет комиксам попасть на полки книжных магазинов.

Появляются новые издательства, андеграундные комиксы способны соперничать с мейнстримом, в Америке впервые начинает массово издаваться манга. Повышается интерес к старым комиксам: новое поколение знакомится с работами Уилла Айснера, старыми хоррор-комиксами и «забытыми» супергероями.

Авторы комиксов теперь «раскручиваются» по модели рок-звезд: выступают на многочисленных фестивалях, ездят в туры по всему миру, получают баснословные деньги. Культовый статус обретают работы Фрэнка Миллера, Алана Мура, Гранта Моррисона и многих других. Имена создателей на обложке теперь становятся все чаще и чаще важнее имен персонажей, фактически немыслимая история для предыдущих эпох комикс-журналов. Сюжеты комиксов становятся все мрачнее и «взрослее», что, в конечном итоге, породит следующую эпоху.

Последующий временной отрезок обыкновенно называют «Современной эпохой», что сейчас, в 2014 году, не так уж актуально – успело пройти уже много лет и смениться множество тенденций. Поэтому такое имя мы дадим эпохе с 2004-го по наше время.

Барокко/Эпоха «Image» (The Baroque Age/The Image Age, 1992–1998)

Издательство Image, созданное тремя выходцами из Marvel (Тоддом Макфарлейном, Робом Лайфелдом, Джимом Ли) становится одним из лидеров индустрии. Бал правят причудливо нарисованные комиксы, наблюдается явный примат визуальной стороны над сюжетной. Стиль художников-звезд становится пропуском в мир больших комиксов, в результате чего к концу эпохи даже один из законодателей его, Роб Лайфелд, начинает восприниматься как бездарность.

В целом этот период можно охарактеризовать, как упадочный. После коммерческого успеха восьмидесятых наступил предсказуемый кризис перепроизводства, повлекший за собой закрытие многих издательств.

Итогом стало изменение стандартов выпусков комиксов: улучшение качества печати и бумаги, доминирование компьютерной покраски над ручной. Коллекционирование, позиционировавшееся в начале эпохи как основной двигатель выпуска новых журналов, не оправдало возложенных надежд: экземпляры, которые изначально позиционировались, как конкретно коллекционная редкость выпускались огромными тиражами, что повлекло предсказуемое падение цен.

Большой популярностью пользуется «авторское» отделение DC–Vertigo. Эксперименты Marvel в этой области проваливаются (даже целая серия журналов под патронажем популярнейшего писателя Клайва Баркера). Формируется противопоставление (маркетинговый ход) мейнстрима и «взрослого» мейнстрима. Издательство Dark Horse поддерживает свое финансовое благополучие, издавая комиксы по популярным франшизам («Звездные войны», «Конан-Варвар»), параллельно издавая революционные работы Фрэнка Миллера и Майка Миньолы.

Динамическая Эпоха (The Dynamic Age, 1998–2004)

После крупнейшего кризиса в истории издательства Marvel, приведшего, в частности, к объявлению о банкротстве, происходит переориентация на новый подростковый рынок: запуск серий Ultimate и Max. DC не отстают в попытках охватить новую аудиторию, а Image из издателей разного рода китча превращаются в достойных конкурентов. Андеграунд массово переходит к формату веб-комикса.

Кино все чаще обращается к комиксам (благодаря, в основном, удешевлению производства компьютерных спецэффектов), и к концу эпохи формируется окончательно рожденный в предыдущие эпохи цикл «комикс-фильм-видеоигра-серия игрушек». Компьютерное производство захватывает все этапы создания комикса, что небывалым образом сокращает допечатную подготовку. Индустрия ловко пытается избегать кризисов перепроизводства. Еще одним важным моментом является популяризация чтения комиксов в электронном виде. А возможность общения авторов и читателей в виртуальном пространстве придает динамику процессу создания комиксов – анонсирование становится некой игрой в «обмани обманщика», когда читатели сообща пытаются разгадать, что собираются сделать авторы. Иллюзия вовлеченности в процесс, пришедшая из спорта и телевидения, становится характерной чертой индустрии цифровой эпохи.

К концу эпохи намечается тенденция к «ностальгии», зародившаяся еще с волной переизданий восьмидесятых. Крупные издательства все чаще обращаются к своему наследию, издавая его во всех возможных видах и формах.

Современная Эпоха (The Modern Age, 2004–…)

Современная нам эпоха – это эпоха крупных «событий». DC, начав эту славную традицию еще в восьмидесятые, то и дело прибегают к «кризисам» (сюжетам, касающимся многих выпускаемых издательством серий), приводящим к «перезагрузкам» их вымышленной Вселенной, за ними похожую схему начинают использовать и в Marvel.

Электронные копии делают комиксы (особенно комиксы прошлого) доступными в любом уголке земного шара. Переиздания классики прошлых эпох приобретают массовый характер, равно как и издание «ностальгических» комиксов о персонажах прошлого.

Фильмы по мотивам комиксов все чаще становятся невероятно прибыльными, а Marvel создают «киновселенную»: каждый год выходят фильмы, связанные между собой, привлекая к комиксам все большее количество читателей. Социальные сети доводят обратную связь издательство-читатель фактически до абсолюта. Появляются крупные онлайн-библиотеки комиксов, а веб-журналистика расширяет возможности по исследованию истории явления.

Я все придумал! Самая скандальная часть

Кажется, что самое интересное и запутанное в комиксах – это взаимоотношения популярных персонажей, новая мифология, череда войн, предательств, романов и союзов новых богов и героев. Вот только все эти «Кризисы на Бесконечных Землях» и «Секретные Войны» – круги на воде в сравнении с теми скандалами и страстями, что бушевали в маленьких офисах, подвалах, в колонках писем и на журнальных страницах.

Среди авторов комиксов хватает героев и злодеев (зачастую очень неоднозначных), а споры вроде «придумывал ли Стэн Ли героев Marvel» настолько же вечны и бестолковы, как и толки о том, кто из супергероев самый сильный.

В этой части мы расскажем о нескольких замечательных людях, создавших или определивших вид американской комикс-индустрии, и через всю эту часть будет проходить рассказ о жизни, возможно, самого яркого, скандального и влиятельного художника комиксов Америки – Джека Кирби. Потому что мы любим Джека Кирби, мы танцуем Джека Кирби каждый день!

Время разбрасывать бутылки

Каждый мальчишка мечтает стать королем. Или хотя бы иметь место за круглым столом, среди шумной рыцарской братии, и считаться из всех рыцарей самым храбрым, самым умелым, самым первым. Ну или хотя бы – в крайнем случае – мечтает о том, чтобы строить огромных роботов, побеждать монстров и на своими руками созданном космическом корабле покорять безвоздушные дали, касаться руками пирамид вселенских ацтеков и учить инопланетянок любви.

Джейкоб (Яков) Куртцберг тоже мечтал обо всем этом, но едва ли подозревал, что этим его мечтам будет суждено сбыться, причем самым парадоксальным и даже издевательским способом… Но обо всем по порядку.

Та часть биографии отца будущего короля, что интересует нас, началась романтично – с поединка чести и добровольного изгнания. Джек Кирби пересказывал истории своего отца Бенджамина о том, что он, будучи портным в Австрии, на стыке прошлого и позапрошлого веков, чем-то насолил одному немецкому аристократу. Оскорбленный господин, являвшийся прекрасным стрелком, вызвал портного на дуэль. Если бы голова Бенджамина Куртцберга не оказалась такой холодной, то лежала бы она вместе со всем остальным Куртцбергом-старшим в гробу на одном из австрийских еврейских кладбищ. Но Бен решил не горячиться и убраться из родной страны, подальше от чертовой европейской аристократии. Родные помогли Куртцбергу собрать денег на билет, и он отправился в Соединенные Штаты Америки.

В Нью-Йорке Бенджамин работал на фабриках по пошиву одежды, рано вставал, поздно возвращался с работы и зарабатывал всегда очень мало, денег едва хватало на жизнь. Так что сыну Джейкобу, появившемуся на свет 28 августа 1917 года, с раннего детства пришлось учиться зарабатывать деньги. Характер будущего Джека Кирби, его невероятную работоспособность, его упорство в защите собственных прав, со временем превратившееся в одержимость, определила именно бедность двадцатых-тридцатых годов, необходимость драться за каждый цент, не важно с кем – со старшими хулиганами, с бандой мальчишек с соседней улицы, или с жадной жабой, которую судьба сделала твоим боссом.

Драться Джейкобу (или Джеки – так его обычно называли), росшему на улицах Ист-Сайда, приходилось часто и не только из-за денег: еще из-за того, что еврей, что мал ростом, да и просто из-за того, что характер у парня был не сахар. Сбитые кулаки Джеки Куртцберга, хуки справа и кирпичные рожи, которые этим хуком надо разбивать в крошку, потом появятся в комиксах Джека Кирби. О том, что справедливость можно защищать не только в рукопашной, но и с помощью космических лучей, Кирби узнает потом. В двадцатых-тридцатых годах у Кирби было два главных учителя – палповые журналы и нью-йоркские улицы. И там, и там было достаточно крепких рук и пистолета. Пистолет Джейкобу впервые дадут только в 1943-м, в армии, и речь об этом еще впереди.

Естественно, Нью-Йорк был не тем местом, где можно чесать кулаки о других в одиночку – поэтому самым главным талантом, необходимым для выживания, Джеки Куртцберг все же считал умение находить друзей. Недаром значительная часть лучших комиксов, созданных Кирби вместе с Джо Саймоном, Стэном Ли или в одиночку, будет рассказывать именно о командах героев. В числе этих команд будут семьи, однокашники, сослуживцы и, конечно же, компании друзей-мальчишек. «Boy Commandos», «Boy Explorers», «The Newsboy Legion». Детские команды не были для Кирби попыткой увеличить продажи комиксов (дескать, детям должно страшно нравиться читать про других детей), с их помощью Джек заново переживал лучшие моменты своего детства: постоянные стычки между бандой с Саффолк-стрит, к которой принадлежал Джеки Куртцберг, и мальчишками с Норфолк-стрит, членство в организации «Boy Brotherhood Republic», в которой из шпаны пытались сделать сознательных граждан. В общем, знал бы доктор Фредерик Вертам, построивший свою карьеру на обвинении комиксов в пропаганде жестокости среди несовершеннолетних, о том, что один из лучших художников индустрии вдохновлялся воспоминаниями о том, как кидался в других детей камнями и бутылками, потолстел бы его opus magnum «Совращение невинных» еще страниц на – дцать…

Когда же Куртцберг-младший не был занят раздачей/получением тумаков и продажей газет, все свое время он тратил на две главные страсти – палповые журналы и кинематограф. Кто бы что ни говорил, а массовая культура хотя бы тем хороша, что доступна даже мальчишке из полунищей семьи портного. Когда Джеки подолгу не появлялся дома, его мать Розмари Куртцберг шла искать блудного сына в ближайший кинотеатр. Если кино и журналы были для Джеки этакими экспресс-курсами литературного мастерства, то художественной школой ему служили газеты, которые он продавал, причем продавал из рук вон плохо. Он взахлеб читал газетные стрипы и, конечно, пытался их перерисовывать. Джек придумывал и рисовал новые приключения для любимых героев, подражал лучшим художникам стрипов – автору «Флэша Гордона» Алексу Реймонду, создателю «Принца Вэлианта» Хэлу Фостеру, политическому карикатуристу Роллину Кирби, трехкратному обладателю Пулитцеровской премии, у которого в будущем Джеки позаимствует псевдоним. Чета Куртцбергов, пожимая плечами, мирилась с увлечением сына, захватившим все его свободное время. Они даже стали поощрять занятия сына рисованием и покупать ему бумагу, чтобы не приходилось рисовать на полях газет. Пусть, думали, сидит дома и рисует, всяко не на улице болтаться.

Как-то раз Джейкоба даже угораздило поступить в институт Пратта – крупнейшее художественно-учебное заведение. Вот только проучился он там недолго. О причинах Кирби рассказывал разное – то утверждал, что его отец потерял работу, и покинуть институт пришлось из-за денежных неурядиц, то говорил, что ему там просто не понравилось.

Впервые рисунки Джеки были опубликованы в «The B.B.R. Reporter», самодельной газете Boy Brotherhood Republic. Эту газету парни из B.B.R. даже умудрялись продавать – правда, только друзьям и соседям. Однако, чем взрослей становился Джеки Куртцберг, тем сильнее в нем было желание начать зарабатывать любимым делом по-настоящему.

С разрешения родителей Джейкоб бросил школу и начал подыскивать для себя работу, он исходил весь Манхэттен, демонстрируя свои рисунки и представляясь уже не Джейкобом, а Джеком Куртцбергом. Он тяготился вовсе не своей национальностью, а скорее печатью «парня из гетто». Он хотел стать новым человеком, с новым именем и новой работой, но гетто так просто его не отпускало. Настоящую работу Джек искал долго, подрабатывал, рисуя рекламу для уличных торговцев.

Только весной 1935 года Джеку удалось найти постоянное место, хотя бы отдаленно связанное с его любимым делом. Он устроился в студию анимации Макса Флейшера, рисовавшую мультфильмы про моряка Попая и Бетти Буп. Джек занимался обслуживающей работой – никакого творчества в ней не было и в помине. К тому же коллеги косо смотрели на молодого работника – слишком сильно он хотел преуспеть, продвинуться по карьерной лестнице выше, чтобы, наконец, получить должность, на которой можно будет показать свой талант в полной мере. В студии Флейшера сотрудники обычно годами занимались однотипной работой без шансов на повышение, это, по мнению начальства, делало из них настоящих профессионалов. Нездоровый климат в студии вынудил Джека покинуть ее, да и мир анимации в целом. Студию Флейшера – навсегда, анимацию – очень надолго.

Еще работая в студии Флейшера, Джек познакомился с человеком по имени Хорас Теодор Элмо. Элмо был художником, а главное – руководил Lincoln Feature Syndicate, одним из многочисленных газетных синдикатов, продававших газетам стрипы и карикатуры. Куртцберг-младший закидал Элмо своими рисунками, и тот согласился взять Джека к себе на работу. Платил Элмо мало – его газетный синдикат был из числа мелких, задавленных со всех сторон маститыми конкурентами, к тому же, по той же причине, своим художникам Элмо велел во всем копировать стрипы известных художников. Но это хотя бы была настоящая работа в той индустрии, в которую Джек с детства мечтал попасть.

Джек работал на «Линкольн» не покладая рук, рисуя политические карикатуры, приключенческие истории, ребусы и шарады. Рисовал Куртцберг так быстро, что со временем Элмо решил загрузить парня работой над несколькими ежедневными стрипами сразу, при этом стрипы Джек рисовал в разной манере и подписывал разными псевдонимами. Стрип «The Black Buccaneer» рисовал Джек Кертисс, «Cyclone Burke» – Боб Браун, а «Socko the Seadog» – просто Тедди (уменьшительное от другого псевдонима – Тед Грей).

Героем многих политических карикатур Джека (их он тоже подписывал фамилией «Кертисс») был Адольф Гитлер. Сын австрийского эмигранта принимал события, происходящие на родине его отца, очень близко к сердцу, был активным сторонником участия Соединенных Штатов в войне против нацистской Германии.

Пока Джек рисовал стрипы для «Линкольна», индустрия рисованных историй быстро и непредсказуемо менялась – все большую популярность завоевывали журналы комиксов, в которых перепечатывались газетные стрипы, создавались новые. Готовились взмыть в безвоздушную даль первые звезды супергероики – Джерри Сигел, Джо Шустер, Боб Кейн. Художники переходили на новый формат рисунка, ориентированный не на газетную полосу, а на страницу журнала.

Дела у Хораса Элмо шли все хуже, и Джеку пришлось покинуть тонущий корабль. Его взяли на борт игроки на порядок серьезнее мистера Х. С. Элмо – художники Джерри Айгер и Уилл Айснер.

Компания «Eisner & Iger» появилась, когда Айгер и Айснер прикинули, что большую часть газетных стрипов уже переиздали в журналах и пришла очередь делать новые рисованные истории. Партнеры сняли офис за пять долларов и принялись набирать работников и рисовать комиксы под новый журнальный формат. Подробно об «Eisner & Iger» Уилл Айснер рассказал в автобиографическом комиксе «Мечтатель» («The Dreamer»), есть там и персонаж, срисованный с Джека Куртцберга – низкорослый, талантливый и до зуда в кулаках ненавидящий бандитов Джек Кинг.

Джек сразу оценил возможности, которые перед художником открывали журнальные страницы – на большом пространстве можно было рисовать более масштабные истории, а количество страниц позволяло делать сюжеты более динамичными, выгодно отличавшимися скоростью повествования от черепашьего языка газетных стрипов.

Уилл Айснер стал для Джека и боссом, и учителем, и даже объектом для подражания. Айснер был не только невероятно талантливым художником, но и умным бизнесменом, у которого хорошо было бы поучиться целым поколениям художников комиксов, обжегшихся на проблемах с авторскими правами и возвратом оригинальных рисунков. Права на самых популярных персонажей Айснера всегда принадлежали ему, но даже при этом его имя в индустрии всегда звучало гораздо громче имен его героев.

У Айснера и Айгера, находясь на положении фрилансера, Джек по-прежнему публиковался под псевдонимами вроде «Курт Дэвис» или «Джек Кертисс», и, поскольку даже хороший босс Айснер не спешил платить Куртцбергу много, ему все так же приходилось искать пути дополнительного заработка. Это не слишком хорошо удавалось художнику – на стороне его обманывали, оставляли работу без оплаты, а в «Associated Features Syndicate» рисунок Джека и вовсе назвали причиной провала комикса. То, что сюжет истории «Lone Rider», который доверили рисовать Джеку, был беззастенчиво слизан с «Одинокого Рейнджера», работодатели художника в расчет не приняли. Единственной важной деталью в работе над злосчастным комиксом «Lone Rider» был новый псевдоним. Чтобы имя художника звучало по-ковбойски, Джек в этот раз назвался Лэнсом Кирби.

Многократно обойдя весь издательский Нью-Йорк, Кирби решил попытать счастья в газетном синдикате Виктора Фокса. Джек был наслышан о том, что Фокс не смотрит на то, какие рисунки ты ему покажешь. Чтобы работать на него, было достаточно и того, что у тебя вообще есть рисунки. У Фокса Кирби получил возможность впервые поработать над комиксом о главной звезде синдиката – супергерое Синем Жуке.

Именно работая на Виктора Фокса, Джек, наконец, вытащил первый в жизни счастливый билет. Он познакомился с редактором «Fox Feature Syndicate», которого звали Джо Саймон. Этим двоим будет суждено создать персонажа, обреченного на бессмертие – Капитана Америку.

Вор-джентльмен и рождение Бэтмена

Шёл 1939 год. Годом раньше издательство National запустило журнал Action Comics, главной звездой которого был некий Супермен – сплав идей двух молодых авторов, Джерри Сигела и Джо Шустера. Пятничным днем с Вином Салливаном, редактором, «заведовавшим» похождениями таинственного пришельца с погибшей планеты, беседовал молодой художник, с которым у них завязались приятельские отношения.

Художника звали Боб Кейн. Точнее, Роберт Кан, но разве с таким именем можно разбогатеть? Это имя для работника швейной фабрики, а не для богача. Именно на таком предприятии успел поработать Роберт Кан, и именно там должно было остаться его старое имя. Боб Кейн же вполне мог стать известным художником. Анимация – та же фабрика, а вот мир комиксов – другое дело. Благо в этом молодом бизнесе Кейн уже был достаточно известен. Что для человека является самым важным в жизни? Чётко решить, кем ты хочешь быть. Выбор Боба стоил его отцу золотых часов, заложенных в ломбард. Деньги пошли на покупку чертежного стола.

Стать богатым Боб хотел отчаянно. Богатый – это когда работают на тебя. И на Кейна уже работал один человек, такой же парнишка-еврей, как и он сам.