Оценить:
 Рейтинг: 0

Албазинец

Год написания книги
2021
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 26 >>
На страницу:
6 из 26
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Вслед за долговязым монашком в ряске послушника не спеша и с чувством собственной значимости двигался круглолицый безбородый отрок, прижимавший к груди икону Святителя Николая Чудотворца Можайского. Спаса же Нерукотворного нес широкоплечий чернявый молодец со смоляными кудрями на голове. То был Шандор, цыганский сын, некогда сбежавший из своего родного табора, кочевавшего по Сибири с медведем. Однажды в Иркутске он случайно попал на воскресную службу в Благовещенский храм, откуда вышел совершенно другим человеком. Завороженный убранством церкви и всем, что увидел во время службы, он решил принять православную веру. А когда кто-то из святых отцов услышал, как он поет, то его тут же пригласили в церковный хор. Вопреки воле родных цыганский юноша целиком окунулся в православие и возмечтал служить диаконом.

Добрых и светлых людей на пути у цыгана встречалось немало. Первым его наставником стал отец Тихон, служивший настоятелем в одном из иркутских храмов. Тот помогал восемнадцатилетнему Шандору познавать законы Божьи. Еще тогда, когда он впервые переступил порог церкви, понял, что его жизненная стезя там, где храм. Постигать все приходилось с азов. Юноша ни дня не учился в школе, но, взявшись за алфавит, освоил его за три дня – настолько высока была его тяга к учению.

В таборе не одобрили выбор Шандора. Мать, испугавшись, что сын, став церковным служителем, теперь не женится, а, значит, не подарит ей внуков, грозилась свести счеты с жизнью. С большим недоверием к выбору парня относились и его брат с сестрой. А у бабушки даже пропал дар к гаданию. Цыгане пытались выкрасть его и увезти с собой, однако не получилось. Так и остался парень при церкви.

А однажды старательного инока заметил старец Гермоген. К тому времени Шандора уже назначили помощником старосты одного из иркутских храмов – должность которую он исполнял с необыкновенным рвением. Гермоген поговорил с отроком, а потом вдруг предложил ему ехать с ним на реку Лену, где старцем был основан Киренский Свято-Троицкий монастырь.

Начало этому строительству положила челобитная священника Илимской Спасской церкви Амвросия Толстоухова, поданная по просьбе крестьян и промышленников Ленского Волока в марте 1663 года воеводе Обухову. Тот с пониманием отнесся к просьбе. В 1665 году от Тобольского митрополита Симеона поступила благословенная грамота, предписывающая «монастырь построить, и церкви воздвигнуть со всяким церковным строением невозбранно».

По грамоте монастырю отводились земли по реке Киренге и Лене, заимка Скобельского и другие. До 1669 года обитель именовалась Усть-Киренскою пустынью, а затем Свято-Троицким Киренским монастырем.

Монастырь начал свою долгую и славную историю на том самом месте, где после возвращения из Москвы на Лену новоназванный управитель приленских земель сын боярский Ерофей Хабаров поставил большой деревянный крест как символ мирного присоединения обширного края к российской земле. Этот крест освящал «черный поп» Илимской Спасской церкви Ермоген, как его величали люди. Он же и стал первым строителем духовной обители Пресвятой и Животворящей Троицы, которая понесла в глухой край свет христианской истины.

В первые же годы монастырь стал обзаводиться хозяйством. Огромную поддержку монастырю оказал Ерофей Хабаров. В 1663 году он выделил деньги на строительство Троицкой церкви, позже передал монастырю за сто рублей мельницу стоимостью в тысячу рублей. Более того, он завещал монастырю свою деревню Хабаровку и близлежащие заимки, которые поступили в распоряжение обители в 1671 году. Пришло время, и монастырское хозяйство стало самым крупным в Прибайкалье – оно снабжало хлебом не только приленское население, но и жителей Камчатки, а затем и Аляски.

Шандор, послушав речи старца о житии приленских монахов, возгорелся желанием подвергнуть себя новым испытаниям на пути служению Богу. А когда в 1665 году несколько десятков казаков после убийства их предводителем Микифоркой Черниговским илимского воеводы Лаврентия Обухова подняли в Усть-Киренге бунт и отправились на вольный Амур, он безоговорочно последовал за старцем.

Теперь он был один из немногих, кто знал всю правду о том, почему Гермоген отправился вместе с бунтовщиками. Хотя нет – всю правду он знать не мог, разве что только его пытливый ум силится добраться до истины.

Вот люди, к примеру, говорили о том, что старца насильно атаман увез с собой на Амур. Но ведь Шандор помнил нечаянно подслушанный им разговор Гермогена с Хабаровым. А говорили они о том, как хорошо было бы наладить духовную жизнь в неизведанных, загадочных краях, коими они считали Приамурье. Нет, не смог бы старец без молитвенной подготовки и упования на промысел Божий уйти в дальние земли. Доказательством тому являлось то, что тот взял с собой на Амур три иконы, которые стали чудотворными святынями. Да-да, Гермоген вместе с Ерофеем Павловым давно обдумывали будущее Приамурья при духовном участии старца. А тут случай подвернулся.

А слух о том, что Гермоген был увезен насильно, скорее всего распространили сами духовные власти, чтобы обезопасить его и себя от обвинения в сочувствии разбойникам и убийцам.

Гермоген ревностно следил за тем, чтобы православные албазинцы посещали храмы. «Всем людям необходимо прибегать к помощи Божией и приходить в храм пред лицо Его, а вам – это он казакам, – по роду службы своей в особенности. Вы – казаки, и жизнь ваша боевая. Каждая пуля и удар сабли не смертоносны ли для вас? Если же вы останетесь целы, невредимы, то сим, несомненно, обязаны благости и милости Божией, дивно охраняющей вас на бранном поле».

Старец был человеком умным и наблюдательным, и он видел, что наиболее ревностными христианами являлись не кто-нибудь, а женщины-казачки. Они и впрямь были глубоко набожны, так что местные святые отцы, используя их авторитет в казачьей семье, влияли через них на крепость веры мужей. Которые, надо сказать, порой отлынивали от посещения церкви. А все потому, что их религиозные убеждения подчас носили характер видимости, не затрагивали глубины чувств. Ведь народ-то на Амур приходил всякий. Так что были и такие, что и без царя в голове, и без Бога в душе. Вот и приходилось Гермогену и его помощникам вселять в них веру Господню.

Чтобы закрепить эту веру, святые отцы не только настойчиво приглашали людей в церковь, но и пытались заставить поселенцев поклоняться священным некрополям, почитать иконы, праздновать дни святых угодников. Особым почитанием среди амурских казаков пользовались праздники святого великомученика и победоносца Георгия, вселяющего боевой дух в ратных людей, архистратига Михаила, который будто бы был невидимым покровителем храбрых казаков на войне, Николая-чудотворца – покровителя странствующих и путешествующих, что было близко казачеству. А еще день святого Алексея – человека Божьего. Не обходили казаки стороной и другие церковные даты. Так что порой праздники Святой Троицы, Рождества Христова, Святочные дни превращались в настоящие народные гуляния.

Гермоген следил за тем, чтобы и светские праздники проходили под неусыпным оком Господа. Молебны и литургии были обязательны во время таких торжеств, устраиваемых в Албазине и других амурских острогах и селениях, куда распространялось влияние старца. Они проводились в войсковые праздники, царские дни, в честь военных побед. Особо торжественно служили молебны в знаменательные для царской семьи дни – священного коронования, рождения престолонаследника, а также юбилейные годовщины царствования династии Романовых.

Согласно христианской вере, праздничными объявлялись воскресные дни, когда в местных церквях шли богослужения с проповедями добрых дел и духовного очищения. Именно церковь пыталась наставить православных амурцев на путь истинный – избавление от дурных привычек и неугодных Богу привязанностей. Старец хорошо знал эту публику, знал, что здесь тать[20 - Тать – вор, грабитель.] на тате сидит и татем погоняет, однако терпеливо пытался духовно переродить людей.

2

Спустившись с кручи и ступив на речной галечник, старец огляделся. От его взгляда не ушла ни одна деталь. Он хмыкнул довольно, увидев большую толпу любопытствующих, принарядившихся по случаю праздничка. Но больше всего его порадовали эти люди, что смиренно стояли у кромки воды. Сняв одежды и оставшись в одном исподнем, они терпеливо ожидали начала таинства. «Да будет так во веки веков, и пусть будет меньше заблудших чад и больше верующих в нашего Господа Бога», – прошелестели тонкие бесцветные губы Гермогена.

На берегу с криком и визгом бегали черные от солнца босоногие казачата.

– А ну брысь, окаянные! – прикрикнул на них один из послушников.

Старец с укором посмотрел на него:

– Да пусть поегозятся – дети ведь. Аль сам таким не был?

Помедлив немного, он вдруг негромко произнес:

– Чада мои, хочу вас спросить. Скажите, по доброй ли воле вы пришли сюда? Гнал ли вас кто аль по зову души и сердца вы решили приобщиться к святой вере?

Оцепеневший от волнения люд безмолвствовал. Не дождавшись ответа, старец продолжил:

– Хочу напомнить вам, братья и сестры, что крещение – есть таинство, в котором верующий умирает для жизни плотской, греховной и возрождается от Духа Святаго в жизнь духовную, святую. Если кто не родится от воды и Духа, сказал Господь, тот не может войти в царство Божие. Крещение водою начал Предтеча Христов Иоанн. Иоанн крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в грядущаго по нем, то бишь во Христа Иисуса. Потом Иисус Христос примером своим освятил крещение, приняв оное от Иоанна. Наконец по воскресении своем Он дал апостолам торжественное повеление: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и святаго Духа». От того, кто желает принять крещение, требуется покаяние и вера. Люди добрые, все ли вы покаялись пред крещением? – оглядев стоящих перед ним людей, спросил Гермоген.

– Все, батюшка! – вразнобой отвечали ему.

– А вера? Все ли пришли к таинству с верой во Всевышнего?

И снова нестройное «Да!»

И тогда он начал читать Символ веры: «Покайтесь и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, и получите дар Святаго Духа… Кто будет веровать и креститься, спасен будет…»

Когда он это произнес, сопровождавшие старца иноки стали молитвами освящать воду.

– Ну а теперича в ердан[21 - Ердан – иордань, прорубь.]! – произнес старец и указал перстом в направлении реки.

– И хлопчиков, хлопчиков своих уймите, – это он молодым бабам в длинных исподних рубашках, на руках которых веньгали[22 - Веньгать – хныкать.] разморенные на солнце голые младенцы.

– Ну, что встали? Гайда! Гайда!.. – глядя на то, с какой опаской люди входят в воду, настоятельно требовал он.

– Эй, народ! А ну давай, слухай старца! Да не боись, не унесет вас вода – гляньте, какая тишь-то на реке, – пришел на помощь Гермогену дюжий диакон Воскресенской церкви Иона, прозванный казаками Кувалдой за то, что тот часто в спорах вместо слова употреблял кулак.

Это был бывший полковой священник, которого прибила к здешнему берегу все та же переселенческая волна. За какие-то там недобрые делишки ему было запрещено служение и рясоношение, более того, его ждала тюрьма и отлучение от Церкви, но он сбежал и теперь чувствовал себя в безопасности в этом далеком диком краю.

Иона был известный бражник, и перепить его едва ли кто из казаков мог. Разве что Игнашка Рогоза, верный сподручник Черниговского. Человек он вроде на вид хлипкий, но пьет – будь здоров!

Впрочем, были и другие лихие бражники, которые могли претендовать на роль первых здешних пьяниц. Одни из них еще недавно пили мед да брагу с самим Стенькой Разиным, кочуя где на стругах, где на лошадях по бескрайним просторам Московии и грабя всех, кто попадал им под руку. Те же, к примеру, Гридя Бык, Иван Шишка по прозвищу Конокрад, Семен Онтонов, Карп Олексин, Фома Волк, Григорий и Леонтий Романовские… Те еще висельники и ярыги, сбежавшие на Амур от государева гнева.

И все же с Ионой тягаться было себе дороже. Иные казаки, чувствуя в себе силушку, не раз пытались на спор перепить его, после чего, охая и страдая, сутками отлеживались где-нибудь в тени под телегой, требуя загробным голосом от жен своих холодного кваса, а лучше огуречного рассола. А тому хоть бы что. Бывало, с вечера осилит вместе с товарищами баклагу – добрый бочонок ядреной браги, – а утром встанет, сорвет на огороде хряпы, изжует ее и на службу, на ходу отрыгивая капустой и отравляя округу своим убийственным перегаром.

Когда кто-то выговаривал ему за его бесконечное пьянство, мол, побойся Бога, не пей как лошадь, он только смеялся тому в лицо. Дескать, не грози попу церковью, он от нея сыт живет! Разве вам не ведомо, что у нас и губка пьет, и растенья, и трава, та же земля пьет? Так почему ж я не могу выпить? Чем я хуже? И вообще, мол, нечего на меня яриться – я ж вам ни какая-нибудь там загулявшая стрелецкая жонка. Я самый что ни на есть помощник настоятеля церквы, и меня не бранить, а слухать надобно, ибо я вещаю гласом Божьим.

Это он говорил с необыкновенно серьезным и важным видом, после чего склонявшему его к разуму человеку ничего не оставалось, как прикусить язык. С небом оно спорить и браниться небезопасно.

В общем, в отличие от многих своих товарищей, с похмелья он не страдал, тем более, не буянил. А вот в пьяном угаре он был страшен. За ночь мог столько дров наломать! А утром встанет как ни в чем не бывало и идет у людей прощения просить. И ничего, прощают. Ведь что ни говори, а пьяная драка – святая драка.

– Ну, чего встали? Хотя б по грудь зайдите! – заметив, что люди, войдя по щиколотку в воду, замерли в нерешительности, снова прогудел Иона. – Да не бойтесь, не утопнете. Святое дело – оно верное.

Молодые матери, а с ними тунгусы и другой разноперый люд покорно двинулись вперед, осторожно ощупывая под ногами каждый камешек и стараясь не споткнуться и не упасть в реку. Теплые водяные струи, забравшись под одежды, ласково коснулись их тел. Сделав несколько шагов, они снова остановились и повернулись лицом к берегу.

– Все, будя! – махнул им рукой Гермоген, после чего, назнаменовав крестным осенением воду, велел молодым матерям троекратно погрузить своих чад в купель.

Следом он заставил окунуться в реку и тунгусов. Многие из них его не поняли, тогда на помощь старцу пришел Иона. Приподняв руками длинные полы своего старенького подрясника, он стремительно вошел в реку и стал с головой окунать бедолаг в воду. Те не сопротивлялись, только кротко глядели на него, полагая, что делает это он не по злому умыслу, а согласно каким-то тайным правилам.

Гермоген был доволен, ощущая благость на душе. Ну как же – еще целый отряд праведников выйдет сейчас в мир преисполненным Господней благодати.

– Во имя Отца и сына и святаго Духа! – при каждом погружении крестившихся вещал он слабым голосом и при этом осенял их крестным знамением.

Великий миг торжества! Все замерло вокруг в предчувствии чуда. И даже бегавшие до этого на берегу детки успокоились. Открыв рты, они глядели туда, где, погруженные в воду приобщались к вселенскому таинству люди. Примолкли очарованные происходящим и стоявшие вкруг святых образов зеваки, а также те из острожан, что не пожелали спуститься к воде и теперь взирали на все происходящее с высоты крутого обрыва.
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 26 >>
На страницу:
6 из 26

Другие электронные книги автора Алексей Алексеевич Воронков