Загадки жизни и смерти царевича Дмитрия

Непристойно о государе отзывались также Флетчер, Поссевино. Все они являются зарубежными господами, которые не хотели видеть хорошее в России и людях, проживающих на ее территории (как мы можем судить по сегодняшнему времени, спустя более четырех столетий взгляды представителей политических элит европейских государств практически не изменились).

Говоря о недалеком уме Федора, господа эти в качестве дополнительного аргумента указывают на так называемый регентский совет, созданный Грозным при своем сыне согласно несуществующему завещанию.

Однако, что это был за совет и действительно ли он был своего рода прецедентом того времени? Оказывается, нет.

Ранее мы приводили слова Г. Перкамота о советниках великого князя Московского Ивана III. Для чего же Иван III держал при себе «избранных советников»? Ведь его никто не считает ограниченным в умственных способностях человеком, каковым принято выставлять Федора Иоанновича.

Кроме того, на тот момент Иван III был уже вполне состоявшимся государем. Объединение Русских земель вокруг Москвы в результате присоединения Ярославского, Ростовского и Тверского княжеств, Новгородской республики, победа над золотоордынцами в ходе «Стояния на реке Угре», заключение дипломатических отношений с Крымским ханством – все это уже свершилось до отъезда послов из Москвы.

А ведь впереди было принятие Судебника, строительство Кремля и иные преобразования. Как здесь было обойтись без знающих людей, которые могли помочь в осуществлении намеченных целей, дать дельный совет? Для этого они и нужны были государю.

У Иоанна Грозного также были особо приближенные люди, оказывавшие на государя свое влияние, претворявшие в жизнь задуманные им преобразования. Достаточно вспомнить хотя бы Сильвестра и Адашева, а также Избранную раду.

Таким образом, наличие нескольких особо близких Федору людей не дает оснований утверждать о несамостоятельности государя и признавать его умственно неполноценным.

Были среди иностранцев и другие мнения о Федоре, диаметрально противоположные указанным выше. Так, например, Стефан Гейс, сопровождавший в Москву Николая Варкача, отзывается о Федоре положительно.

Что же касается отечественных источников…

Иван Тимофеев в своем «Временнике» пишет о Федоре как о человеке совершенно в превосходных тонах.

Пискаревский летописец, описывая времена Иоанна Грозного довольно мрачными, о Федоре говорит абсолютно иное. «Благочестивый», «милостивый», «благоверный» – такие эпитеты в его адрес говорят о многом.

Московский летописец и Новый летописец вторят этому.

В «Повести о честном житии царя и великого князя Федора Иоанновича всея России» патриарх Иов также положительно отзывается о государе.

Хронограф 1617 года дает самому Федору и его правлению положительную оценку.

Но не одни лишь лестные оценки в летописях можно выдвигать в качестве аргументов, доказывающих, что Федор был вполне здоровым и умственно способным человеком и правителем.

Так, в своем завещании, которое ранее мы разбирали, Иоанн Грозный определил для Федора довольно немалую территорию – Суздаль и Кострому со множеством городов и сел, Волоколамск, Мценск, Козельск. Наиболее крупным городом был Ярославль – один из основных торговых пунктов того времени.[31 - Духовные и договорные грамоты… С. 442.]

В завещании государь обращается к своему сыну как ко вполне дееспособному человеку. Но что интересно, в сохранившейся духовной грамоте государь «приказывает» своего сына Федора митрополиту всероссийскому Антонию и наследнику престола Ивану.

Свидетельствует ли данный факт о несамостоятельности Федора? Вовсе нет. Аналогичные «приказания» содержатся и в более ранних духовных грамотах великих князей. Так, Иван III приказывает своих младших детей старшему – будущему великому князю Василию III. На момент составления завещания двум сыновьям Ивана III, ставшими впоследствии удельными князьями, перевалило за двадцать лет. И никто из представителей исторической науки не относит дмитровского и угличского удельных князей Юрия и Дмитрия к неполноценным, несамостоятельным личностям.

Сведений об учреждении над царевичем Федором после смерти государя какого-либо регентского совета, о котором будет вестись речь после смерти Иоанна Грозного, в сохранившейся духовной грамоте также не имеется. Значит, не было в этом необходимости?

Те же поляки, об отношении которых к личности Федора Иоанновича говорилось выше, трижды (!) в свое время выдвигали на польский престол кандидатуру царевича Федора. Это происходило в кризисные для Польши времена по причине проблем с престолонаследием.

Первый раз это случилось в том же 1572 году. После смерти в июле 1572 года короля Сигизмунда в декабре в Россию направился посол Михаил Гарабурда с предложением царю Иоанну Грозному «отпустить на Королевство царевича Федора или самому принять корону польскую».[32 - Малиновский А. Ф. Исторические доказательства о давнем желании польского народа присоединиться к России. // Записки и труды Общества истории и древностей российских, 1833. – Ч. 6. – С. 15.] Грозный отказался быть государем Польским, а в отношении сына Федора пояснил, что тот еще молод и не потянет такую ношу.

Королевский престол вновь оказался без короля в 1574 году по причине того, что Генрих Анжуйский в июне 1574 года тайно покинул пределы вверенного ему государства в связи со смертью его брата короля Франции Карла IX. Именно он и стал следующим правителем Франции.

В Польше вновь началось так называемое «бескоролевье», второе по счету. В числе прочих кандидатов корону Польши вновь предложили царю Иоанну Грозному (в то же время хоть и формально, но на тот момент Генрих Анжуйский все еще официально являлся королем Польши – его никто не лишал этого титула). В ответ на просьбу Грозный предложил полякам поставить государем либо его, либо сына своего Федора. Ранее, при обсуждении кандидатуры Грозного, часть польской шляхты предлагала кандидатуру царевича Федора.[33 - Флоря Б. Н. Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI – начале XVII в. М., 1978. С. 103.] После предложения Иоанна Грозного польская «верхушка» рассматривала обе кандидатуры, причем большинство из сторонников «прорусской партии» поддерживало царевича Федора. Но ни тот ни другой так и не опробовали королевский трон, новым правителем Речи Посполитой стал Стефан Баторий.

В декабре 1586 года Стефан Баторий умер. Иоанна Грозного на тот момент тоже уже два года как не было в живых. На этот раз Федор, взяв инициативу в свои руки, сам выдвинул свою кандидатуру на королевский престол. Выдвинув ряд условий, при которых он согласится возглавить Польшу, Федор в ответ получил другие условия, первым из которых стало принятие римской веры. Далее следовали несколько пунктов, касающихся также римской веры и обращение в нее всех русских земель. Кроме того, поляки желали, дабы титул польского короля был выше титула царя московского, и чтоб последний был в подчинении у первого.

В результате королем Польши Федор так и не стал.

Предлагая правящей в России династии корону, польско-литовские представители стремились к обращению Московии в католическую веру и подчинении ее Польско-Литовскому государству. В то же время Иоанн Грозный отклонял предложения о смене веры и в свою очередь предлагал объединить Россию с Польшей и Литвой в единое государство.

В 1586 году посол польского короля Стефана Батория, который был бездетным, М. Гарабурда, обращая свои взоры к русскому престолу, обратился с предложением присоединить Польшу к России в случае смерти Батория, равно и наоборот, Россию к Польше в случае, если Федор, также будучи на тот момент бездетным, умрет раньше польского короля.

Не вполне понятно, зачем эти самолюбивые господа хотели себе в государи сына Грозного, если тот был слабоумным. Неужели поляки мечтали, чтоб их страной управлял идиот? Сомнительно.

Конечно, приглашение на королевский престол можно рассматривать в более далекой перспективе. В случае, если бы при жизни Иоанна Грозного польский престол достался царевичу Федору, то после смерти первого русского царя российский престол оставался бы свободным, и ничто не мешало шляхте сделать своего короля еще и российским государем. После осуществления своего замысла поляки смело могли устранить Федора (в том числе и физически) и вместо него посадить на трон своего соотечественника. Прямо как сегодня делают американцы по всему миру, руководствуясь принципами своего главного идеолога Бжезинского (кстати, о польских птичках). И тогда Польское государство, расширившись за счет русских земель, разрослось бы до небывалых размеров, и мечта поляков об империи от моря до моря, о которой они и сегодня вспоминают, стала бы реальностью.

Но это можно говорить лишь относительно событий 1586 года, когда Иоанн Грозный уже два года как скончался. А ведь в 1572 и 1574 годах, если б удалось Федору стать королем Речи Посполитой, предсказать развитие событий таким образом было практически невозможно. Ибо в то время другой сын царя Иоанна IV – Иван Иванович – был в полном здравии, и в случае смерти Грозного полякам пришлось бы иметь дело именно с ним. И тогда – как знать, кто кого подчинил бы себе, и кто кем стал бы управлять.

Как ранее было сказано, царь Федор участвовал в военных действиях против шведов.

Д. М. Володихин, приводя доводы о полноценности Федора в плане умственного развития, среди прочего отмечает: «Больных в Московском государстве не превращали в воителей, хотя бы они и принадлежали правящей династии. Следовательно, нет резонов говорить о каком?то исключении и для Федора Иоанновича. Если он попал в действующую армию, к тому же решающую жизненно важные для страны задачи, значит, больным, умственно неполноценным его никто не считал.»[34 - Володихин Д. М. Царь Федор Иванович. – М.: Молодая гвардия, 2011. С. 47.]

Таким образом, мы видим, что имеются довольно убедительные аргументы, указывающие на то, что царь Федор Иоаннович отнюдь не являлся болезненной от природы и недееспособной личностью. То был вполне здоровый человек, который самостоятельно мог принимать (и принимал!) решения и нес за них ответственность.

В том числе и о высылке в 1584 году Нагих в Углич.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Неугодные Нагие

Одним из первых решений нового государя стало удаление из Москвы, подальше от царского престола, семейства Нагих.

Нагие происходили от тверских бояр, до конца XV века служивших великим князьям тверским. После того, как в 1485 году Тверское княжество было присоединено к Москве, Нагие перешли на службу к Ивану III. Однако далеко не сразу этот род стал заметным. Поскольку около великого князя уже давно сформировалось собственное окружение, Нагие попали в услужение к детям Ивана III, являвшимся удельными князьями.[35 - Морозова Л. Е. История России: Смутное время. М.: АСТ: Астрель, 2011. С. 31.]

Впервые представитель данной фамилии – ловчий Михайло Иванович Нагой[36 - Разрядная книга 1475–1598 гг. – М.: Наука, 1966, С. 44.] – в разрядах упоминается в 1509 году. Причем до этого момента такой должности при Государевом дворе не существовало, он был первым ловчим.

Во времена правления Иоанна Грозного первым из семейства Нагих упоминается Федор Михайлович Нагой, который в 7043 (1535) году также был ловчим. Через пять лет он был переведен в окольничие, в коих и пребывал до самой своей смерти в 7066 (1558) году.

Его сыновья Афанасий и Федор служили воеводами в разных городах, участвовали в Ливонской войне. Вскоре Афанасий Федорович стал главным специалистом по контактам с Крымским ханством.

Дочь Александра Михайловича Нагого (родного брата Федора Михайловича) Евдокия (Авдотья) вышла замуж за Владимира Старицкого, двоюродного брата Иоанна Грозного. Как указано в свадебном разряде, Иоанн Грозный приговорил женить брата своего 01 сентября 7058 года. То есть, с учетом методики, приведенной ранее в отношении даты рождения царевича Дмитрия – 01 сентября 1549 года.

Сама свадьба состоялась 31 мая 1550 года. Неделей ранее, 24 мая 1550 года проводился смотр невест. Причем выбирал невест не только князь Владимир, но и государь.[37 - Древняя Российская вивлиофика Т. XIII. М., 1790. С. 46.] С этого момента Нагие становятся родственниками царской семьи.

В сравнении с другими именитыми семействами Нагие в связи с замужеством Евдокии каких-либо особых привилегий не получили – они не вошли в политическую элиту того времени, положение их рода не усилилось по отношению к остальным. Видимо, сказывалось происхождение, которое не было родственным по отношению к большинству семейств, находящихся в окружении государя, да и отсутствие особых заслуг в ходе службы тоже не давало возможности войти в высшие эшелоны власти. И хотя буквально спустя четыре года Евдокия приняла постриг в суздальском Покровском монастыре под именем Евпраксии, род Нагих хоть и не был в числе особо приближенных к государю, но и не пострадал от опал Иоанна Грозного.

В то же время семейства Шуйских и Годуновых довольно весомо представлены в окружении Грозного. Их фамилии звучат и среди думских бояр, и в числе окольничих, и крайчих, и иных титулованных особ. И если Шуйские представлены практически во все время правления царя Ивана Васильевича, то Годуновы выдвинулись в первые ряды служилых значительно позже, однако они за относительно короткий временной промежуток они сумели занять множество основных постов и при этом потеснить представителей других родов.

Ситуация с Нагими, казалось, должна была измениться в 1580 году, когда их род достиг вершины политического Олимпа – 06 сентября 1580 года Мария Федоровна Нагая, став женой Иоанна Грозного, получила титул царицы.

После свадебного торжества государя с представительницей их рода Нагие, вероятно, верили, что им удастся занять основные места у царского трона. Но не тут-то было. Грозный присваивает окольничество отцу Марии Федору Федоровичу. В отношении же остальных представителей этого семейства существенных изменений в плане карьерной лестницы не произошло. Еще один Нагой – Афанасий Федорович – упоминается как дворянин в Думе в 7087 (1579) году.

Если посмотреть на предыдущие браки Иоанна Грозного, то Марию могло ожидать невеселое будущее – либо изведение ядом, либо насильное пострижение в монахини. Именно таковым был удел всех предыдущих жен Грозного.

Как показало время, предпосылки к продолжению и сохранению этой «традиции» имели место быть. Несмотря на рождение сына Дмитрия, государь вновь решил жениться. Еще до появления на свет первенца Марии Нагой Иоанн Грозный начал вести переговоры с английской королевой о женитьбе на Марии Гастингс, причем изначально поручил это дело… Афанасию Нагому. Царь просто издевается над Нагими.