Последний бой героя

Посыпались удары непрерывным градом. Меч в меч, меч в щит. Конники кружились, отодвигаясь всё дальше от кузнечного двора… В воздух стала подлетать земля, трава… Руслан резко покачнулся в сторону – один из ударов Рогдая оказался ещё тяжелее и сильнее, чем предыдущие.

– Держись, витязь! – закричал неистово кузнец, потрясая молотом.

Но последовал ещё один удар, от которого Руслан повалился из седла. Верный отскочил в сторону, чтобы не наступить на хозяина, а Рогдай отъехал подальше и снова развернулся.

– Сдавайся или умри, – предложил он.

Руслан поднялся, чувствуя, что из последних сил держит меч – очень уж вымотал его поединок. В голову лезла мертвенно-бледная Людмила, сидящая в сером свадебном платье на каком-то пиру. Лицо её было со впалыми глазами, чёрными синяками под ними, а в них самих стояли слёзы… За столом сидели то ли скелеты, то ли ещё кто, а рядом – Черномор или Рогдай… Пока было непонятно.

– Берегись! – крикнул Порфирий и вернул его в реальность: неприятель уже снова скакал, готовый нанести разящий удар своей пилой.

Витязь отпрыгнул от Ворона в последний момент, просто прячась за щит… Сокрушительный удар вражьим мечом повалил его наземь, с надсадным хлопком широкая трещина прорезала щит. Следующий удар отполосует его руку. Но Рогдай не спешил, его конь ступал своими копытищами где-то в полуметре от его головы.

– Поднимайся, – приказал ему Рогдай.

Руслан поднялся, отбросив разбитый щит в сторону. Теперь он находился напротив пахаря и кузнеца, и видел очень обеспокоенное лицо первого… Но прямо перед ним маячил чёрный кавалерист, в очередной раз поднимающий оружие. Молниеносно он бросился вперёд, едва ли не слившись со своим скакуном… И следующим ударом попал в голову Руслану, пытавшемуся увернуться кувырком.

Витязь отлетел в сторону, шлем с его головы слетел и покатился кубарем по траве. Последние силы стали покидать его. Собравшись с их остатками, он встал сначала на колено, а потом поднялся, снова видя перед собой Рогдая, но сейчас тот молча – и нарочно неспешно – спустился с коня, а затем демонстративно отбросил щит в сторону. Он увидел, что кузнец и пахарь взволнованно перетаптываются на месте.

– Да вы же его совсем не знаете, – сказал почти победивший. – Хорошо хоть как трус не стал убегать… А то у меня ещё куча дел. Например, спасти Людмилу. Она дико хороша собой. Хозяйственна, девственна… Мне она будет славной женой. А на твоём кургане я позволю ей плакать раз в пять лет. И даже один раз рассказать нашему сыну о твоей храбрости.

Руслан рванулся вперёд, зажимая свой меч обеими руками, чтобы обрушить как можно больше силы и ярости на врага… Но Рогдай просто отбил удар, да так, что Руслан снова чуть не свалился. Ещё одна попытка. «Взинь-взинь-взинь». Клинки высекали искры, но русланов меч оказался куда слабее – рядом с крепкой рогдаевской пилой он выглядел беспомощным кухонным ножом…

– Вот и всё, – выдохнул Рогдай, когда после четырёх десятков ударов Руслан всё же упал снова на колено, тяжело и прерывисто дыша. – Ладно, пусть плачет на кургане раз в три года, ты это заслужил. Честно говорю.

Рогдай схватил Руслана за шиворот и поволок по земле – легко и непринуждённо – к кузнечной печи, вернее, к наковальне, рядом с которой и стояли богатыри-крестьяне, наблюдая развернувшуюся трагедию, и ничего не могли поделать. Тут был честный рыцарский поединок…

Жрец Позвизда приволок жениха Людмилы туда ровно за тем, чтобы положить его голову на наковальню, но та была слишком высокая, поэтому он рывком поднял его на ноги, как злой отец поднимает нерадивого ребёнка, извалявшегося в грязи.

– Не передумал? – спросил Рогдай. – Сдавайся.

Руслан молчал, нисколько не страшась своей участи и лишь жалея о том, что Людмила так и не дождётся его. И старец из пещеры был прав, и не прав сразу: он действительно встретил страшного неприятеля, но одолеть его не смог. Голова прижалась к горячей наковальне, в лицо упорно дышала жаром печь.

– Уж нет, не осквернишь ты мою кузню кровью доблестного витязя, грязная колдунша, – пробурчал кузнец другим – низким и колючим – голосом. А затем с размаху обрушил удар своего молота прямо на голову Рогдаю – тот пропустил мимо ушей слова Лёньки, поэтому пропустил и удар, который его свалил как подкошенного.

Неистово громыхнул раскат, шлем вмялся, один рог отлетел и заплясал на камне. Рогдай молча попытался вскочить, но получил ещё один удар молотом – опять в голову, и откатился немного, чтобы перевести дух… Шлем оказался чересчур прочным – любого другого Левша бы просто убил бы этим ударом.

– Скачи, быстрее! – крикнул кузнец, уронив молот наземь. Затем снял свою железно-кожаную рукавицу. – Держи, она тебе очень пригодится ещё! Спасайся, воин! И спасай свою возлюбленную!

Руслан быстро поднялся – или попытался – и ухватился руками за неё, как утопающий – за соломинку. А затем быстро побежал в сторону своего коня, испуганно бегающего поодаль с места на место… Ещё он заметил приближающегося во весь опор Ворона, спешащего на выручку своему хозяину. Он промчался мимо.

– Верный, ко мне! – крикнул Руслан. Тот послушался, и затрусил к хозяину – неуверенно, испуганно оглядываясь.

Рогдай тоже сумел подняться, но сильно замедлился и не мог понять, что происходит… Он медленно стал стаскивать с себя разломанный шлем, а затем увидел в двух-трёх шагах Левшу, на этот раз сжимавшего молот обеими руками.

– Эх, ты, – сказал Рогдай. – Это же выковал твой отец, ты хоть знаешь, сколько сил и времени…

– Ничего, он не расстроится, – буркнул Лёнька, готовый в любой момент добавить ему ещё удар по голове.

– Всё, я сдаюсь, – сказал витязь, видя, как Руслан уже скачет прочь, едва не сваливаясь со своего скакуна… Его же скакун хотел сбить с ног Левшу, но того поймал в прыжке Порфирий Львович и теперь держал в своих необъятных ручищах брыкающееся животное. – Всё, Порфирий! Поединок окончен! Я скачу назад, всё! Мы разошлись! Ворон, успокойся!..

Конь перестал брыкаться, и Порфирий Львович поставил животное на место. Рогдай подобрал медленно подобрал меч, щит, и полез на скакуна. Левша был уверен, что тот

страшно бранится про себя, но пока что-то мстительное он сделать не решался.

– Благодарю вас за урок, люди добрые, – сказал Рогдай с натянутой улыбкой. По его виску всё ж сочилась кровь – достал его Левша своим кузнечным молотом даже сквозь его

прочнейший шлем. – Я остыл.

– Никто не окропит кровью мою кузницу, – напомнил Левша, хотя внутри у него всё сжималось от страха – он пошёл наперекор страшному чудовищу в обличии человека, и вряд ли тот просто так уйдёт. Но если бы он позволил тут казнить Руслана, ускакал бы просто так Рогдай? Вполне возможно, что нет.

Витязь кивнул и затрусил обратно… И едва Левша выдохнул, тот остановился. А затем, постояв на месте, развернулся, но боком к ним. Напряжение опять возникло в воздухе, хотя, казалось бы, после драки кулаками не машут.

– Когда я был маленький мальчик, – начал Рогдай громко, чтобы его было хорошо слышно, – мой отец говаривал мне, что всё будет по-моему. Всегда. Даже когда я буду на волосок от гибели, даже когда по моей голове будет течь кровь, даже когда я буду стоять на коленях, израненный вражеским…

– И что? – воскликнул Порфирий, сжав кулаки. – Отца твоего тут нет.

– Нет, – согласился Рогдай. – Но всё будет по-моему всё равно.

Он повесил щит на седло, быстренько прикрепив его ремнём, а затем сорвал с седла свой колчан и закинул на спину. Да, Рогдай был искусным бойцом, но и стрелком он был крайне неплохим. В руках его появился лук. Вот он уже положил на тетиву стрелу – с красным оперением и стальным наконечником. И вот она уже звонко пропела, разрезая воздух свистом.

Порфирий резво – по-медвежьи – бросился в сторону, чтобы правой рукой отбросить Левшу подальше, как будто тот был не тяжелее мешка с перьями. Но стрела вонзилась богатырю прямо в грудь. Пахарь свирепо зарычал; Рогдай накладывал на тетиву сразу две стрелы.

– Изыди, нечисть, – прохрипел Порфирий Львович и подхватил исполинскую наковальню Левши, а затем бросил её как камень.

Ворон отскочил в сторону, увернувшись от предмета, могущего пришибить их обоих, а Рогдай выстрелил ещё раз – обе стрелы тоже достигли цели, и Порфирий упал на колено, но тут же встал, глаза его пылали гневом.

– Каждый поплатится, каждый! – заорал бешено витязь и сорвался смерчем с места. Он снова вернулся к преследованию.

– Порфирий! – вскричал Левша, подскочив к раненому богатырю.

– Вот и всё, – сказал тот, усаживаясь на землю. На его рубахе расплывалось три кровавых пятна. – Прошу тебя, Леонид, это моя последняя просьба…

Левша обнял за необъятные плечи богатыря и молча слушал его, а глаза застилали слёзы горестным туманом.

– Настаёт время истинного добра. Скоро наша земля освободится от них… От этих колдунов, от басурманов, от мародёров… Помоги ему, Левша. И пусть рассвет…

Огромный мужик медленно повалился набок, уставившись невидящими глазами перед собой. Так пал великий пахарь-богатырь.

––

Людмила держалась стойко… Она очень была испугана и сердце её щемила тоска по отцу и возлюбленному, и чувствовала она, что бьётся Руслан где-то со страшным врагом. Но сейчас ей необходимо было думать о себе.

Черномор бросил её в спальню, приставив к дверям няньку и одного из своих кошмарных богатырей. Няня была просто приземистой женщиной со смугловатой кожей и страдальческим выражением лица, чья голова была увенчана белым чепчиком, а вот сам

личный гридник выглядел как оживлённая фигура, вылепленная из воска. Он был в чёрной длинной кольчуге и чёрном островерхом шлеме. Кожа его лица была чуть пообвисшая, рыхлая, с зеленоватым оттенком. Глаза его вообще не мигали, он даже не дышал, а просто стоял рядом, когда няня принесла поднос с едой. Руки он держал на рукоятках двух мечей, прикреплённых к его поясу, и смотрел куда-то перед собой.

Спальня была поистине королевской – просторная, с огромнейшей кроватью. Людмила и сидела на подушках, поджав ноги к груди. Как Черномор её принёс сюда, так она и сидела, даже ни разу не ступив на мраморный пол, покрашенный в чёрно-белые квадраты, даже ни разу не подойдя к просторнейшему окну с тёмно-красным подоконником; ни разу не взглянув в квадратное зеркало в золотом обрамлении; ни разу не открыв дубовый резной шкаф…