Посмертие

– Привет, Виктор, снова.

– Знали бы вы как я рад вас видеть

– Знаю. Я с хорошими новостями. У нас появился шанс тебя вытащить из симуляции, но есть некоторые вещи, которые ты должен знать, и они могут тебя слегка обескуражить.

– Я готов к любым решениям

– Сперва выслушай. Поскольку тело твое умерло и вытаскивать тебя некуда, было решено использовать твоего клона. Это твоя полная копия и твое сознание полностью совместимо с ним. Сейчас мы работаем над тем, чтобы связать вас, это вопрос времени. Но ты должен понимать, что ты будешь жить не в человеческом теле, а в его суррогатной копии, что накладывает определенные ограничения.

– Какие?

– Ты станешь смертным. Не смотря на продвинутые технологии,нам пока не удалось добиться тех же свойств что и человеческое тело. Клоны создаются по гибридной технологии из органической и неорганической материи, что приводит к износу клонов. У нас уже были разработки и попытки переноса человеческого сознания в машинное тело, но пока мы не проводили практических испытаний из-за запрета совета. Отдел этики ввел мораторий на испытания, но твой случай развязал нам руки, на экстренном заседании мораторий был снят.

– О боже, какие-то вы непоследовательные. Создать реалистичную симуляцию, разработать фактическое бессмертие для человека и не продвинуться в слиянии машинного организма и человеческого разума?

– Ты знаешь, мы хоть и стали бессмертными, но мы все-таки пока остались людьми и именно благодаря симуляции.

– Это как?

– Работу над симуляцией мы начали задолго до полной расшифровки ДНК, что и дало толчок в понимании процессов старения. Первоначальная цель разработки виртуальной жизни была получение и накопление опыта, знаний с наименьшими травмами и потерями для здоровья, но я тебе уже об этом говорил, к тому же симуляция ускоряла эти процессы. За один день ты мог прожить до десяти жизней и представь какое количество знаний ты мог получить и какой опыт обрести. Именно этот обретенный опыт помог нам в разработках в генетике и многих других областях, но бессмертие принесло с собой и то, чего мы не ожидали. С бессмертием человек перестал бояться. Мы недооценивали мотивационный импульс данной эмоции. Именно страх смерти толкал и мотивировал ученых к работе, людей к жизни, мужчин и женщин к размножению, но бессмертие стало менять и стирать практически все, что делало нас людьми. Незачем размножаться, незачем творить, незачем и жить, жизнь потеряла краски, сделав ее бессмысленной, многие стали терять вкус к жизни. Так симуляция изначально придуманная для иных целей, более возвышенных стала носить и цель развлекательную. Именно через нее многие познают истинные человеческие эмоции, что не дает им забыть, кто они по своей природе.

– То есть научное изобретение, которое продвинуло нас на многие века, стало банальной развлекаловкой?

– Это было неизбежостью, Витя. Многие из нас за столетия уже забыли и не помнят кто они. Эмоции делали нас людьми и страх смерти самая базовая и самая сильная эмоция, которая и двигает человеком. Симуляция дает нам возможность ощутить конечность жизни, а вместе с этим и страх ее потерять или не успеть что-то сделать. Осознание ее конечности и одновременно стремление к бессмертию заставляет человека размножаться или писать картины, через них человек будто оставляет часть себя внутри системы, тем самым продолжая жить, точнее сказать, он так думает, но это все детали.

– То есть, победив смерть, мы лишили самих себя человечности?

– Да. Так ты согласен на процесс слияния с клоном?

– У меня есть только один вопрос.

– Какой?

– Что я буду помнить, когда возрождение в клоне будет закончено?

– Все тоже что ты бы помнил при возрождении в своем истинном теле. Твоя память полностью восстановит свою нормальную работу. То есть ты готов к слиянию?

– Да. Я хочу домой.

Не успел я договорить последнюю фразу как вокруг все потемнело, и я стал проваливаться в неведомую бездну, следом отключившись.

Очнулся я в знакомом мне уже месте – в белой комнате округлой формы. Надо мной склонившись стояли люди. Их лица и очертания были в тумане, хотя среди всех стоявших надо мной я мог различить знакомое уже мне лицо Валентина Павловича.

Люди, окружавшие кушетку, на которой я лежал, заметив, что я очнулся, стали сновать туда-сюда, и только мой старый знакомый продолжал стоять будто неподвижно. Я стал различать детали, туман рассеивался, стала появляться резкость. Посмотрев на Валентина Павловича, я заметил полную спокойствия улыбку, после чего он произнес: "Добро пожаловать домой, сынок!"