Путешествие длиною в миг

Но надолго ли? У меня нет даже перочинного ножа. Все оружие – рюкзак с бутербродом. В такой ситуации можно было бы громко рассмеяться сумасшедшим смехом и выкрикнуть последние в своей жизни ругательства в адрес безжалостных тварей, но я грохнулся на колени и остервенело стал пытаться выковырять камни из земли, но тщетно. Поднявшись на ноги, решил – будь что будет – и двинулся дальше. Дорога повернула в очередной раз, и путь опять преградила стоящая боком зверюга, а стая вновь образовала кольцо. Не мигая, зверь смотрел на меня изучающе. Почувствовав, что медлить нельзя, уже сознательно, я ринулся вперёд, рыча и размахивая рюкзаком. Волосы на голове привычно встали дыбом. Оставалось полтора метра до момента истины! Зверь не выдержал и также скользнул в сторону. Достав из кармана сигарету, закурил. Хотя схватка за мной, но стая не хотела упускать шанс на победу. Звери присматривались ко мне, это понятно. Наверное, раздумывали, насколько их дичь опасна. Стало понятно, что третий раз, скорее всего, будет последним. Неужели все? Луна смотрела мне в лицо, казалось, улыбаясь. «Чему улыбаешься? – мысленно обратился я к небесной красавице, – только ты одна увидишь мой последний бой!»

Надо идти вперёд. Назад нельзя! «Интересно, что чувствовали люди, шедшие на эшафот?» – подумалось вдруг. Откуда-то из глубины начал подниматься бешеный протест. Ну, нет! Буду рвать зубами их глотки, душить, сколько хватит сил! Лёгкой добычей им не буду!

Глава 3

Мрачные думы прервал посторонний далёкий шум. Цокот лошадиных копыт и остервенелый лай собак вырвался из-за ближайшего поворота. Огромные волкодавы сразу набросились на меня, только успевал отмахиваться рюкзаком. Чабан на коне плёткой утихомирил собак. И я мог спокойно вздохнуть. Со слов чабана, собаки учуяли волков возле отары овец и подняли тревогу. Этим и объяснялась скачка. Чабан пытался отогнать наглых зверей. Поинтересовавшись, что я тут делаю, и узнав цель моего похода, предложил переночевать у него в юрте. Но узнав, что мне осталось пройти всего пять километров, я вежливо отказался от предложения и продолжил путь. Чабан только помахал головой и ускакал к себе в стойбище.

Более до самого дома лесника меня никто не побеспокоил. Была уверенность, что страшное для меня на этот раз закончилось.

И брат, и его друзья обрадовались моему приходу. Уже сидя за столом и с аппетитом уплетая жареную картошку с мясом, поведал в подробностях историю с волками. Люди внимательно выслушали. В их лицах угадывалось сомнение, возможно, мне так показалось. Действительно, зимой такое возможно, но осенью – редкий случай. Волки – умнейшие твари и отлично понимают катастрофические для себя последствия, смей они посягнуть на человека. Но если такое уже случалось, и хищникам знаком вкус человечины, и возмездия не наступило за это, то тогда в силу вступают совсем другие законы. Человек без оружия становится для таких тварей лёгкой добычей. Как потом я понял, это был именно такой случай. Довольно редкий в своём роде. Надо сказать, настырная стая просто так не сдалась, и, проснувшись утром от какой-то суматохи и ругани, я узнал, что ночью возле дома лесника хищники зарезали телку. Люди, увидав меня уже на ногах, выразительно поглядели, и кто-то сказал: «Тебе очень повезло вчера».

Встреча с этой стаей волков повторилась десятого ноября. Но в этот раз проблему решила резвость ног и близость укрытия. Немного подробностей не помешает, хотя к теме «бельчонка» это не касается и является даже забавными.

Глава 4

На этот раз я гостил у брата со своей молодой женой. Насладившись великолепнейшей природой, собрались домой. Брат – очень удачно – тоже решил выехать в город. Десятое ноября 1982 года все жившие в Советском Союзе помнят как окончание спокойной, размеренной жизни, которую кто-то назвал «застоем», и начало подготовки к развалу величайшей страны мира. Десятого ноября умер генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. Природа отреагировала сильнейшим снегопадом в Алма-Атинской области. Несмотря на снег, мы рискнули поехать на легковой машине, легендарном «Москвиче-412». Надо сказать, та машина действительно оказалась особенной. В недалёком будущем вместе с женой мне довелось перепрыгивать на ней небольшую речку, метров 8, проезжать по валунам и по брёвнам, участвовать в весёлом мероприятии похищения невесты для друга, переворачиваться на бок в горах при отказе тормозов, тонуть в речке и болоте и многое другое. К сожалению, как я слышал, она закончила свою жизнь в горах, в глубоком ущелье у новых владельцев.

Так вот, доехали мы до того самого огромного поля перед автотрассой благополучно. Кто-то из местных жителей предупредил нас о сильно заснеженной дороге впереди. Это только подзадорило брата. Какой же молодой человек откажется от такого веселья? Или так думаю только я?

Дорога и впрямь оказалась очень сложной, не проехав и половины пути, мы благополучно застряли. А метель тем временем разыгралась. Сильный ветер с плотным снегопадом будоражили кровь. О! Это походило на настоящее приключение, где надо прилагать усилия для положительного исхода!

– Ну что? – усмехнулся Серёга, – будем ждать затишья и начнём откапываться.

Татьяна, жена брата, укорила мужа: «Какого лешего было рисковать!» На что получила вразумительный и успокаивающий ответ: «Все будет хорошо!».

Стемнело, а метель всё не унималась. Сидеть в машине надоело, и я с женой вылез наружу размяться и осмотреться. Что это было за зрелище! Настоящая вакханалия! Порывистый ветер неистово кружил снежные вихри, хлеща по лицам. Молодой азарт превозмог страх перед стихией, и мы решили отдалиться на расстояние минимальной видимости от машины, чтобы почувствовать себя героями приключенческих рассказов. С большими усилиями нам удалось отойти в сторону. Снега уже намело так много, что при ходьбе мы проваливались выше колен. В конце концов, решив, что отошли достаточно, обнявшись, глядели в глаза снежному демону, наслаждаясь диким нравом стихии. Внезапно я очень отчётливо увидел уже знакомый полукруг из жёлтых перемещающихся огоньков. Вскинув руку вперёд, я показал Оле на них и просто сказал: «Смотри, волки!» И тут в уши ворвался холодящий кровь, громкий вой! Кто хоть раз слышал этот призыв к атаке дикой стаи, век не забудет. Не понимаю, как это получилось, но моё тело отреагировало само очень быстро, до получения команды. Одним прыжком я переместился в сторону спасения, метров на шесть, будто не было глубокого снега вовсе. Поразительно! Но тут вонзилась в мозг мысль – Оля! Она лежала на боку и протягивала ко мне руки, в глазах читалось отчаяние, страх. Рванувшись назад, успевая следить за быстро приближающимися огоньками смерти, схватил бедняжку за руку, резко вытянул из сугроба и бегом волоком потащил за собой, не давая встать. Времени на это не было. Удивительно легко, без усилий, я нёсся к спасению. Никогда ещё прежде не приходилось так быстро бегать, да ещё в глубоком снегу. Оказавшись возле машины, рывком открываю дверь и швыряю свою ненаглядную внутрь, прыгая следом. Громкий хлопок от закрывшейся двери возмутил брата, но, услышав слово «волки», осёкся.

Через пару часов нас вытащил из снежного плена, невесть откуда взявшийся тракторист, притащивший наш москвич к себе домой, где до утра в тепле мы скоротали время. Все окончилось благополучно. Волки опять остались «с носом». Но мистическая связь с этим диким племенем не закончилась для меня. Через двенадцать лет (опять двенадцать) в бескрайних просторах Бетпак-Далы снежной зимо, я увидел, как мне показалось тогда, не глаза волка, а глаза дьявола, полные ошеломляющей ненависти, излучающие колючие, ослепительные стрелы цвета молнии. Но то случится через двенадцать лет, а пока нас ожидали другие события. Жизнь продолжалась.

Боевое крещение

С чего же началось моё знакомство со странностями подземных видов работ? Кто-то прервёт: «Какие странности? Работа как работа! Как везде!» Хочу возразить. Там другой мир, и по-другому течёт жизнь. Со своими законами. Сущности, населяющие пространство ниже уровня земли, являются настоящими хозяевами там. Они не желают терпеть бесцеремонных пришельцев, нарушающих вековой покой. И, как умеют, борются с этим. Мы нежеланны под землей, по крайней мере, пока живы.

С чего началось мое знакомство с шахтой? Не поверите, с нарушения техники безопасности на первой производственной практике. Я тогда ещё подумал, что горняки – чокнутые люди, не знающие границ риска, вернее, с другими границами.

Итак, привезли нас, четверых студентов-практикантов, к устью штольни одного рудника. Должна была состояться ознакомительная экскурсия в первый день. Нам дали новенькую спецодежду, каски, фонари и баночки с самоспасателями – чтобы дышать через них там, где станет нечем, по разным причинам.

Двоих из нас повели в одну бригаду по лестницам ходового восстающего, меня и моего друга Володю ждал приятный сюрприз в качестве электровоза. Идти надо было далеко и сменный мастер, что опекал нас, решил доставить студентов с ветерком.

– Вот оно, чудо-юдо наше! – смеясь сказал он, указывая на шахтный электровоз. – Видали такого? Не бойтесь, можете пощупать. На нем мы и поедем!

Мы возразили, мол, сесть некуда, но получили заверение, что для нас местечко найдётся. Уложили нас плашмя прямо на крышу этого чуда, благо, оно приземистое, и строго предупредили: «Коли дорога жизнь, не подниматься, контактный провод под напряжением, и можно ненароком задеть и помереть, если не повезёт». Этот инструктаж навёл на мысль, что жизнь тут не в цене, и немного насторожило. Ещё нам посоветовали крепко держаться, так как трясти будет сильно. Сменный мастер залез в кабинку к машинисту, еле уместившись рядом с крупным парнем.

– Ну, поехали! – весело крикнул, широко улыбнувшись, машинист.

Тряска, действительно, сильно испортила впечатление от поездки. «Видно, рельсы неровные», – мелькнула невеселая мысль. Но разогнались мы прилично, как ни странно. Искры с контактного провода сыпались так густо, что, уберегая глаза, пришлось натянуть каску поглубже и прижать голову подбородком к груди. В таком положении удобно было наблюдать, что творится позади нас. Мы мчались по узкой выработке, с почти сплошной деревянной крепью. Брёвна, поддерживающие кровлю, как солдатики, стояли в ряд, неся нелегкую службу по охране жизни людей. Они, на манер атлантов, на своих плечах удерживали горизонтальные брёвна и, соответственно, давление горных пород. Этот отряд местами будто поседел, ослепительно белый мох украшал старых солдат. Освещение, хоть и тускловатое, хорошо помогало разглядеть непрезентабельный вид штольни. Выработка была старой. Стало как-то грустно от такого убожества. И опять озорная мысль: «Зато тепло и сыро!» Как в мультике про Дюймовочку.

Глядя на убегающий назад ряд брёвен, я не сразу осознал суть происходящего. Глаза видели, а сознание отказывалось с этим мириться. Сразу за кормой нашего электровоза обрушилась кровля, полностью заполнив породой все сечение откаточной выработки. Как в фильме ужасов, штольня начала схлопываться за нами, чуть-чуть не успевая поглотить и нас. Сменный мастер что-то орал машинисту, но всем моим вниманием завладело неправдоподобное действо – катящаяся, пожирающая пространство волна из скальной породы. Она неумолимо приближалась. Мое тело напряглось до такой степени, что на следующий день все мышцы болели. Но это будет завтра, а пока машинист резко увеличил скорость, что нас и спасло от погребения заживо. Позднее я узнал, почему мы ехали, а не остановились после повреждения контактного провода. Шахтная контактная сеть запитывается с двух сторон автономно. И защита от короткого замыкания отрегулирована на большой ток срабатывания. А также есть и автоматическое повторное включение, что часто выручает.

Остановились мы только тогда, когда смертоносный вал исчерпал себя. Сменный мастер выскочил из кабины электровоза и разразился громкой нецензурной бранью, машинист усмехнулся и резюмировал: «Повезло». И глубокомысленно добавил, обращаясь к нам: «Отметьте сегодня свой второй день рождения». Быстро успокоившись, наш опекун велел машинисту ехать до ближайшего телефона, чтобы доложить начальству об инциденте. По его мнению, завалило метров сто штольни, не меньше, и предстояла напряженная работа по восстановлению откатки. Нас он перепоручил геологу, который, похоже, сев на излюбленного конька, потащил экскурсантов показывать «свои сокровища». Показывать, как оказалось, было чего. В каких-то удаленных катакомбах нам открылось удивительное зрелище. В одних камерах с бортов свисали большие грозди горного хрусталя, крупные, прозрачные кристаллы которого играли, сверкали в свете наших фонарей. Мы с Володей только ахнули. А геолог с довольным видом спрашивал: «Ну, каково?» Затем нам показали камеру сплошь из галенита. Кристаллов разных размеров, свинцово-яркого блеска, с идеальными гранями кубической, октаэдральной формы, соседствующих с россыпью мелких кристаллов, сверкающих не хуже драгоценных камней. И эта красота на всю стену камеры. Невероятно красиво! В других местах мы видели разноцветные камни, над которыми поработали различные соли, как объяснил сопровождающий. Когда наш гид говорил о камнях, его глаза блестели не хуже самоцветов. Человек знал и любил свою работу и таскал бы нас бесконечно по подземелью, если бы не окончилась смена. Он в нас нашёл благодарных слушателей и с сожалением отпустил. А мы к тому времени окончательно успокоились после утреннего приключения.

Очень довольные экскурсией, встретившись в раздевалке с нашими товарищами, развеселились от их вида. Им пришлось всю смену махать лопатами, очищая сточные канавы. Новая одежда превратилась в старую за смену. Зато без происшествий. Как говорится, каждому своё.

Каждому своё

В последующие дни прохождения практики мы не переставали удивляться отношению рабочих рудника к многочисленным опасностям, подстерегающим их за каждым углом, за каждым поворотом. Легко и спокойно выполняя опасную работу, эти люди могли еще и увеличивать уровень риска, нарушая технику безопасности, как в случае с нами, когда отправили верхом на электровозе. Такое положение вещей закономерно привело к тяжелой травме одного из шахтёров, который через сутки скончался в больнице. Опытный проходчик получил смертельную травму не в забое, а при транспортировке компактного погрузчика по рельсовым путям, можно сказать, на ровном месте. Тяжелая машина сошла с рельсов, человек, пытаясь удержать ее, прыгнул между ней и бортом штольни. В результате был придавлен к скале. Нелепая смерть. Таково влияние подземелья на психику людей. Это не страшилки, это факт. Таково влияние деструктивных программ-посылов хозяев подземелий тем, кто как завоеватель вторгся в их дом и учинил разгром.

Вскорости после этого несчастья на руднике стали готовиться к массовому взрыву. По неизвестной нам причине вопреки той самой технике безопасности меня с Володей поставили на доставку взрывчатки с откаточного штрека на подэтаж. Это вверх на тридцать метров по рудоспуску, вертикальной выработке, диаметром чуть больше трёх метров или около того. Вагонетки с взрывчаткой подвезли к небольшой камере, куда выходил рудоспуск, и разъяснили, что коробки с взрывчаткой надо поднять наверх с помощью веревки. То есть один должен находиться внизу, другой – затягивать груз, находясь вверху.

Поднявшись по-другому восстающему, с ходовым отделением наверх, мы не совсем понимали технологию работы, но нам быстро разъяснили. Один работяга взял доску, положил ее поперёк зияющей дыры, и, пройдясь по ней, убеждаясь в ее надежности, сказал, обращаясь к нам: «Стоять надо посередине и поднимать веревкой ящики, складируя в углу. Все понятно?» Понятнее было некуда. Разумеется, никакого страховочного ремня не было, да и доска лежала незакреплённой. После чего нас оставили одних. Володя был большим и тяжелым, поэтому я вызвался балансировать на доске, а друг отправился вниз.

Стою я на краю и размышляю: «Высота какого этажа дома соответствует тридцати метрам?» Результат не воодушевил. Но отступать и не думал. Раз такое у них в порядке вещей, значит, это норма. А раз так, значит, за работу. Встав на середину доски и опустив один конец веревки, стал ждать. Внизу показался Володя. Он привязал один ящик и крикнул: «Вира!» Двадцать килограммов груза показались пустячными, и дело заспорилось. Но через некоторое время я решил попробовать поднимать по два ящика сразу. Несколько раз мне удался этот трюк. Мы обрадовались, ведь хотелось побыстрее закончить работу. Все это время Володя находился прямо подо мной, где, восседая на одном ящике, как на стуле, приловчился, не вставая, увязывать грозные посылки. Ну а я не допускал и мысли о сбое точности своих движений. Какая ужасающая самоуверенность! В очередной раз, почти подняв груз наверх, я допустил его раскачку, видно, сказалась усталость, и ударил о край этого колодца. Веревки соскользнули, и коробки с взрывчаткой полетели вниз, на моего друга. Сразу потеряв равновесие и падая спиной назад, сильно оттолкнулся от доски, в полёте перевернулся и упал животом на самый краешек. Тренированные руки выручили, и вот уже стою на ногах, а в голове вихрем вертятся страшные мысли. Каким-то чудом доска осталась на месте, только сдвинулась. Встав на неё опять, стал светить фонарем вниз, но оттуда поднималась густая пыль из разорванных патронов с аммонитом. Я звал Володю, но в ответ была только тревожная тишина. Наконец, друг отозвался, и огромный камень упал с моей души. Я не убил друга!

Оказалось, во время того злосчастного подъема Володя, увидав, что ящиков рядом мало, привстав, шагнул в сторону, чтобы подтащить другие. В тот момент на его импровизированный стул свалилось сорок килограммов взрывчатки. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы не понять последствий, не будь этого шага. Смерть от друга прошла на расстоянии всего одного шага.

Дождавшись, когда взрывоопасная пыль улетит, влекомая вентиляцией, мы завершили подъем оставшейся взрывчатки и отрапортовав какому-то начальнику, вышли на поверхность.

Вечером уже в общежитии, куда нас поселили, мы в очередной раз отмечали наши дни рождения. Ведь и я мог легко сорваться, а шансов уцелеть при таком падении с такой высоты маловато.

Призрак штольни № 13

Закончились феерические студенческие годы, и впереди замаячили в прямом смысле темные будни, насыщенные битвами за выполнение ежемесячных, квартальных и годовых планов. Почему «темные будни»? Все очень просто. Учился я в политехническом институте на кафедре горного дела, и трудиться мне предстояло по распределению, на подземных рудниках одного свинцово-цинкового комбината. Представление о шахте к тому времени уже имелось благодаря трём производственным практикам в разных регионах Советского Союза. Побывал и на Украине, в самой глубокой на тот момент шахте с громким названием «Гигант-глубокая» и в Восточном Казахстане, и в Сибири. Каждая поездка оставила массу впечатлений. Но главное, что доносилось до ума студента-практиканта – это суть работ в особо опасных условиях труда. На людей, занятых в таких местах, накладывается своя печать, и ценности у них тоже свои. Первое, что бросилось в глаза – это легкость, с которой шахтеры могли пойти на смертельный риск, без показухи и бахвальства. Самоотдача и стремление прийти на помощь в трудный момент воспринимались здесь как норма. Смелые действия, граничащие с безрассудством, вначале слегка шокировали, потом к этому быстро привык. Мне казалось, что планка цены жизни у этих людей основательно занижена, но вскоре стал замечать, что становлюсь похожим на них. Подземелье рихтовало психику по-своему, с какими-то перекосами. Близость смерти постоянна, на расстоянии вытянутой руки, и ужас заключался в том, что это становилось обыденным, в итоге перестаёшь обращать внимание на холодное дыхание дамы с косой. Но надо отдать должное дисциплине в каких-то моментах. Например, на угольных шахтах, где есть опасность взрыва метана, за наличие под землёй сигареты даже без спичек можно было запросто получить по морде. Кто-то гневно мне возразит: «На что тогда нужна техника безопасности и охрана труда?» Разумеется, нужна, ещё как. Без этого шахтеры превратились бы в настоящих смертников. На деле за какие-то нарушения ТБ человека могли жёстко наказать, вплоть до тюрьмы, или же наградить премией, если маячил срыв плана. Во всем персональный подход, персональное отношение к различным ситуациям. Но в большинстве случаях требования техники безопасности все же везде старались поддерживать на должном уровне силами инженерно-технических работников, что встречалось с пониманием и уважением, потому что эти люди, оберегая простых работяг, часто шли на огромный риск, ликвидируя аварийные ситуации, чему я неоднократно был не только свидетелем, но и участником. Такое славный состав линейных ИТР (инженерно-технических работников) часто совершал из наивысших побуждений, как мне думалось.