Легион: Возмездие. Освобождение. Земля предков

Федор похлопал себя по груди, словно хотел проверить, не потерял ли он то, что лежало за пазухой, но обнаружив, что небольшой кожаный свиток с ценнейшей информацией на месте, успокоился. Его передал Чайке Гасдрубал, после того, как они наметили цели для первых диверсий.

– Мне известно, где находятся эти резервуары, – заявил он, вытаскивая свиток и поднося его к огню, – а как они охраняются теперь и охраняются ли, мы узнаем сегодня ночью. Разговоров хватит, остаток темноты мы потратим на разведку. Смотрите!

Командиры отрядов и несколько ближних бойцов склонились над куском кожи, испещренным чертежами коммуникаций. В неровном свете костра, который должен был вот-вот догореть, на нем угадывалось несколько центральных районов Карфагена, где были сконцентрированы основные резервуары, и лишь несколько хранилищ воды находились на окраинах и всего один в районе порта, в цитадели. Между ними были протянуты линии, означавшие трубы.

– Ты хочешь отравить воду? – как ни в чем не бывало поинтересовался Ксенбал.

Судя по тону, он допускал и такой вариант, на войне все средства хороши.

– Все городские источники – нет, – не колеблясь, ответил Федор, – достаточно будет сделать так, чтобы вода перестала в них поступать и ушла в землю, например. Из них пьют все, а не только римляне и солдаты сената. В городе сотни тысяч людей и я не хочу лишних жертв. Уверен, достаточно будет вывести из строя всего два-три резервуара, как пересохнет много питьевых колодцев, не считая фонтанов, и паника нам обеспечена. Для начала.

Помолчав немного, Федор криво усмехнулся и добавил:

– Пожалуй, я пошел бы на то, чтобы отравить колодцы только в одном месте, – там, где питаются римляне. Если нам удастся просто отравить наших врагов, не теряя время на открытый бой с ними, боги нас не осудят. А если узнать, из какого колодца пьет воду сам Марцелл…. хотя его я придушил бы собственными руками, оставив яд для менее ценных врагов.

– С чего начнем? – вдруг подал голос Летис, которому надоело просто разглядывать карту. Он замерз и ради того, чтобы разогреться, готов был атаковать любую крепость прямо сейчас.

Федор решил его поощрить. Ткнув пальцем в определенный квадрат коммуникаций, прятавшийся под центром гигантского города, он приказал:

– Прямо сейчас мы разойдемся. Выйдем из этой трубы, и каждый из отрядов направится на разведку резервуаров. Ты, Ксенбал, осмотришь подходы вот к этим двум хранилищам. Одно находится под фонтаном «Тысячи амфор», второе в квартале от него.

Командир первой группы кивнул, но уточнил:

– А как он выглядит, этот вход?

– Вам нужно искать одиночное строение, похожее на небольшую одноэтажную лавку, с той лишь разницей, что оно совсем не имеет окон и выстроено в форме пирамиды. Внутри лестница, уходящая вниз. Через нее можно попасть в зал, вернее бассейн, где хранится питьевая вода.

– Ты хорошо осведомлен, Федор, – ухмыльнулся Ксенбал, – значит, удача будет на нашей стороне.

– Конечно, – ничуть не усомнился Чайка, ни разу не бывавший в этих хранилищах, – нужно только разыскать резервуары и удостовериться в том, что их вообще охраняют. Искать их можно и днем, но мы должны проверить также, что происходит вокруг них ночью.

Ксенбал кивнул.

– Ты, Урад, со своими людьми осмотришь вот эти два отстойника, – коротко проинструктировал Чайка второго командира, – ну а мы, Летис, посмотрим сегодня на вход в то хранилище, из которого питается источник у Форума.

Урад, внимательно посмотрев карту, запомнил объекты, не став донимать Федора лишними вопросами.

– До рассвета вы должны все осмотреть и вернуться в свои норы, – напоследок проинструктировал Чайка подопечных, – кстати, убежища у вас надежные или нужно искать новые?

– Мы сегодня ночевали на постоялом дворе, у торгового порта, – озадачил его ответом Урад, – вернее, это так называется. После начала блокады в городе застряло много иноземных купцов со всеми слугами, которым разрешили жить до освобождения у самой стены настоящим табором. Там стоят палатки, хибары, даже сделано жилье из вытащенных на берег лодок. Народу тьма. Ночью они там спят, а днем торгуют. После прорыва мы смогли сойти за бродяг и найти приют в хибаре у одного еврея, когда убедились, что нам не уйти далеко от патруля. Он не отдал нас римлянам и не задавал вопросов, но взял за это хорошие деньги.

Урад приумолк на мгновение, усмехнулся и закончил отчет:

– Их мы «одолжили» у другого торговца, чуть раньше.

«Нужно раздобыть денег, чтобы не попасться по-глупому на грабеже, – решил Федор, вспомнив о предстоящем контакте с “резидентом” Гасдрубала в квартале менял, – не стоит из-за такой ерунды, как деньги, ставить под угрозу всю операцию».

– Значит, вам сегодня ночевать негде, – кивнул с пониманием Федор, – ну а у Ксенбала я не спрашиваю. В военный порт возвращаться не стоит. Придется всем вместе еще раз использовать то убежище, где ночевали мы. Там было спокойно. Ну а утром, как отдохнем, я решу, где разместить группы на долгий срок. Нам нужны надежные убежища.

Чайка показал на карте примерное расположение сарая и, вздохнув, добавил:

– После выполнения первого задания все собираемся здесь. Место тихое.

Лучше он пока ничего предложить не мог, но надеялся, что все пройдет гладко, а уж завтра он что-нибудь придумает. Пока же этот сарай не вызывал у него подозрений.

– Все, – закончил он совещание, глядя на угли почти погасшего костра, – расходимся.

Федор пока не стал посвящать всех в последнюю часть своего плана, которую считал главной, – найти и освободить Юлию с Бодастартом. Он не посвятил в нее даже Гасдрубала, но именно для достижения этой цели он и затеял игру со смертью.

Глава двенадцатая

Новый поход

Ларин резко натянул поводья коня, едва не подняв его на дыбы, и, махнув рукой, указал своему сотнику на правый край сражения, где «костобоки[3 - Скифский, а затем и сарматский всадник-катафрактарий, много сотен лет считался эталоном экипировки конного воина. Собственное тело и своих коней сарматы защищали чешуйчатыми панцирями, сделанными из распиленных на пластины лошадиных копыт. Позже пластины стали изготавливать из железа. Такая броня была практически непробиваема даже в ближнем бою, а мощное вооружение – длинное копье и тяжелый меч – превращало конного сармата в неуязвимого воина. Встречавшиеся с ними народы часто называли таких всадников «костобоками» – костяными боками.Справедливости ради можно отметить, что на имя «Костобоки», кроме сарматов, претендуют еще кельты и фракийцы, а официальная историческая наука считает племя костобоков существовавшим в реальности и относит его к дакийскому племенному союзу.]», дрогнув под яростным натиском скифов, отступали.

– Инисмей, бери свою сотню и скачи туда, – крикнул Леха, задыхавшийся от бешеной скачки и уставший от сражения, которое шло под стенами Ольвии уже много часов с самого рассвета, – мы должны разбить их сегодня во что бы то ни стало.

Когда сотник, издав боевой клич, ускакал в указанном направлении вместе со своими людьми, доспехи которых блестели на солнце, как рыбья чешуя, внимание Ларина привлекло другое внезапное передвижение конных масс. Остановив коня, он даже развернул его, чтобы получше рассмотреть то, что происходило почти у него в тылу. А там, за конными массами скифов, растекшимися по склонам прибрежного холма, с которого открывался отличный вид на близлежащую равнину и побережье, начиналась внезапная атака амазонок Ори-тии. В пылу сражения отряд, примерно в тысячу конных воительниц, проскользнул за спинами собственной армии и нанес точечный удар по отрядам Арчоя, прикрывавшим на левом фланге небольшую балку, поросшую кустарником. Опрокинул их и сейчас устремился в прорыв.

– И зачем им туда? – не мог понять Ларин, внимательно вглядываясь в происходящее из седла. – Когда все сарматы уже отступают, они собрались на верную смерть.

Однако спустя несколько минут ему стал ясен план Оритии. Эта узкая балка другим концом выходила к самому побережью в том самом месте, где находились внешние пирсы Ольвии. После того как войска Иллура, внезапным ударом опрокинув охранение сарматов у самого Перекопа, неожиданно оказались здесь и с ходу нанесли второй удар по скоплению сарматской конницы, воинам Гатара пришлось временно отступить. Пока царь сарматов оправился от первого потрясения – выставив заслоны у Крыма, он никак не ожидал столь быстрого появления скифов здесь, – воины Иллура захватили окрестности города и освободили его жителей. Царь и его кровный брат получили доступ в спасенный город, дождавшийся помощи, но не стали отсиживаться за его крепкими стенами. Не для того пришли.

Требовалось нанести еще один мощный удар по войскам Гатара, которые лишь немного отошли в глубь побережья, но по-прежнему были очень сильны. Пока скифы восстанавливали порядок в окрестностях, с юга подошла армия Арчоя, в которой насчитывалось сейчас без малого пятнадцать тысяч всадников. За то время, что Ларин не видел своего бывшего начальника, Арчой навел полный порядок в землях непокорных бастарнов и даже помог царю сломить сопротивление гетов, но ставка его находилась все там же, вблизи гор. Теперь, однако, ситуация изменилась. И по приказу царя Арчой оставил в своих землях небольшую армию и гарнизоны в укрепленных городах и поселках, сам же выступил к морю для решающего сражения с сарматами.

За два дня, пролетевшие до решающего сражения, к Ольвии подошел флот скифов, часть которого вошла в гавань, под защиту стен. Но несколько кораблей, поврежденных после внезапной атаки боспорских греков, было решено оставить пока на внешних пирсах. И в то самое утро, когда сарматы, не дожидаясь нападения, вновь появились в пределах Ольвии, Ларин лично отдал приказание Гилисподису и его помощникам осмотреть корабли на предмет ремонта. Чем трудолюбивый грек с хорошо обученными помощниками и занимался с самого рассвета. Когда началось сражение, он решил не прерываться, успокоенный присутствием целой армии защитников, а также самого царя и его кровного брата, лично занимавшегося флотом.

Все утро, пока скифы ломали копья о костяные доспехи сарматов – отряд «костобоков» принимал участие в сражении, – Гилисподис ремонтировал корабли эскадры экс-адмирала Ларина, вновь переведенного на сушу для руководства конной армией, поскольку грандиозных морских сражений пока не предвиделось. Лехе сразу не понравилось это инфантильное поведение греческого мастера, однако пока новая битва складывалась вполне удачно, у него не было особых опасений. В пылу сражения он даже позабыл о корабелах, гораздо интереснее было то, что происходило на плоских холмах, окружавших Ольвию. Здесь столкнулись две огромные конные армии, ни в чем не уступавшие друг другу и жаждавшие победить. Сарматы, потому что стремились пробить выход к морю и захватить этот богатый город, главную цитадель скифского флота, а скифы, понятное дело, стремились этого не допустить и прогнать со своих земель захватчиков.

Драка была жуткой. Экс-адмирал лично сломал три копья в сшибках с «костобоками» и даже погнул об эти древние доспехи из конских копыт свой меч. От его панциря, сделанного из металла, и сверкавшего на солнце шлема отскочило пять стрел – доспех был кузнецами сделан на совесть. «Прогресс не остановишь, – бодро думал новоиспеченный командир конной армии, которому был поручен правый фланг в этом сражении, отбрасывая погнутый меч и принимая новый из рук своих многочисленных ординарцев, окружавших его в бою, – костяной доспех неплох, но железо свое возьмет. Природа природой, а кузнецов у нас больше, так что победа будет за нами».

Поначалу сарматы едва не добились победы. Одна лава накатывала за другой, центр войска, которым командовал сам Иллур, не прятавшийся от смерти, прогнулся так, что вот-вот должен был рассыпаться под мощным натиском сарматов. Стрелы, тысячами пускавшиеся отличными лучниками с обеих сторон, закрывали солнце. Но скифы выстояли и начали побеждать. Сначала контратака не левом фланге ослабила удар сарматов в центре, а затем Иллур и сам атаковал корпус Гатара, едва не пленив сарматского царя. Тот отступил, почтя за благо спасти свою жизнь, чтобы продолжить сражение.

Затем свое слово сказал экс-адмирал Ларин, нанося удар по правому флангу. В общем, к исходу дня сарматы медленно, но верно вытеснялись скифскими ордами с прибрежных холмов все дальше в степь. Но тут-то все и случилось. Амазонки, почти не принимавшие участия в сражении, чему Леха, надо сказать, был несказанно рад, все-таки вступили в дело. Да еще как.

Кто командовал отрядом, пробившим оборону Арчоя, со своего места Ларин не видел, но это был мастер своего дела. Кинжальный удар рассек тонкую оборону скифов в этом месте и воительницы лавиной прорвались в тыл, очень быстро достигнув побережья.

– Чего же она хочет, – не понимал до конца Леха, гарцуя на своем скакуне, пока его воины атаковали правый фланг неприятеля под началом своих сотников, – неужели сжечь корабли? Резонно, только ведь все равно не выскочит обратно. Это же верная смерть.

Однако то, что произошло вслед за этим, Ларина просто обескуражило. Амазонки опрокинули несколько отрядов, попытавшихся им помешать, и прорвались так к самому морю. Ларин вообще позабыл про конное сражение, не отрывая глаз от внешних причалов Ольвии.

Греки, занятые ремонтом, неожиданно увидели своих врагов воочию, а не с высоких каменных стен, и это произвело на них должное впечатление. На берегу началась паника и суматоха. Забыв о деле, работники бросились врассыпную. Кто-то попытался убежать вдоль берега к таким близким воротам, кто-то бросился в море, но все было тщетно. Уничтожив небольшое охранение – последний рубеж, защищавший корабелов, – воительницы ворвались на пристань. Но прежде чем начать все крушить, они устроили настоящую охоту за людьми. Бинокля у Ларина не было, но он и так отлично видел, что они не просто убивали всех, кто метался вдоль пирсов, пытаясь увернуться от копыт сарматских коней, а хватали их и вязали веревками. Так они скрутили человек десять и лишь затем быстро подожгли все корабли, что стояли у пирсов. Дым пожарища затянул побережье, вызвав вопли радости у сражавшихся неподалеку от Ларина сарматов.

– Да что они творят, – не хотел верить своим глазам Леха, – в плен, что ли, корабелов моих хотят захватить?

По всему выходило, так. Перекинув своих пленников через седла, эти неистовые бабы устроили суматоху у самых ворот города, проскакав мимо и побив из лука немало народа. Ларин продолжал следить за их передвижениями больше, чем за своими войсками, но дым пожарища мешал этому. Однако, к его изумлению, состоялось то, чего он вообще допустить не мог никак. Амазонкам удалось вырваться из окружения вместе с пленниками по самому краю левого фланга, вновь найдя брешь в построениях Арчоя, бойцы которого продолжали атаковать сарматов.

– Это как понимать? – в недоумении спрашивал себя Ларин, медленно осознавая происшедшее. – Это что, они моего лучшего инженера умыкнули вместе с подмастерьями? А кто мне флот строить будет теперь? Ну чертовы бабы, подождите у меня, я до вас доберусь.